Таких изгоев, как я, много не только в России, но и в Европе. Чего стоит только пример Ричарда Брэнсона — знаменитого мультимиллиардера, основателя компании «Вирджин». Ричард Брэнсон с детства страдал дислексией и не мог практически писать, по-моему, он и сейчас пишет с трудом. Он был отвергнут английской системой, английской школой и вырос по своим законам развития. В Америке тоже много успешных бизнесменов и даже мультимиллиардеров, которые были отвергнуты американской школой. Чего только стоит пример знаменитого мультимиллиардера Орфала, который также болел расстройством нервной системы и за свою жизнь даже не научился хорошо писать. Но это не помешало ему, отвергнутому школой, не просто стать свободным богатым человеком, а заработать три с половиной миллиарда долларов. Ему повезло — он пошел своим, нестандартным путем. Сегодня он не просто мультимиллиардер, он преподает в самых крутых бизнес-школах, читает лекции в самых известнейших университетах. Прочитайте, пожалуйста, о нем книгу «Копируй это».

Почему я вспомнил о самом тяжелом периоде своей жизни — о своем детстве, о своей юности? Я был закован в цепи, у меня не было свободы, как у ребенка, у меня не было даже самого маленького права выбора. В то время в Советском Союзе у всех взрослых — у умных и глупых, у сильных и слабых -тоже не было права выбора. О своем трудном детстве, о своем проклятии я вспомнил лишь только для того, чтобы признаться Вам, дорогой читатель, что больше всего времени я потратил на разрушение старых программ.

Вам сегодня намного легче, вокруг Вас много умных книг, очень много ярких, интересных примеров. И то, что Вы читаете мою книгу, тоже говорит о Вашем выборе, о Вашей свободе, о Вашей осознанности, о Вашей возможности учиться успеху. Создавать самого себя, как скульптор создает прекрасное творение. В моей же молодости не было ни одной книги, которая учила бы быть свободным, независимым, не было ни одного семинара по успеху, ни одного тренинга. Мы даже не знали, что есть такие философы успеха как Хилл Наполеон, Дейл Карнеги, Стивен Кови, Энтони Робинсон и многие другие прекрасные мудрецы. Мне повезло, мне удалось, даже не обладая знаниями, найти нужные книги, поехать на нужные семинары успеха. Я осознал и понял, что моя крайне заниженная оценка, мое чувство неполноценности, чувство идиотизма — это всего лишь программа, это — не я. Это не мое истинное «я», а это просто модель поведения, которую можно поменять. Для меня как гром среди ясного неба прозвучали слова, сказанные Аристотелем более 2000 лет назад: «Нельзя быть рабом своих чувств и своих мыслей, надо самому управлять своими чувствами и своими мыслями».

Для того чтобы Вы, дорогой читатель, осознали, что Ваша неуверенность — это не Вы сами, это всего лишь ненужная программа, я приведу еще один яркий пример. Обратите внимание, в нашей христианской культуре, когда умирает человек, похоронная процессия выглядит очень мрачно, все надевают черные одежды, плачут, играет разрывающая душу музыка. Я хоронил когда-то, будучи семнадцатилетним юношей, своего старшего брата, который ушел из жизни в двадцать три года, будучи студентом, я на всю жизнь запомнил эту тяжелую страшную процессию. Я почему-то всегда был уверен, что во всем мире люди так прощаются со своими близкими: кричат, плачут, рвут на себе волосы, играет тяжелая музыка. «А как же по-другому, — думал я, — ведь мы обязаны страдать, ведь мы же обязаны кричать, плакать, душа обязана разрываться на части». Каково было мое удивление, когда я вдруг узнал, что есть целые народы, целые культуры, в которых похороны проходят совершенно по-другому. Например, в Малайзии есть страны, в которых похоронные процессии, в отличие от наших, скорее напоминают свадьбу или веселую тусовку. Во-первых — все смеются. Во-вторых, сам гроб напоминает какое-то произведение футуристического искусства: носилки с очень ярким, раскрашенным гробом в виде самолета, в виде троллейбуса, в виде фиг знает чего. Толпа родственников и друзей с радостью и смехом, виляя по дороге зигзагами, несут гроб на кладбище. Эти народы искренне верят, что нельзя плакать, когда провожается душа в другую жизнь, в другое царство. Эти народы искренне верят, что надо смеяться, ржать, веселиться, бежать зигзагами, чтобы злые духи, плохая энергия не перешли вместе с душой усопшего в другой мир.

