— Это ваш вулкан? — спросил доктор.

— Горящий нефтяной колодец Оле, хотите сказать? Нет, я уверен, что это не так. Облака были не далее как в пятидесяти милях от нас. А по моей оценке, другой объект, как вы помните, находится в двухстах пятидесяти-трехстах милях от берега материка, то есть более чем в двухстах милях отсюда.

— Тогда что вы об этом думаете? — спросила Эдит.

Капитан ухмыльнулся.

— Как и доктор, я подожду и посмотрю, что впереди, прежде чем прыгать.

— У меня есть теория… — начал Оле.

— Залей ее в бутылку, пусть сперва там созреет.

Оле с грохотом откатился в сторону, чтобы излить свои эмоции на уши сугубо мужской аудитории.

— Как поступим, Лейн? — спросил капитан. — Попробуем еще раз пойти вверх по течению или сойдем на сушу?

— Сколько времени потребуется, чтобы подготовиться к сухопутному путешествию?

— Четыре часа. Я позаботился о санях, пока вы с Оле развлекались.

— Собаки в хорошей форме?

— Сгодятся. Четырехнедельная тренировка на вашем гнилом пляже была, конечно, недостаточной, но придется с этим смириться.

— Почему бы не выбрать компромисс? — предложил Дрейк. — Давайте проплывем на корабле как можно дальше, прежде чем пересядем на сани. Мне не нравится таскать эти мерзкие штуки по льду. А этим и закончится, когда глупые собаки сдадутся. Рано или поздно с ними все равно придется расстаться. Мы не можем захватить с собой четырехмесячный запас продовольствия для них и для себя.

— Что скажете, капитан? — спросил доктор. — Вы готовы рискнуть и поплыть в кипяток?

— Теперь, когда мы знаем, чего ожидать, я не вижу большой опасности. Если только, — добавил Андерсон, — в воду не попадет кипящая грязь и мы не застрянем в этом болоте в сотне миль от моря.

— Мы рискнем, — решил доктор. — Если до сих пор извержение ограничивалось кипящей водой, кажется невероятным, что произойдет что-то большее просто для того, чтобы поприветствовать нас.

— На крайний случай у нас всегда есть самолет, — заметила Эдит.

— О да, — сказал капитан, — и что за счастливая парочка сбежит на самолете, в то время как остальные останутся и будут умирать с голоду?

— Как вы не понимаете? Пилот мог бы забирать людей по одному за раз. В случае крайней необходимости могут втиснуться пятеро или шестеро. Вообще-то самолет может легко поднять вес десяти человек.

— И вывезти последнего из них в ночь после Судного дня. Нет, Эдит, если мы действительно застрянем, ваш план не сработает. Однако я готов рискнуть, как и ваш отец. И то, что я скажу, команда сделает — и к тому же чертовски быстро. А теперь, доктор, поскольку мы идем вперед, я хотел бы попросить вас об одолжении.

— Продолжайте. Если ваша просьба разумная, считайте, что она уже выполнена.

— Дело вот в чем. Я хочу выяснить, что вызвало это свечение в облаках. Что, если мы займемся этим, прежде чем перейти к основному блюду?

— По-моему, звучит вполне нормально. И собаки пройдут настоящую тренировку.

— Не говоря уже о нас самих, — мрачно предсказал Дрейк. — Я уверен, что звери окажутся неуправляемы. Вчера один попытался отгрызть кусок от моей ноги, а у меня нет лишнего мяса.

Без дальнейших обсуждений Андерсон развернул корабль и на полной скорости двинулся вверх по течению. К полудню путешественники достигли точки, где, по их мнению, было разумно покинуть судно и пересесть на сани.

Через два часа Андерсон, Оле, Дрейк, Лейн и Эдит, которая отказалась разлучаться с отцом, были на пути по льду с недельным запасом провизии. Бронсона оставили командовать кораблем с приказом вести его вниз по течению и внимательно следить за происходящим. При первом же намеке на неприятности он должен был на всех парах направиться к устью бухты. Если до истечения седьмого дня он не получит иного приказа или известия от группы, следует организовать помощь и отправиться на поиски.

