Они углубились в работу. Пете повезло найти того, кого искали.
Сличили фото из морга и в служебном деле. В квартире Тундры был убит двадцатисемилетний прапорщик ОМОНа. Кострецов списал его данные в блокнот.
Раскланялись с Леночкой, успевшей за это время погуще подкрасить ресницы, что у сотрудниц в милицейских стенах не одобрялось.
На улице сели в машину, закурили.
— Теперь почти стопроцентная уверенность, что атаковали Тундру люди Осиповского, — произнес Кострецов. — Этот прапорщик, похоже, член его кримгруппы. Брал, наверное, и Ахлопова. Чем они еще прославились?
— Если у Осиповского банда из ментов, то следы умеют гасить. Ахлоповский банк, конечно, не первое их дело. Чтобы десять «лимонов» чисто снять, надо немалую практику пройти.
— Верно. Кадры у майора отменные. Этот прапорщик хоть куда. Благодаря омоновскому опыту должен был облагать быстротой реакции, способностью, невзирая на помехи, концентрировать внимание на избранном объекте, эмоциональной устойчивостью…
— Да, психофизиология отличная, — согласился Петя. — И возраст самое оно. Слишком молодые соплями в такие дела не годятся, а пожилых надо переучивать… Сле-даки еще не выяснили, кто убитый?
— Нет. Проходит как неизвестный. Но его в семье или на службе скоро хватятся. А все же к Осиповскому никак этот труп не приведет. И у нас лишь одни умозаключения.
— Надо крутить девку майора.
— Да, Петро. Займусь этим не откладывая.
Седовласый подполковник Миронов был неплохим волкодавом. Получив сведения от Кострецова по Осиповскому и «гуоповству» Ашота, он, как заслуженный боец угро, начал с конкурирующей организации. Позвонил дружку-полковнику из ГУОПа:
— Здорово! Как ветеранская жизнь идет?
— Привет! — доброжелательно ответил тот. — Пока не жалуюсь.
— А я жалуюсь. Что ж ты, друг ситный, меня Яшой Тундрой напрягал, а подоплеки не расшифровывал? Так друзья не поступают.
— Ты о чем? — настороженно уточнил гуоповец.
— Яша-то, оказывается, вам очень нужен, потому что схлестнулся с вашим стукачом Ашотом на Сретенке.
Гуоповский полковник молчал. О работе Ашота на них он знал, но с приятелем из ГУУРа, конечно, не хотел такими сведениями делиться.
Миронов с напором продолжил:
— Ты кого переиграть задумал? Забыл, что сам в угро начинал? Эх ты, тюля. По Ашоту у меня еще такие оперданные есть, что ваш громогласный ГУОП весьма бледный вид перед министром будет иметь. Так что заткнитесь и не мешайте нам работать.
Не зная, что возразить, гуоповец лишь пробормотал:
— Да будет тебе. Служба есть служба.
— Слу-ужба? А сколько коньяка ты от имени угро выжрал и скольких девочек перещупал? Это тебе хорошая была служба? Некрасиво ты себя повел.
Миронов положил трубку и со злорадством подумал, что за этот прокол дружку немало придется оказывать ему всяческих услуг. Подобно большинству в МВД таких друзей-товарищей, эти двое были преданы друг другу лишь до черного дня. Люди в милицейских погонах, как и во всех спецслужбах, так сказать, профессионально не доверяют никому.
Поэтому Кострецов столь ценил свою «мушкетерскую» дружбу с Хроминым и покойным Бунчуком, да и Петей Ситниковым дорожил.
Потом Миронов позвонил в ГУУР, где у него тоже были обстрелянные знакомые. Доложив там по Осиповскому, подполковник побеспокоился, чтобы майор не пронюхал об источнике этой информации — Костре-цове.
Миронов, хотя и злился на выходки капитана, но считал его своим лучшим опером.
Он почти не сомневался, что раззадорившийся Кострецов добудет Тундру, да и по ахлоповекому делу шустрый капитан уже за что-то крепко ухватился.
После сообщения подполковника Миронова в ГУУР о поведении Осиповского майора там нещадно потрепали. Ему пришлось долго рассказывать о взаимоотношениях со своим внештатным сотрудником Яшей Тундрой. Репутация его была испорчена.
