Ведьма очнулась только через два часа. Астрид выложила в нее почти весь заряд магоблокиратора. Отпустив помощников, я терпеливо ждал пробуждения, попивал горячее вино со специями и разглядывал задержанную. Ей, как положено, заковали руки, широко разведя их в стороны, но подвешивать ее я не велел. Оставили сидя на стуле.
Лет тридцати – тридцати пяти. Высокая, стройная женщина. Очень красивая, кстати. Наверняка нравится мужчинам. Редкий оттенок волос, светлый с золотом. Красотки при дворе князя отваливают уйму денег, чтобы получить такой у мастеров красоты. Причем, это ее естественная красота. После магоблокиратора наведенные мороки сползают.
Она открыла глаза, когда я сделал последний глоток.
– Ну, наконец-то! – я отставил пузатый бокал на стол и придвинул свой стул поближе к приходящей в себя женщине.
Глаза у нее были затуманены. Она шумно втянула воздух и попыталась свести руки. Цепи мелодично зазвенели, не позволяя ей этого.
– Донна Роксана, вы меня узнаете?
Чернеют у нее глаза или нет, я понять не мог, они от природы были слишком темные. Но то, что она меня видит и ситуацию воспринимает, я уже знал. По камере волнами прошлось ее раздражение с нотками ненависти.
– Итак. Донна Роксана, вы обвиняетесь в применении колдовской силы в отношении граждан города. А это, вы не можете не знать, запрещено законами нашего княжества, – я поднялся и сложив руки на пояснице, принялся измерять пол шагами. – Также вы подозреваетесь в совершении особо тяжкого преступления, а именно в покушении на городского Голову. И это только утяжеляет ваше положение.
Она следила за мной взглядом и молчала. Но, странное дело, раздражение ее улеглось. Ведьма успокаивалась.
– Хотите что-то сказать в свое оправдание? – остановился я перед ней.
– Честным людям не нужно оправдываться, – и голос у нее красивый, грудной, насыщенный.
– Отрицаете обвинения?
– Инквизитор, ты попусту тратишь наше время, – она прищурилась. Самообладание полностью вернулось к ней и она стала такой же уверена в себе, какой была днем в своей харчевне.
– Ну, это я решу самостоятельно, не беспокойтесь. Так вы хотите сказать, что в богомерзких делах не замешаны?
– Ты видишь кто я, Инквизитор. Разве есть смысл тебе что-то доказывать?
Еще одна странность в копилку этой дамочки. Что значит: ты видишь?
– Каждый сам определяет, – я спокойно пожал плечами. – Вас обвиняют в весьма серьезном преступлении. Так что смысл оправдаться, мне кажется, имеется.
– Честным людям не нужно оправдываться, – повторила она.
– Вы ведьма, – я скривил губы. – Людей я не допрашиваю.
– Ой ли? – ехидство растеклось по ее красивым губам.
– Хорошо, – я кивнул, предпочтя не заметить едкого замечания. – Поговорим тогда о ваших подругах.
– О ком? – спокойствие ведьмы дало трещину, моментально отражаясь на ее ауре, которую я видел отчетливо.
– О подругах. Четырех ведьмах, которые сидели за первым крайним столом вашего заведения в момент ареста.
Это был вопрос наугад. Утверждать, что те четыре женщины действительно были колдуньями, я не мог. Но что-то такое успел от них почувствовать. Но она испугалась, это я увидел и понял совершенно отчетливо. Натянулись нервы, как струнки, беспокойство играло на них, как на гитаре.
– Откуда вы это взяли?
– Блефовать вы не умеете, донна Роксана. Вы же сами сказали, что я вас вижу? Итак. Они все, вчетвером, помогали вам спланировать покушение на Голову? Или же вы совершили преступление единолично?
– Ты ошибся, Инквизитор, – хрипло ответила она, глядя мне прямо в глаза. – Ведьмы не умеют дружить, тебе ли не знать. Наше злодейское племя всегда существует поодиночке.
– И в гости друг к другу не ходят, и за одним столом не собираются, – ответил я ей таким же долгим взглядом.
Этих четверых я прекрасно запомнил. Специально постарался. Особенно блондинку. Такой же оттенок волос, как у меня, я видел у человека впервые. Я невольно покосился на диск-амулет на своей груди. Если учесть, для чего я его носил, то эта беляночка тоже явно особа незаурядная. Ее нестерпимо хотелось разглядеть. Задержать взгляд, может быть, даже поговорить. Но я не стал. Мы пришли туда за хозяйкой заведения, отступить от протокола задержания я не мог.