У партии были две пары саней. Андерсон и Оле, будучи единственными участниками путешествия, имевшими опыт обращения с собаками, взяли на себя управление санями и проинструктировали остальных. Тот, кто никогда не имел такого удовольствия, не может оценить, как много спортивных усилий связано с умелым управлением собачьей упряжкой. Новички скоро освоили эту премудрость. Температура чуть выше нуля, мертвый штиль, ослепительный блеск волнистых снежных полей, напряжение мускулов и затрудненное дыхание быстро вызвали испарину. Эдит терпела, сжав тубы, доктор скалился, как кошка, испытывающая боль, а Дрейк, желавший только лечь и умереть, довольствовался беспрерывными нецензурными комментариями о собаках, пустынном пейзаже и идиоте, который втянул его в эту безмозглую авантюру.

Через три часа изысканных неудобств, когда Дрейк уже готов был покинуть экспедицию, страдания его достигли апогея. Его сани в этот момент неслись боком, как краб, вниз по изгибу замерзшего склона, очищенного ветрами от ледяных кристаллов. Благополучно достигнув подножия, Дрейк задел ногой какое-то твердое препятствие, хитро скрытое под рыхлым сугробом. В тот же миг одна из собак наткнулась на еще один камень преткновения. Прежде, чем Дрейк понял, в чем дело, он растянулся на спине в снегу, как долговязая лягушка, сани перевернулись, а милые собачки сплелись в настоящий любовный узел.

Вскочив на ноги, Дрейк забыл об Эдит, о своем окружении и всем прочем, кроме своего богатого словарного запаса. Его ритмические проклятия по адресу вселенной заставили покраснеть уши чувствительного Оле, исполнявшего в этот момент обязанности инструктора Эдит. Торопливо покинув девушку, Оле поспешил успокоить Дрейка. Андерсон и доктор спокойно ехали на некотором расстоянии впереди. В чистом, холодном воздухе каждый слог летел далеко, как пуля. Они развернулись, словно услышав очередь из пулемета.

— Великий Боже! — сказал доктор. — Я и не подозревал, что в нем столько всего есть. Давайте вернемся и посмотрим, что случилось.

Оле обнаружил причину обиды раньше, чем остальные добрались до места. Извержение Дрейка внезапно прекратилось. В зловещем затишье, со взглядом, полным подавленной ярости, он оценивал приглашающую позу Оле. Помощник капитана стоял на четвереньках и скреб почву, как терьер, счищая рыхлый снег с черного предмета, чья остроконечная верхушка уже обнажилась благодаря его неистовому энтузиазму.

— Ах, — пыхтел он, — вы настоящий исследователь, мистер Дрейк. Каким бы невидимым это ни представлялось невооруженному глазу, вы это нашли. Ваша научная проницательность, ваш гений видит сквозь обманчивую внешность скрытую истину.

Дрейк, потеряв дар речи, задумался. Следует ли все-таки дать Оле сокрушительного пинка или палец на ноге слишком болит? Беда в том, что пинать он привык правой ногой, той самой, которая ранее вошла в соприкосновение с сокровищем Оле. Мир, решил он, все же лучше войны.

— В чем дело, идиот?

Оле проигнорировал комплимент.

— Посмотрите сами. Надписи!

Дрейк упал на колени рядом с Оле. Восклицание капитана известило об обнаружении второго спрятавшегося под снегом черного камня, при столкновении с которым перевернулись сани. Теперь все начали копать. Через несколько минут два небольших зазубренных камня, очевидно, куски более крупной скалы, разбившейся при ударе о грунтовый лед, были очищены и готовы к осмотру.

Поначалу результат был глубоко разочаровывающим. Один из камней так пострадал от ветра и льда, что на его поверхности не осталось ни единой пиктограммы, в то время как на другом были видны только фрагменты примерно полудюжины. Ни тот, ни другой не стоило фотографировать. Когда последствия катастрофы Дрейка были устранены, Андерсон предложил двигаться дальше.

Но Дрейк, казалось, оставался глух. Первый и более серьезно поврежденный камень будто загипнотизировал его. Вскоре он поднялся на ноги и в ярости пнул черную массу каблуком.

— Принесите кувалду, — приказал он Оле.

— Где, черт возьми, я могу ее достать?