По нашим христианским канонам мы провожаем в последний путь со слезами, скорбью, болью, криками, рыданиям. Они же по своим религиозным, культурным, социальным канонам провожают весело, с радостью, смехом, весельем. Одно и то же событие воспринимается в разных культурах совершенно по-разному. Давайте представим: если мы бы с Вами были перевезены в 3-5-летнем возрасте из России, допустим, на Бали и выросли в той культуре, в той религии — мы бы точно так же прыгали и веселились, провожая в последний путь своих близких и родных людей. Что это? Это — модель поведения, это программа, которой нас запрограммировали в нашей культуре, в нашей религии, а на Бали — их программа, в которой людей запрограммировали в их религии и в их культуре. Тем самым я еще раз хочу показать Вам, дорогой читатель, что Вы — абсолютно храбрый, смелый, уверенный человек. Просто когда-то в Вас ввели абсолютно ненужные рабские программы неких комплексов, некой зажатости, некой неуверенности.

В первой главе мы с Вами выяснили, что наша неуверенность и наша уверенность — это всего лишь программы. Сейчас я хочу рассказать Вам о нескольких причинах нашей неуверенности, а точнее, программ под названием «Неуверенность».

У меня есть очень талантливый друг. Он настолько ярко рассказывает о своих пережитых эмоциях, впечатлениях, событиях, что возникает ощущение, как будто он волшебник, который до тебя дотрагивается волшебной палочкой и переносит в свою реальность. Я более талантливого рассказчика, более яркого мыслителя, у которого есть своя точка зрения, совершенно неординарная, абсолютно на самые разные ситуации в жизни, не встречал. Я не встречал более талантливого человека, который может описать пережитые эмоции такими яркими образами, метафорами — как будто ты все сам это пережил. Мой друг обладает не только ярким, острым умом, но и великолепным юмором. Одним словом — яркий талантище, самородок. И вот однажды я своему другу говорю: «Слушай, а почему ты не пишешь книги? Ведь ты станешь самым известным или одним из самых известных писателей современности!» На что мой друг очень искренне и открыто ответил: «Я боюсь потерпеть неудачу, я боюсь, что надо мной будут смеяться». И я понял, что наши постиндустриальные школы воспитывают не только закомплексованных рабов, не только людей зажатых, неуверенных в себе, людей, не способных на самостоятельное мышление, но при всем этом наша школа еще придумала, внушила нам такую идею, такую программу как «Неудача».

Сегодня все в мире знают, что есть неудачники, что есть поражения, что есть неудачи. Сегодня большинство в мире искренне боятся неудач, искренне боятся разорений, боятся быть брошенными, боятся не добиться успеха, боятся быть одинокими, боятся быть нищими, боятся быть высмеянным, боятся быть «лузерами». Но вот парадокс — на самом деле большинство людей боятся того, чего нет в природе. У природы нет такой категории как «Неудача». Природа построена на эксперименте, природа построена на эволюции, природа построена на постоянных попытках. Посмотрите из своего окна на прекрасный клен. Каждый год на огромном дереве вырастают тысячи семян-вертолетиков. И когда наступает осень, листья красивого клена становятся желтыми, красными. В этот момент осенний порыв ветра отрывает семена в виде вертолетиков, и тысячи-тысячи семян каждый год разлетаются на всю округу. Конечно, большинство, а может даже все семена этого прекрасного дерева никогда не прорастут. Может быть, их съедят мыши, склюют птицы, может, они сгниют на асфальте, может, они попадут в воду и утонут, но факт остается фактом: прекрасный красивый клен не расстраивается по поводу того, что ежегодные попытки не приводят к рождению новых деревьев. Клен запрограммирован матушкой-природой так, что каждый год необходимо делать тысячи попыток, чтобы продлить свой род, чтобы дать жизнь новым нежным растениям.