Все застыли, глядя на меня.

— Люди меняются, Лэйн, — пробормотал Лейтон, крепко обнимая меня за плечи, как будто боялся, что я сбегу. — Она уже не та злая девчонка, какой была в детстве.

«И это должно было меня успокоить?» — сердито подумала я.

Я сглотнула комок, который внезапно образовался в моем горле.

— В детстве ты не страдал так, как я, из-за нее и Анны О'Лири, — сказала я, стараясь сохранить самообладание. — Я очень долго была стеснительной из-за этих двоих. Знаешь, сколько раз я желала быть похожей на кого-то из них, просто чтобы чувствовать себя обычной девочкой?

Он ничего не ответил, поэтому я сжала руки в кулаки, когда меня охватило раздражение.

— Какого черта она вообще здесь делала? — огрызнулась я, чувствуя раздражение от того, что они просто впустили ее в дом после того, как она причинила мне боль.

Моя бабуля вздохнула.

— Она работает у меня в кафе.

Ошеломленная, лишенная дара речи, я не могла поверить в то, что услышала.

— Лэйн, — позвала моя бабушка, когда я уставилась на нее, не моргая. — Ты в порядке?

Я не могла ответить на это так, чтобы она не ударила меня по голове.

— Значит, ты нанимаешь людей, кто поклоняется силам зла? — спросила я, глядя на нее ледяным взглядом. — Отлично, бабуля, правда отлично.

Бабушка сидела молча, и это дало мне время для размышлений, в котором я так нуждалась. Я не могла поверить, что сразу не узнала Элли. В последний раз я видела ее, когда мы заканчивали среднюю школу, почти десять лет назад. Я слышала, что она переехала в Лондон, но она, очевидно, вернулась в Йорк и работала в кафе моей бабушки!

Я любила это кафе, но теперь оно навсегда останется для меня оскверненным.

— Я знаю эту брюнетку? — спросила я, стиснув зубы.

— Да, — язвительно ответил мне Локлан. — Она училась в твоей школе, но ты никогда не общалась с ней. Она тоже работает в кафе бабули. Они — наши друзья.

Я не могла вспомнить Саманту Райт, поэтому не стала зацикливаться на ней; вместо этого я сосредоточилась на Элли, гребанной, Дэй.

— Я просто не могу поверить, что вы все дружите с Элли Дэй. Может вы еще приглашаете Анну О'Лири на чай по выходным? — саркастично спросила я.

Отец цыкнул, глядя на меня.

— Ты ведешь себя по-детски, Лэйн.

Он был прав: я вела себя дерзко и грубо. Это было неуместно и никому не нужно. Но мне было больно от того, что они просто взяли и забыли, как Элли издевалась надо мной. Они своими глазами видели, через что я прошла из-за нее. Поэтому я не понимала, как они так просто могли все это забыть.

Я сердито посмотрела на него.

— Хорошо, что тебе придется терпеть меня всего несколько дней, не так ли?

Это был удар ниже пояса — бросить ему в лицо мой отъезд, когда я только что приехала. Но я ничего не могла с собой поделать, слова вылетели прежде, чем я успела их остановить.

— Что значит всего несколько дней? — резко спросила моя мать, впервые заговорив с момента наших объятий в гостиной. — Когда ты уезжаешь?

Я избегала прямого зрительного контакта с ней и тихо пробормотала:

— В воскресенье вечером.

— Лэйн! — взревела моя семья в унисон.

Думаю, мы закончили обмениваться любезностями.

— Я должна вернуться, — возразила я, пытаясь защититься. — Мне нужно работать!

— Ты внештатный редактор, — прорычал Локлан, едва удерживаясь в сидячем положении на диване. — Как только у тебя будет доступ в Интернет, ты можешь работать, где бы ты ни находилась!

Я не могла придумать, что сказать в ответ, потому что он был прав. Так что я просто промолчала.

— Лэйн, — сказала моя бабуля. — На кухню. Сейчас же.

Я наблюдала за тем, как моя бабушка встала и вышла из гостиной, каждый шаг сквозил напряжением.

— Дерьмо, — проворчала я с опущенными глазами. Я поднялась на ноги и проследовала за ней на кухню. Я чувствовала себя так, словно снова стала маленьким ребенком, а она собиралась отчитывать меня.

