По Серченко же теперь предстояла операция более тщательная, чем раньше, когда можно было просто воткнуть ему нож в толпе у метро. Убийство Серченко дома придется камуфлировать под криминальную случайность. Гибель безопасника вскоре после ограбления охраняемого им банка стали бы расследовать досконально. Это уголовника Тундру можно «завалить» не мудрствуя: такое всегда спишут на его криминальные связи.

В числе людей, от которых так или иначе нужно было отделываться, беспокоил Осиповского и Кострецов. Тот со своими стукачами мог добраться до Яши прежде времени. Осиповский решил прижать его компроматом, на какой уже намекнул капитану в последней беседе.

Он набрал номер оперативника Петра Ситникова, не подозревая, что это старый товарищ Кострецова.

— Добрый день, это майор Осиповский из ГУУРа. Кострецова с Чистых прудов в вашем районе нет?

— Никак нет. А что ему делать на Сретенке? — незамысловато спросил Петя.

— Да мы тут по розыску чистяковского Яши Тундры с ног сбились. Кострецов нужен, не могу его отыскать. Насколько знаю, он на Сретенку часто заглядывает.

— Это моя территория, Кострецову здесь нечего делать, — изображая раздраженность, произнес Ситников.

— Плохо знаешь свою территорию, — начальственно переходя на «ты», сказал Осиповский. — Он там у тебя банду Маврика отпустил, а ты ушами хлопаешь. РУОП ее взял, и теперь позор на все наше управление.

Это известие не на шутку озадачило Ситникова. Он переспросил с неподдельной горячностью:

— Отпустил? Как это отпустил?!

— А черт его ведает! У меня есть опер-данные, что была разборка возле закусочной Ашота. Мавриковы ребята на того наехали. Появляется Кострецов с пистолетом в руке. О чем-то поговорили, Мавриковы отъехали, а он с Ашотом выпивать в закусочную пошел.

— Спасибо, что подсказали, товарищ майор, — сказал Ситников.

— Не за что. Но будь на своем участке хозяином. — Осиповский с удовлетворением положил трубку.

«Всего-то и дел, чтобы этого костяного покруче подставить, — подумал он. — Это не доклад по начальству, перед которым Кострецов оперативной необходимостью отбрешется. А вот пусть и среди «земляных» о нем слава пойдет. Честь утро приложил, залез на чужую территорию, а ее опер о том и не знает. И Ашот этот Яшин в катавасии тоже пригодился».

У Кострецова был верный коллега, которого Сергей не хотел втягивать в это тяжелое дело: сретенский опер Петя Ситников, медлительный на вид увалень.

Он, может быть, и остался бы вне игры, если бы на него не напоролся Осиповский, стараясь потопить Кострецова. Вместо того чтобы разозлиться на Сергея после безусловно точной информации гууровца, Ситников, хорошо зная капитана, стал размышлять по-своему. Он попытался сопоставить сведения от Осиповского с приблизительно таким же доверительным звонком из ГУОПа насчет Ашота.

Буквально накануне Ситникову позвонил гуоповец и попросил не беспокоить Ашота, если возникнут подозрения в его причастности к исчезновению Молота.

Петру нетрудно было сообразить, что так хлопотать из самого ГУОПа могут только за своего стукача. Он придержал эту информацию, чтобы поделиться ею лично с Кострецовым, который именно от него пошел внедряться к Ашоту. Но в текучке руки не дошли связаться с Сергеем.

Из разговора с Осиповским Ситников узнал, чем закончилось предприятие Кострецова. Значит, юркий Кость «закорешился» с Ашотом до такой степени, что «отмазал» его на разборке с Мавриковыми, безусловно сводящими с тем счеты за убийство их бывшего предводителя. Петра задело, что лихо действующий на сретенском участке Кострецов не проинформировал его об этих подвигах. Но накат Осиповского на Сергея был поважнее личных обид.

Сретенский опер понял, что дела, которые раскручивал Кострецов, попали в перекрестье интересов ГУОПа и ГУУРа. Да так завихрились, что Сергея уже топили свои, как этот майор из ГУУРа. Ситников, работающий в самом центре Москвы, хорошо знал все сложности, наслоившиеся в конкуренции угро с созданным в МВД после перестройки ГУОПом, расплодившим РУОПы (региональные управления по борьбе с организованной преступностью) параллельно отделам уголовного розыска.