Допрашиваемая молчала. И какие бы вопросы я не задавал про этих ведьмочек – она молчала. Поняв, что дальнейшего разговора у нас пока не получится, я оставил ее. Она полностью подтвердила мою догадку и мне нужно было как можно скорее найти этих женщин. Пять подружек-ведьм не могут быть законопослушными, как ни крути.
При помощи инспектора стражи, который контролировал наличие колдунов в городе, я вычислил этих дамочек. Просто вызвал его к нам в дом и описал внешность, чтобы он нашел их в списке, который сам же и составлял. На каждую мне была выдана характеристика. Что и говорить, она была удивительной. Просто ангелы, а не ведьмы. Никогда ни в чем замечены не были. Одна красоту наводила за определенную мзду, вторая свеклу-петрушку выращивала, две болтались по лесам, добывая дичь и дикоросы, сдавая все это добро уже известной мне донне Роксане. Эдакая группировка для зарабатывания денег через харчевню. И ни одной жалобы! Никогда.
– Что тебе не нравится, не пойму, – лениво болтала Астрид, покачивая ногой. Она снова разлеглась на кресле, крутя в руках маленький дротик, но сейчас меня это не трогало.
Отвечать не хотелось, но пришлось:
– Ты когда – нибудь видела хорошую ведьму, Асти?
– Я не успевала заметить, – небольшая стрелка была отправлена в полет и вонзилась в картинную раму точно над головой изображенного на ней мужчины.
Эрнаут покачал головой. Я знал, что он не одобряет не ее кровожадность, а порчу красивой вещи. О виновности или невиновности ведьм помощник никогда не задумывался. Он только делал то, что я ему прикажу. Все остальное его не интересовало.
Больше разговоров в гостиной не было. Я думал над допросом и планировал дальнейшие действия. Эрнаут в принципе молчал большую часть своей жизни, а Асти демонстрировала мне свое полнейшее равнодушие. Съев ужин, мы разошлись по своим комнатам. Спальню для себя помощница таки нашла. Я слышал, как она кричала на слуг, чтобы они убирались чище и быстрее. Но мне было все равно. Не мой дом – не мое дело.
Вода в кране была едва теплой, поэтому я бросил маленький амулетик в наполненную ванну и подогрел ее, как я люблю – почти до состояния кипятка. Погрузившись до подбородка, закрыл глаза. Пять ведьм. Пять подруг. Я прокручивал и прокручивал сегодняшнее задержание в голове. Последней каплей стала вывеска. Ее я тоже запомнил. Забавное и довольно искусное произведение какого-то резца. Пять сов, тесно прижавшихся друг к другу, сидя на ветке.
– Никаких сомнений, – я поднялся из воды, утирая лицо. – Они связаны между собой. И если мы взяли одну, значит другие засуетятся и могут дать нужную мне информацию.
Быстро вымывшись, я переоделся. За окном уже была ночь, но когда это мешало? Чистая темная рубашка, черный жилет, черный же сюртук с теплым подбоем. Над аккуратностью и утонченностью нашей семьи порой отпускали злые шуточки, но всегда за глаза. Желающих оскорбить старейший род княжеских инквизиторов не наблюдалось уже многие годы.
Громкий храп Эрнаута не оставлял сомнений, что мой уход останется незамеченным. В спальне Астрид была полная тишина. Спустившись по лестнице, я выскользнул наружу, испугав бдящего внизу слугу.
Морозный воздух влился в легкие, как глоток свежей воды. Я постоял на пороге дома, с удовольствием оглядывая пустую улицу. Никаких прохожих, никого! Адрес блондинки я прекрасно помнил, но как найти его в незнакомом городе?
Бессильный вздох я подавил. Я редко снимал артефакт, случаи можно по пальцам пересчитать, но сейчас снова придется. Защелка на цепочке поддалась сразу же и блестящий диск соскользнул в подставленную ладонь. Сила обрушилась на меня водопадом. Ночной мир расцвел красками, запахами, ощущениями. Город, даже сонный, жил своей жизнью. Я слышал голоса, ощущал мелкие потоки колдовских сил, плывущие в ночи. Да уж, в этом городишке колдуны и впрямь не пуганные. Удивительно, но и оборотни имелись. Пахнуло смрадом вампира и я брезгливо поморщился. Этих бы я убивал без суда и следствия. Омерзительные твари, которым нет места под солнцем. Будет время, отыщу его, он где-то рядом.
