Был день, когда он проснулся. Было половина четвертого. Он посмотрел на свои часы и завел их. Настоятельница была там. Мальчик был там. Там были мул и лошадь. Все присутствующие. Он попытался пошевелиться, чтобы встать, но не смог пошевелиться. Он не был сонным; просто его переполняла огромная усталость. Он огляделся и увидел, что это не пещера, а большой выступ; первое место, которое, должно быть, нашел мальчик. Это было опасное место. Это было слишком опасное место для их пребывания. Он заснул, думая о том, как это опасно.

Они пробыли еще один день в этом опасном месте. Ни мальчик, ни лошадь не проснулись бы на первом. Хьюстон пытался, но не смог их разбудить. Он разорвал бинты мальчика и обнаружил, что рана мягкая и желтая. Он насыпал еще одну пудру. Осталось двое, потому что у солдат было четверо на двоих. Они также съели пакетик чая и пакетик масла, маленький пакетик тсампы и еще один пакетик риса, восемнадцать таблеток мясного экстракта и четыре маленьких кусочка сушеного мяса.

Хьюстон и девушка ужинали вечером.

Позже они снова заснули.

Ринглинг проснулся на второй день, но лошадь все еще спала. Она спала лежа с закрытыми глазами. Хьюстон несколько минут пыталась пинать его ногами.

‘ Это никуда не годится, сахиб. Лошадь больна.’

‘Что же делать?’

"Нужно сделать только одно", - сказал мальчик по-английски, глядя на настоятельницу.

‘Ты можешь идти?’

‘Я могу ходить. Мы могли бы использовать мясо, сахиб.

‘ Хорошо, ’ сказал Хьюстон.

Мальчик убил лошадь ближе к вечеру, пока настоятельница спала, освежевал ее и привязал мясо к тюкам.

Они ушли, как только стемнело.

‘Чао-ли, мальчику больно. Он, должно быть, шел два часа. Если он пожелает, я пойду пешком.’

‘Тебе больно?’ Сказал Хьюстон.

‘ Нет, сахиб, нет, ’ сказал мальчик. Он неуклюже ковылял по обледенелой тропе, держась за плечо. ‘С благодарностью Матери’, - сказал он. Он ни разу не взглянул на нее и не обратился к ней напрямую.

‘Он знает, где мы находимся?’

‘Ты знаешь, где мы находимся?’

‘Впереди есть место демонов ветра’.

‘Должен ли он беспокоить демонов ветра?’

‘Это необходимо?’ Сказал Хьюстон. Он устал от своей роли посредника; но он знал, что будет еще более утомительно игнорировать это, потому что ни один из них не будет говорить с другим, кроме как через него.

"Там есть убежище отшельника", - сказал мальчик. ‘ Мы могли бы отдохнуть в яме, сахиб.

‘Известен ли нам отшельник?’

‘Знаем ли мы его?’

‘Святой отшельник мертв. Он умер два года назад. Из ближайшего каравана послали за десятью из нас, чтобы мы присутствовали на его похоронах. Сам настоятель направил дух святого отшельника.’

"Да, я помню", - сказала девушка. ‘Я благословил этого отшельника. Неразумно, Чао-ли, тревожить дух отшельника или духов ветра. ’

"Это неразумно", - сказал Хьюстон.

‘Сахиб, это лежит на нашем пути. Никто не осмелился бы пойти туда. Оттуда всего шесть часов до перевала в Чумби. Перевал скоро будет заблокирован, сахиб. Мы должны добраться туда быстро.’ ‘Разве он не знает другого способа, Чао-ли?’

‘ Каким другим путем? Сказал Хьюстон.

"Сахиб, если мы сойдем с этой дороги, нам придется идти через горы. Я не знаю, сможем ли мы это сделать. Я не знаю, сколько времени это займет. Место дьяволов ветра - самый мудрый выбор. ’

"Я должна увидеть это место", - сказала девушка.

Потребовалось несколько часов, чтобы добраться. Тропа постепенно сужалась и внезапно сузилась еще больше, так что это была уже не тропа, а скорее расщелина в горах. Ветер дул им в спину с необычайной силой, словно какой-то покрытый подушками паровоз тянул их вперед. Он дул ровно, без порывов, на одной высокой ноте, особенно сильно действовал на нервы, и Хьюстон, спотыкаясь, идя гуськом в кромешной тьме, хорошо понимал, что его можно принять за злобный голос какого-нибудь дьявола.

Однако он был совершенно не готов к самому месту дьяволов. Расщелина так резко сузилась, что настоятельнице пришлось спешиться, чтобы взвалить на мула тюки, застрявшие по бокам. Она пошла дальше. Через несколько минут они снова остановились. Тропа оборвалась. Он вышел на небольшую поляну, впадину, просто пространство голых скал и льда с каменным столбом в центре. Луна могла проникать сюда, и Хьюстон был рад этому, потому что, если бы он не мог видеть собственными глазами, он бы подумал, что там полно диких животных. Был фантастический рев, вой, стон; ветры вырывались и встречались из похожих расщелин в окружающих скалах. Он думал, что может с ясностью различить отличительные ноты дюжины зрелых кошек в ряду.

Он видел, как девушка что-то говорила ему, но ее слова уносились ветром. Мула нельзя было обойти или перелезть через него; он прополз под ним на четвереньках.

‘Что это?’

‘Чао-ли, дьяволы разгневаны!’

‘Сахиб, они всегда злы’.

‘Он знает, где находится дыра?’

– Это ниже чортена, сахиб, - груда камней в центре. Кости святого отшельника находятся в чортене. Пол поднимается вверх, и есть ступеньки вниз.’

"Он когда-нибудь слышал, чтобы дьяволы так злились?’

‘Сахиб, я слышал их только один раз. Они были так же злы. Видишь, они не сердятся на святого отшельника. Ни один камень не упал.’

‘Отшельник заключил с ними мир, Чао-ли’.

‘Только потому, что Мать позволяет, сахиб. Святой отшельник жил здесь пятьдесят лет, и Мать защищала его от всех бед. Она также может защитить нас.’

‘ Хорошо, ’ сказал Хьюстон. Он хотел, чтобы она взялась за это. Пронизывающий холод и жуткий скандал внезапно объединились, чтобы снова довести его до состояния полного изнеможения.

Девушка посмотрела на него, отвернулась и вышла из расщелины. Она была сбита с ног сразу. Хьюстон попыталась помочь ей, но мальчик удержал ее. Она поднялась и снова была сбита с ног, но поднялась, согнувшись пополам, и пошла дальше. До чортена было не более пятидесяти ярдов, но ей потребовалась добрая часть минуты, чтобы добраться до него, ветер швырял ее то туда, то сюда, а один раз и вовсе закружил. За несколько футов дочортен, она внезапно выпрямилась, и Хьюстон услышал, как мальчик ахнул ему в ухо, но то ли от боли, то ли от удивления этим проявлением власти над ветром, он не мог сказать. Он уже подсчитал, что, поскольку каменный столб стоит вертикально, он должен находиться вне ветра; возможно, в самом эпицентре беспорядка. И это действительно оказалось так, потому что, когда настоятельница поклонилась чортену и обняла его своими руками, она повернулась и поманила их, и после нескольких мучительных и удушливых секунд на ветру Хьюстон обнаружил, что он тоже может стоять прямо. В радиусе примерно шести футов вокруг чортена воздух был совершенно неподвижен; мертвый ледяной штиль.