Толпа ожидаемо взрывается овациями. Я тоже начинаю хлопать, правда не так вдохновенно, как это делают девушки вокруг меня. После ректора своё слово берёт наш новый «тренер»:

— Не буду вас томить, поэтому предлагаю сразу приступить к первому занятию. — Потерев ладони друг о друга, он окидывает трибуну беглым взглядом, избегая той зоны, где сижу я, разворачивается к нам спиной и размеренным шагом направляется к матам, предоставляя одичавшим студенткам отличную возможность заценить его крепкий зад. — Но для начала мне понадобится один доброволец, на котором я буду отрабатывать разные приёмы.

После этих слов Макс оказывается вне моего поля зрения, так как весь обзор перекрывают поднятые руки. И как он будет выбирать подопытного кролика? Вернее, крольчиху.

— Можно мне попробовать? — слышу голос Виктории со стороны первого ряда. Она единственная осмелилась подать голос. Надо отдать должное, эта девица — не промах.

— Ты сейчас палец откусишь.

Я даже не заметила, как стала грызть подушечку большого пальца, пока Рейв не убрал мою ладонь от лица.

Лес рук передо мной резко исчезает, и я вновь вижу Макса, в направлении которого с грацией гибкой львицы уже движется Виктория. Он смотрит на неё в упор, приветливо улыбаясь. Мне видно только её спину, но готова поклясться, она ему вовсю демонстрирует два ряда идеальных зубов, как краб Себастьян из «Русалочки».

Внутри всё резко холодеет. Кровь будто перестаёт бежать по моим венам, а сердце начинает биться в бешеном ритме в погоне за таким необходимым кислородом. Мои внутренности затягиваются в тугой узел, парализующий все нервные окончания разом. Мой здравый рассудок словно отделился от тела, заставляя себя чувствовать водителем огромного грузовика, у которого отказали тормоза. Я не могу ни спрыгнуть, ни остановиться. В обоих случаях разобьюсь насмерть. Во мне зарождается ранее незнакомое неуправляемое чувство: чувство собственничества. Оно сковывает меня, не даёт пошевелиться или хотя бы сделать вдох. Что я там говорила про иммунитет? Забудьте! Кажется, я заболела неизлечимой болезнью.

Судя по жестикуляции Макса и понимающим кивкам Виктории, он объясняет ей дальнейшие действия. Не могу смотреть на то, в какой близости друг от друга они сейчас находятся, зная её намерения. В голове бегущей строкой начинают мелькать воспоминания о хихикающей Кейт в департаменте, о той девице с кокосами, вешающейся ему на шею. И эти его улыбочки с ямочками. Он тоже так мне улыбался. Кто я для него? Лишь одна из множества? Да пошли они все!

На автопилоте вскакиваю со своего места, и, не оборачиваясь, устремляюсь к выходу. Сквозь противный звон в ушах слышу, как меня окликает Рейв, но я не обращаю внимания. Чувствую себя слабачкой, но это выше моих сил.

Решаю пройтись до дома пешком, чтобы проветрить свою больную голову. Может стоит пропить успокоительные? Почему я так реагирую? Звонок мобильного прерывает мои бредовые размышления. На экране высвечивается фотография, на которой мы с отцом кривляемся на фоне океана, высунув языки, как дети. Это селфи я сделала сразу после приезда в Майами.

— Привет, пап, — пытаюсь скрыть грусть в голосе, но он всё замечает.

— Привет, Лили. Как дела? — улавливаю настороженность в его тоне, как будто он прощупывает почву.

— Устала немного. Иду с занятий. Учёба, все дела… Как погодка в Хьюстоне?

— Всё в порядке. Тебе Кроу уже сообщил?

Не могу не усмехнуться. Разумеется, он тоже знал. Все знали, кроме меня.

— Не сообщил, но я сама видела своими глазами.

Молчание.

— Пап?

— Не понял, что ты видела? Лили, несколько дней назад нашли ещё один труп студентки. Эту информацию мы скрыли от СМИ, чтобы не сеять панику среди населения.

— О, Господи, — я даже останавливаюсь, чтобы переварить услышанное. — И кто она?

— Дело не в том, кто она, а как выглядела. В этот раз это не брюнетка. Все остальные признаки те же. Метка. Поза эмбриона. Всё указывает на то, что смерть наступила из-за переохлаждения. Лили, — на другом конце линии слышу вздох, — я поэтому и звоню. Ты должна уехать.