Соперничество ГУУРа и ГУОПа, как в капле воды, отразилось в сваре между Яшей Тундрой и стукачом ГУОПа Ашотом. Сит-никеов этого не знал, потому что Кострецов, как и положено, не сообщил ему о внештатной работе Тундры на ГУУР.

Петр не был тонким стратегом-аналитиком. Типичный «земляной» тактик, он задумался о том, что лично может сделать в этой раскрутке, чтобы помочь и Кострецову, и родному угро.

Ситникова, как и всех сыщиков уголовки Москвы, раздражали эти выскочки руоповцы. Они насолили и ему лично, взяв банду Молота — Маврика, обитавшую на его территории.

Сретенский сыскарь сунул пистолет в кобуру под пиджаком и пошел «раскалывать» Ашота, стучащего ГУО Пу.

Ашот, охваченный непреходящим ужасом, продолжал отсиживаться во время рабочего дня в своем дзоте-подсобке. Он нашел киллера на Тундру, но не имел сил взяться за Яшин розыск. Ашот попал в наркотический запой. Теперь он кололся и утром, и в обед, и вечером.

Ситников по-хозяйски вошел в закусочную, где не увидел Ашота. Он двинулся к двери в подсобку и грохнул в нее кулаком.

— Кто там? — раздался изнутри слабый голос Ашота.

— Открывай!

Ашот узнал громогласье сретенского опера и открыл дверь. Петя шагнул в затхлость подсобки, остановился перед Ашотом. Уперся в него буравящим взглядом своих маленьких глаз и скомандовал:

— Пошли. Я тебя задерживаю.

— Что такое, честное слово?

— Задерживаю по убийству Молота. Есть сведения, что твоих это рук дело. Допрыгался, Ашот. Идем в отделение, там сниму с тебя показания по всей форме.

Ашот растерялся. Его гуоповский куратор давно должен был «погасить» эту проблему на уровне местных ментов. Исчезать Ашоту из закусочной было нельзя, потому что в любой момент могли появиться «общако-вые» хозяева.

— Допрашивай здесь, Ситников, честное слово, — попросил он. — Я не отказываюсь рассказать все, что знаю.

Петя подумал, что ему повезло: раз Ашот по каким-то причинам не хочет отлучаться из закусочной, то быстрее разговорится. Ситников продолжил резче:

— Хорош базарить! — и схватил Ашота за рукав. — Ты в камере мне нужен. Оттуда вряд ли уже выйдешь.

Ашот забеспокоился, что пропадет надолго. Он не сомневался: куратор его отовсюду вытащит, в деле Молота — Маврика он был сбоку припека. Но требовалось срочно сообщить куратору о происходящем. Видя непреклонность Ситникова, Ашот испугался, что тот его законопатит не в отделение, а поглубже — в изолятор. Причем сдаст по линии утро, и ГУОПу сложно будет его вызволить.

Ашот приложил руки к груди и сказал со слезой в голосе:

— Сейчас пойдем. Но разреши матери позвонить, что долго не увидит, понимаешь.

— Ну чего плетешь? — Ситников рассмеялся. — Мать твоя, если жива, в Армении проживает. Забыл, что в Москве находишься?

Ашот хотел залепить, что по межгороду будет звонить, но головой, хотя и чумовой от наркотиков, сообразил: набирать-то придется московский номер.

— Какая разница, начальник? Родственнику в Москве позвоню, он матери на родину передаст.

— Нет, Ашот. Такие фокусы не проходят. Теперь звонить будешь только мне и без телефона.

— Погоди! — взмолился Ашот, обессиленно плюхаясь в кресло.

Он со страхом представил, что сегодня может остаться без «дозы». Это его просто подкосило. Ашот пролепетал:

— Погоди, начальник. Может, договоримся? Я тебе денег дам.

Ситников тоже присел, продавив диван своей массой.

— Ашот, ты чего? Не в курсе, что Петро Ситников денег не берет?

— Возможно, мало тебе давали, честное слово. Я много дам.

Петя прищурился и зловеще произнес:

— За такую наглость, Ашотка, я тебя в надежную «пресс-хату» устрою. Там тебя так проутюжат, что забудешь маму родную.

От безысходности Ашот пошел на последний шаг.

— Тогда звони моему куратору в ГУОП! Вот его телефон.