Осиповский не мог понять, откуда на него «стукнули» и кто. Сначала он решил, что это Кострецов. Но по содержанию вопросов, которые ему задавали, майор понял, что дознаватели не в курсе самой черной служебной «компры» на него: «дезе» версии ограбления Ахлопова. «А уж это-то, — думал Осиповский, — Кострецов выложил бы обязательно».
На это и рассчитывал Кость. Не очень полагаясь на Миронова, он сообщил тому лишь о кураторстве Осиповского над Яшей.
Майору некогда было отслеживать источники свалившихся на него напастей. Беда заключалась не в «неполном служебном соответствии», на которое ему, видимо, укажут. Службу он и сам собирался бросать. Катастрофой на этом фоне стало неудачное покушение на Тундру.
Если бы Осиповскому удалось Яшу убрать, то нападки за его осведомителя были бы шелухой. Многое можно было бы списать на мертвого. Но уцелевший Тундра, который в два счета сообразит, кто его пытался убить, из свидетеля против майора превращался в обличителя. Причем он мог отомстить Осиповскому, просто написав рапорт в ГУУР, даже не показываясь никому на глаза.
У Осы голова шла крутом. Яшу было пока никак не достать. И майор стаи вычислять, что еще ему грозит в связи с Тундрой? Все упиралось в Кострецова. Он схватил телефонную трубку и набрал служебный номер капитана.
— Здорово, Сергей! Осиповский тебя беспокоит.
— A-а, привет, Юра! По Яше Тундре пока ничем не могу обрадовать.
Осиповский признался ему едва ли не как лучшему другу:
— Меня уже «порадовали». Откуда-то выяснили, чго Яша — мой информатор. Голову круто мылили.
— От меня утечки не было.
— Знаю, Сергей. Надо бы нам с тобой встретиться на нейтральной почве и обсудить это дело.
— Давай.
— Как ты сегодня вечером? Я закажу столик в ресторане «Фазенда», там кухня отличная.
— Знаю это место, — сказал Кострецов, помня, что туда майор водил Серченко. — Кухня да, хорошая, — добавил он, усмехаясь про себя и прикидывая, что Осиповский надумал и его накормить не хуже, чем Васю.
— Ну так жду там тебя в семь.
— До встречи, Юра!
Осиповский, положив трубку, продолжал размышлять. Кострецов теперь нужен был ему позарез как сообщник или хотя бы как надежный приятель. Что можно было по нему предпринять? Требовалось пробовать с самого ходового — подкупа.
Начавший свою бандитскую карьеру взяточником, майор был невысокого мнения на этот счет и о коллегах. Слишком часто он видел, как «падали» на «зелененькие» самые разные милиционеры.
Осиповский считал, что шантажировать капитана историей с бандитами Маврика является залогом успеха. В сочетании с шантажом подкуп был бы идеален, как подслащенная пилюля.
Этим ходом, полагал майор, он решит все задачи по Кострецову: привлечение к тесному сотрудничеству, получение новой возможной информации по Яше, склонение к сокрытию факта «дезы», создание убойного компромата.
Осиповский стал перебирать шансы на успех операции в «Фазенде»: «Конкретные черты характера Кострецова. Завистливость, импульсивность, жадность? Не то. Беспечность, внушаемость? Кое-что. Порочащие факты и слухи? Имеется: запущено по линии Ситникова. Прецеденты в прошлом? Прокола с Мавриковыми парнями хватит. Авантюризм? Вот это в самую точку. Высказываемые притязания и реальные возможности? Есть: годами в «земляных» ходит. Значимые лица в окружении и их предполагаемые нужды? Тут пусто. Наличествующие бытовые и материальные условия? В точку — живет в халупе. Карьерные и материальные затруднения? Навалом, как у всех ментов. Хобби и мании?.. — Осиповский вспомнил, что рассказывал ему Яша о Кострецове, и подумал: — Опер считает себя поваром непревзойденным и великим гастрономом. Поэтому, очевидно, и ресторан «Фазенда» знает. Ну, такому человеку деньги нужны».
Оса самодовольно подбивал итоги. Нищий опер Кость, беспечно называющий его Юрой, легко поддавшись на знакомство с ним и перепугавшись намека по случаю с бандитами Маврика, при хорошо известной рисковости своей натуры, выглядел готовым на всякое.
Тундра говорил майору о Кострецове: «Босяк, а любит все качественное. На «Мальборо» из последнего наскребает, хорошим пивом балуется. А вообще — фанатичный рыбак; ему хоть рыбу под Москвой ловить, хоть «деловых» щучить на своих Чистых прудах».
