– Добро, – кивнул Альбрехт. – Пора отправляться.

Портал запестрел разноцветными бликами, растянулся по воздуху кольцом, внутри которого клубилась тьма. Ниенна невольно поежилась, делая в нее шаг. Хорошо еще, глаз у этой пакости не было!

С момента, когда некромансерка освободила сотни неупокоенных призраков, прошло полгода. После ранней и обильно дождливой весны наступил солнечный июнь, пшеница и травы в полях поднялись справно и дружно, человеку по пояс. А к Ниенне начала возвращаться сила. Ей удавались даже самые сложные заклинания второго курса, типа рассыпать скелет прахом, а затем воссоздать из него послушного собственной воле не-мертвого.

Но то в башне Особого факультета, под присмотром декана Удмертия. На жальники соваться и работать с «диким» материалом он ей пока строго запрещал.

И потому Ниенна очень удивилась, когда наставник отправил ее вместе с боевиками и целительницей в дальнюю дорогу. Выяснить, что за чудище завелось в глухом краю, где люди даже подати платят не деньгами, а репой. Кстати, репа там росла знатная, из нее в столице варили и каши, и достойное королевского стола пиво, и даже колдовские зелья для лечения желудка.

«Хочу, чтобы ты развеялась. Сидишь в башне целыми днями, света белого не видишь, – объяснил ей Удмертий. – А то вон бледная какая…»

Некромансерка после пережитого оставалась бледной, как молоко, даже под палящим солнцем, но спорить с наставником не стала. Искренне же переживает. А теорию она знает хорошо, может, и вправду подскажет что-то. И боевики после зимних приключений перестали к ней цепляться. Вдруг действительно удастся отдохнуть и хорошо провести время.

*

В деревню с многозначительным названием Щедрое Поле студиозусы Академии добрались лишь к обеду, голодные и злые. Сначала настроение попортила бабка, позвавшая их на помощь, и ее чокнутые гуси-лебеди. Паскудные птицы, о которых старая ведьма говорила, мол, еще вчера едва не померли, на деле оказались очень живучими. А еще – злобно шипели на прибывших, и все пытались тяпнуть Эдгара то за бедро, то за сумку с эликсирами.

– Говорил тебе, задницу с мылом помой, даже скотине неразумной не нравится! – ржал неугомонный Альбрехт.

– Провались в Бездну! – шипел тот в ответ не хуже гуся. – Тебя эти твари, небось, своим признали, гогочешь, как они, вот и не кусаются!

Бабка, стоя на крыльце, оглядела их с нехорошим прищуром и покачала головой.

– Я думала, Удмертий даст боевых магов. А старый хрыч прислал недорослей, которые даже в сражениях не бывали…

– Бабуля, да ты знаешь, сколько мы пережили?! – едва не подпрыгнула от злости Герда. – Мы богине Тридамат и пяти десяткам эльфов полгода назад уши на пятую точку так натянули, до сих пор вдоль границ на цыпочках ходят, боятся! У нас некромансерка в той битве силу потеряла, едва восстанавливаться начала!..

– Охти мне, еще и дите покалеченное с собой притащили, – всплеснула руками старая Улита. – Вас борщом досыта кормить надо и спать укладывать, а не в бой с чудищами отправлять!

– Борщ, бабушка, это хорошо, – шагнул вперед Эдгар. Он с почтением склонил перед ведьмой кудрявую голову и продолжил. – Не подведем мы вас, обещаем. Дипломированные боевые маги после осенней заварушки с эльфами на границах государства стоят, там опасности похлеще здешних. Поймите, некому деревенских от чудища спасать, кроме нас.

– Ох, деточки, – бабка поглядела на них намного ласковее. – Тогда вам лучше сразу в деревню идти, с народом поговорить, самим осмотреться. Все равно связи тут нет никакой, а портал за вами Удмертий откроет лишь через три дня…

Из еды у старой Улиты в подполе оказался только забродивший квас и хлеб, такой черствый, что им побрезговали даже мыши. Поэтому адепты вежливо сослались на занятость и нехватку времени, похватали сумки и отправились в путь. Бабка махала им с крыльца замызганным платочком, клятвенно обещая послать весточку с птицами «кому надо», чтобы ребятушек встретили, как подобает.