— Куда уехать? Что за бред?

— Я не хочу, чтобы моя дочь рисковала собой и маячила перед Демоном, кем бы они ни был! Этим займётся Макс. Один.

— А, вот оно что! Он что-то вроде моей замены? Прекрасно! Мой ответ — нет.

— Лилиан! — слышу строгие нотки.

— Да, мистер Батлер.

— Я тебя увольняю. Сегодня же Мэгги подготовит приказ.

Глава 16.3 Сотрудники

— Увольняй. Мне всё равно пока некогда работать. Я учусь, если ты забыл! И сразу предупрежу на случай, если ты начнёшь угрожать отчислением. Это решает ректор, а не ты. А Браун скорее удавится, чем отчислит студентку, которая должна поехать на конкурс штата.

Жму кнопку сброса и разворачиваюсь обратно в сторону университета. Теперь, когда у меня появились новые друзья, я просто не имею права сбегать, как последняя трусиха. Я уверена, что двигаюсь в правильном направлении. Мне всего лишь нужно немного больше времени!

Чтобы раз и навсегда закрыть вопрос о моём нахождении в универе, пора достать из рукава жирный козырь. Эндрю сохранил для меня видео с теми недоделанными воровками, которые продолжают спокойно учиться здесь. А всё почему? Правильно. Преступное попустительство ректора, который сам же позволил им уйти безнаказанными. И пусть мой шантаж будет жестоким по отношению к душке Брауни, я должна им воспользоваться. Вряд ли он захочет уйти на преждевременную пенсию с таким позорным пятном на своей репутации.

Коридоры в учебном корпусе уже опустели, поэтому звонкий стук моих каблуков эхом отскакивает от стен. Интересно, тренировка закончилась? Виктории понравилось? А ему? Миллион вопросов, на которые нет ответа. Разумная часть меня понимает, что надо было остаться, чтобы не мучиться в догадках, а неразумная — уже давно помахала ей ручкой, поселившись в моём теле на постоянной основе.

— Лили, стоять! — слышу за спиной голос разъярённого Макса.

Как он меня нашёл? Уверена, он хочет отговорить меня так же, как это делал отец. Продолжаю идти, не замедляя шаг. Моя цель — ректор.

— Какого хрена ты творишь? — он резко хватает меня сзади за плечи, разворачивая к себе. Наши взгляды пересекаются — его свирепый и мой недоумевающий.

— Это ты меня спрашиваешь? — гневно тычу указательным пальцем в его грудь. — Ты не считаешь нужным посвящать меня в дело, которое мне же и поручил! Ты постоянно увиливаешь от разговоров! Ты. Мне. Не. Доверяешь! — чеканю я, сопровождая каждое слово повторным тычком в его напряжённые мышцы.

— Я забочусь о тебе! Причём тут недоверие? — он разводит руками, морщась, будто от физической боли. — А вот к тебе у меня есть вопросы! — теперь уже он направляет в меня палец. — Что за сучёныш вертится возле тебя?

— Он — мой друг!

— Я видел, как этот друг совал свой нос в твою шею!

На этом обвинении я немного теряюсь, потому что со стороны действия Рейва вполне могли сойти за флирт. Только раскрываю рот, чтобы начать оправдываться, как слышу звук открывающейся двери с другого конца коридора. Макс тоже это слышит, поэтому, особо не раздумывая, дёргает меня за руку, буквально впихивая в первый попавшийся кабинет.

По-видимому, здесь нет окон, потому что несмотря на солнечный день здесь стоит кромешная темнота. А ещё тут очень тесно и пахнет какими-то химикатами и сыростью, отчего в носу начинает свербеть. В тот момент, когда я начинаю хватать носом воздух, пытаясь сдержать чихание, Макс резко притягивает мою голову вплотную к своей груди, чтобы заглушить моё громкое «апчхи». Мне становится невыносимо смешно. Носки моих туфель стоят прямо на его кроссовках, потому что я упираюсь пятками во что-то твёрдое. По его сотрясающимся плечам понимаю, что он тоже еле сдерживается. Обнимаю его, вцепляясь в мягкую ткань футболки. Обречённо утыкаюсь лбом в его шею, пользуясь тем, что он всё ещё удерживает мой затылок своей ладонью. Застываю, боясь разрушить этот момент уединения.