Большая плита образовала дверной проем. Мальчик опустил ее, и настоятельница вошла. Несколько мгновений спустя они последовали за ней.

3

Пещера отшельника Бухри-бо – так называлось это отвратительное место – была высечена в цельной скале, примерно в десяти футах под землей. Узкий входной коридор вел в одну большую комнату, двадцать на десять футов. Имущество отшельника не было тронуто; оно состояло из трех деревянных мисок, небольшого мешочка тсампы, лампы и кувшина дешевого горчичного масла для сжигания. Отшельник не пользовался одеялом или кроватью. Он также не пользовался утопленным камином, потому что в нем не было золы. Он держал календарь на стене с помощью кисточки для письма; он остановился на восьмой день четвертого месяца Земляной Мыши, два лета назад. Мальчик сказал, что он был мертв четыре месяца, когда его нашли. В комнате пахло именно так.

Они разогрели снег над вонючей лампой с горчичным маслом и заварили чай. Они спали в своих мешках на полу. Мул спал с ними.

Они отправились, как только стемнело, и, как и обещал мальчик, им потребовалось шесть часов, чтобы добраться до перевала. Они развернулись, когда добрались туда, и сразу же вернулись обратно. Китайцы расположились лагерем на перевале.

По возвращении мальчик крепко спал полтора дня, и Хьюстон позволила ему. У него больше не было порошков, чтобы нанести на рану, и она выглядела ничуть не лучше. Плечо раздулось, как футбольный мяч. Он вспотел, пока спал.

‘ Сахиб, - сказал мальчик, когда проснулся. ‘Я должен вернуться на перевал. Я пойду один, днем. Так будет быстрее.’

‘Что ты хочешь сделать?’

‘Перевал скоро будет заблокирован. Мы должны знать, как долго китайцы будут оставаться.’

‘Как ты можешь это выяснить?’

‘С ними были носильщики. Поблизости должна быть деревня. Я спрошу в деревне.’

‘Какая альтернатива, если проход действительно окажется заблокированным?’

‘Мы должны перейти через горы и найти другого’.

‘ Понятно, ’ сказал Хьюстон. Для него было совершенно очевидно, что мальчик еще долго не будет подниматься ни на какие горы. Но он не видел, как он мог сказать ему это; и поэтому он не видел, как он мог остановить его от поездки.

Он вышел сам, пока мальчика не было, чтобы найти дрова. Мальчик взял единственный нож, и он не мог сломать кожистые ветки, которые он нашел. Он отламывал маленькие веточки и проводил изнурительные часы, гоняя их по ветру. Но он наполнил пару рюкзаков, и в ту ночь у них был костер.

Мальчик не вернулся к утру, и Хьюстон отправился его искать. Прошло несколько часов, прежде чем он нашел его. Он просто сидел на рельсах. Он стоял спиной к ветру, и его лицо было искажено от напряжения.

- С тобой все в порядке?

‘ Хорошо, сахиб, хорошо.

‘Какого черта ты здесь сидишь?’

‘ Отдыхаю, сахиб. Просто короткий отдых.’

‘У тебя болит рука?’

‘Да, это больно’.

Это был первый раз, когда мальчик хотя бы признался, что его рука вызывает у него малейшее раздражение.

Он не задавал ему вопросов, пока тот не поел, а затем снял бинты и осмотрел рану, слушая рассказ. Это была не очень приятная история. Мальчик нашел деревню. Он обнаружил, что жители деревни ни в коем случае не были настроены против китайцев. Китайцы привезли им наручные часы и одежду. Они наняли своих людей по самым высоким расценкам. И они пообещали, что не будут тащить тяжести через перевал, а просто будут ходить туда и обратно в деревню за припасами по мере необходимости.

‘Знают ли они, для чего это нужно?’

‘ Они знают, сахиб. Они плохие люди. Снег выпал поздно, и зима для них будет тяжелой. Они надеются, что китайцы останутся надолго.’

‘Когда они ожидают снега?’

‘ Не раньше, чем через десять дней, по крайней мере.

‘И на какой срок нанимаются люди?’

‘ С каждым днем, сахиб. Столько, сколько потребуется.’

‘ Не очень хорошо, да?

‘ Не очень хорошо, сахиб.

Рана тоже была не очень хорошей. Она была желтой, и плотная набухшая мякоть вокруг нее была желтой. Он не мог сказать, сошла ли краска с рясы монаха. Халат с самого начала был не очень чистым. Он бросил повязку на пепел и промыл рану горячей водой. Мальчик сидел, шипя, его лицо было напряженным и серым.

‘Мэй-Хуа, ты знаешь, как залечить рану? Ты знаешь о травах, листьях, о чем-нибудь подобном?’

- Нет, Чао-ли. Это не входит в мои обязанности.’

– Сахиб, если Мать позволит, - сказал мальчик по-английски. ‘Кусочек ее одежды – если она благословит маленький кусочек. Я не знаю, возможно ли это для нее.’

Девушка тоже не знала. Она взволнованно обдумала просьбу.

‘Мэй-Хуа, мальчику больно’.

‘Увы, Чао-ли, это должно быть написано для него’.

‘Мэй-Хуа, это мелочь, о которой он просит. Отдай ему кусок одежды.’

‘Чао-ли, это большое дело’.

Но она отрезала кусочек и благословила его. Хьюстону показалось, что лицо мальчика немного прояснилось, когда он перевязал его этой освященной повязкой.

Они пробыли в яме неделю, выходя только за дровами. Хьюстон казалось, что мальчик с каждым днем становится все более слабым. Казалось, он преодолел расстояние от чортена до трассы практически на своем лице, и он больше не позволял Хьюстону смотреть на его рану. Он тайно омыл ее в одиночестве в углу комнаты.

На восьмой день ему показалось, что в воздухе повеяло снегом.

‘ Нам лучше уехать сегодня вечером, сахиб. Это наш последний шанс.’

Хьюстон увидел, что его лицо опухло и покраснело, и заподозрил, что у него жар; но он не стал расспрашивать, потому что знал, что мальчик обижен на них; и, как он сказал, это был последний шанс.

Вместе с мальчиком он доедал конину, чтобы оставить чай и цампу настоятельнице, которая не притронулась к мясу. Они плотно поели и после этого снова отдохнули. Ближе к полуночи они тронулись в путь.

Хьюстон надеялся, что он видел Бухри-бо в последний раз. Тогда это поразило его – как поразило и годы спустя – как самое мерзкое место на Божьей земле.

Снег пошел задолго до того, как они добрались до перевала. Это был ранний горький снег, похожий на маленькие острые кремни, и он сильно бил их по лицам. Они склонили головы, и она, казалось, поднялась с дорожки. Они повернули головы, и это ударило их мимоходом. От нее не было никакой защиты. Ветер был настолько невероятно холодным, что было просто невозможно противостоять ему дольше нескольких минут. Настоятельница спешилась, и они развернули мула бортом к дороге и, тяжело дыша, остановились позади него. Хьюстон увидел, что мальчик едва держится на ногах.