– Надеюсь, не гусей своих треклятых отправит, – пыхтел под тяжелыми сумками Эдгар, то и дело утирая пот со лба. – А то все нормальные люди разбегутся, останутся дедки да бабки, которым и умирать не страшно. Поднесут нам репку на блюде, вареную, да печеную, вот и вся еда…

– А тебе надо, чтобы молодуха вышла с большими сиськами, да чарку зелена вина с поклоном подала? – тут же заржала Герда. – Ты ж не добрый молодец из сказки, и репкой перебьешься.

– Молодуху не надо, у нее муж есть, он потом мне голову непременно снять попытается, – фыркнул боевик. – Пусть хоть пугало выйдет лесное, лишь бы пожрать у него было.

Под палящим солнцем ковылять пришлось почти час, и на подходе в деревню студиозусы без сил опустились в траву передохнуть. Герда оглядела окрестности, прижав ладонь к глазам, и уважительно присвистнула – репища и впрямь внушали трепет. Возникало ощущение, что тянулись они от поросшей увядшим дерником дороги до самого горизонта. Круглые небольшие репки блестели белыми бочками, одна к одной ровные, гладкие, с девичий кулачок размером.

– Красиво, – признала Ниенна.

– Ага, пока сидишь и смотришь с крыльца собственного поместья, как барин, – скривилась Герда. – А как подумаю, что с марта по октябрь ежегодно задом кверху все поле проползать, так лучше уж пусть мне то чудище сердце вырвет…

– Типун тебе на язык, – зашипела Азали. – Нашла, о чем вспомнить.

– Жрать охота, – вздохнул второй боевик из тройки Альбрехта, плечистый Бродди. – Может, к бабке вернемся, гуся-лебедя попросим? У нее один на обе ноги хромал, все равно толку с него никакого, и так околеет. А мы в кустах костер бы развели, мясо пожарили…

– Ты рехнулся? – возмутилась Ниенна. – Это очень редкая птица, можно сказать, реликт! Они в книгу Исидры занесены, как вымирающий вид, их мало осталось! А ты – сожрать… Их и так перебили в свое время, не дай боги!

– Они человеческих детей воровали в незапамятные времена, так им и надо, тварям лапчатым, – не согласилась с подругой Герда. – Я тоже за гуся. Давайте жребий кидать, кому за ним идти.

Но буквально через пару минут провидение спасло гуся от неминуемой кончины на костре, а заговорщиков – от выплаты огромного штрафа за убийство реликтовой птицы. Спасло самым приятственным образом – босоногим, веснушчатым, рыжеволосым. В двух экземплярах сразу.

– Во дела! – оживился задремавший на сумке с эликсирами Эдгар, открыв глаза и увидев прямо перед носом две пары кругленьких девичьих коленок.

– Здравствуйте! – хором прощебетали хорошенькие близняшки и синхронно опустили задранные подолы, выбираясь с мокрой земли на сухую дорогу.

– Нас бабушка Улита отправила вас встречать и кормить, – высунулась из-за спин рыжуль еще одна девица, с курносым носиком и длинной черной косой. –Пирожками с земляникой не побрезгуете? У нас целое лукошко! И два кувшина с молоком, холодненьким!

Дважды повторять не пришлось. Ниенне с Гердой и Азали досталось по одному пирожку, что умопомрачительно пахли вареньем и свежей сдобой. Остальное в один присест умяли изголодавшиеся боевики. Насытившись, парни не без интереса начали рассматривать миленьких селянок, а те в ответ переглядывались друг с другом, то и дело прыская со смеху.

– Люди бают, вы к нам с досмотром приехали? – потупив глазки, спросила одна из близняшек.

– И это тоже, но в первую очередь на праздник, – многозначительно поднял брови Эдгар и улыбнулся. – Слыхали мы с товарищами, что девчонки в Щедром Поле такие, что краше них во всей округе нет, вот и приехали проверять! Видим, не врут люди-то!

Боевая тройка Альбрехта согласно закивала, дожевывая последние пирожки.

– Ой, милсдарь, я погляжу, озорник вы, любите смущать простых девиц, – кокетливо захлопала ресницами чернуля.

Ниенна сразу просекла – девка отлично понимает, что творит, и боевиков с их клинками да чародейством вовсе не боится. Неужто всерьез рассчитывает на щедрость столичных колдунов, которые не обидят нежную красавицу ни во время праздничных гульбищ, ни после, а наутро и вовсе одарят золотой монетой? Все ж семье прибыток, корову или пару овечек прикупить можно.