Когда я вошла на кухню, то увидела, что она уже сидит за кухонным столом. Мне пришлось сесть, напротив. Я сложила руки вместе на поверхности стола, перед собой, и пристально посмотрела на них сверху вниз.

— Ты моя внучка, и я люблю тебя всем сердцем, — начала она, — но иногда мне хочется просто ударить тебя палкой здравого смысла, прямо по твоей прекрасной голове.

Стабильность — вот, за что я люблю свою бабулю.

— Мне очень жаль, — сказала я, надеясь, что это смягчит ее пылающий гнев.

— Извинений недостаточно, — отрезала она и понизила голос. — Мой ребенок умер, Лэйн. Твой дядя умер… а ты просто хочешь взять и уехать через день после того, как мы его похороним? Это не моя внучка — она бы так не поступила.

«Твоя внучка умерла давным-давно», — насмешливо произнес жестокий голос в моей голове.

Жгучая боль наполнила мою грудь. Я взглянула на свою бабушку, прежде чем быстро отвернуться от ее постаревшего, но все еще красивого лица. Я видела своего дядю Гарри, когда смотрела на нее; у них были одинаковые голубые глаза, высокие скулы и нос пуговкой. Мои братья и я унаследовали те же черты лица.

— Я не могу здесь оставаться, — пробормотала я и снова взглянула на нее. — Ты знаешь почему.

Моя бабушка покачала головой, разочарование отразилось на ее лице.

— Этого недостаточно, и ты, черт возьми, хорошо это знаешь, — заметила она. — Ты должна вести себя как двадцатишестилетняя женщина! Например, отодвинуть свои проблемы с Кейлом в сторону и сосредоточиться на Гарри. Он не заслуживает того, чтобы его забыли, Лэйн. Ты лучше всех знаешь это.

Я почувствовала себя ужасно, когда позволила бабушкиным словам просочиться в мое сердце. Я действительно заслуживала того, чтобы меня отколотили палкой здравомыслия. Как я вообще могла подумать, что мой отъезд кому-то покажется хорошей идеей? Моя семья будет убита горем, и я тоже.

Я не могла оставаться здесь и все еще находиться в здравом уме. Но и уехать сразу, после похорон моего дяди, и не потерять рассудок, я тоже не могла. В любом случае я не выигрывала если задержусь, но последнее означало, что моя совесть будет чиста.

— Я останусь… Ты права, — признала я. — Дядя Гарри заслуживает большего. Я останусь здесь подольше и помогу тебе во всем, что нужно. Обещаю.

Моя бабуля потянулась и взяла мои руки в свои, поглаживая кончиками пальцев мои костяшки.

— Ты можешь помочь мне и твоей маме убрать его дом, после встречи с его юристом в понедельник, — сказала она со вздохом. — У нас так много дел, с которыми нужно разобраться, но прежде мы должны услышать завещание Гарри.

Я глупо моргнула.

— У дяди Гарри было завещание?

Моя бабушка кивнула.

— Да, у нас у всех есть завещание, глупышка.

«У меня его нет», — подумала я.

Она фыркнула, увидев выражение моего лица.

— Под «всеми» я подразумеваю Гарри, твоих родителей и меня… Потому что мы уже старые и оно может понадобиться в любой момент.

— Бабуля! — я поперхнулась. — Не смей это говорить. Оно никогда не понадобится.

Во всяком случае, я на это надеялась. Мое сердце не выдержит, если кто-то еще умрет.

Моя бабушка ласково улыбнулась мне, протянув руку и снова проведя кончиками пальцев по моим костяшкам. Она часто делала это, когда я был моложе, чтобы успокоить меня, и это, как оказалось, все еще производило такой эффект. Приятно было сознавать, что ничего не изменилось.

Несколько мгновений я молчала, но когда снова взглянула на нее, то увидела, что она пристально смотрит на меня.

— Что? — поинтересовалась я.

Она моргнула и, не теряя ни секунды, сказала:

— Я хочу, чтобы ты каждое Рождество была дома.

Это был не вопрос. Не просьба. А приказ.

Я сидела неподвижно.

— Бабуля…

— Мне не нужны никакие оправдания, — строго сказала она. — Я хочу, чтобы ты дала слово, что будешь приезжать домой каждое Рождество. Я не могу продолжать жить, когда моя внучка находится на другом конце света, и я ее не вижу. Мое сердце больше не может выносить эту боль и тоску.