Филина довольно ухмыльнулась. Прежде чем уйти, она засунула Лулу в свой рюкзак, а потом опять сказала нечто странное:

– Думаю, ты подходишь. Если захочешь продать другие игрушки – пришли мне сообщение. Моё предложение в силе до воскресенья. Ни днём дольше. На твоём месте я бы согласилась. Тебе понадобится любая помощь!

– Ладно, – это было единственное, что я мог сказать, хотя про себя ответил ей довольно грубо. Но я просто хотел поскорее от неё избавиться. У неё совсем поехала крыша. Одно мне было ясно: я ни в коем случае не пришлю ей сообщение.

Ни в срок до воскресенья.

Ни в срок до Рождества!

Вообще никогда!

С Ушастиком под боком я наконец-то хорошо выспался, да и в школе всё прошло лучше, чем ожидалось. Ходили слухи, что Майка задержали за кражу и на пару дней отстранили от занятий. Другие рассказывали, что у него особый летний штамм гриппа. В любом случае в школе его не было, а для меня только это и имело значение. Филина тоже оставила меня в покое. Я без опаски ходил в туалет, уплетал еду в столовой и беззаботно играл в футбол с Леоном и другими ребятами. В общем, провёл абсолютно нормальный день абсолютно нормального мальчика. И никакого зуда!

Даже прыщ на носу почти прошёл. Правда, на лбу зрели новые, но под чёлкой они не так бросались в глаза.

Даже пятница, которой я так боялся, прошла гладко. Я сдал контрольную Пауку, и он не заметил подделки. Подпись действительно выглядела как настоящая. Замысловатые завитушки у буквы «А» в имени Андреа, маленькая чёрточка рядом с «о» в фамилии «Хоппе», словно у буквы торчит волосок.

Из Филины точно выйдет толк. Если она не станет профессором биологии, то фальсификатором уж наверняка. Она оказалась безумной, но гениальной. Это заслуживает уважения.

После обеда я чувствовал себя таким расслабленным и счастливым, что решил сходить в гости к Леону и наконец всё ему рассказать. Он, конечно, будет хохотать до колик. Сейчас, когда этот кошмар уже позади, я и сам мог посмеяться над этим.

Когда я позвонил в дверь, мне открыла Ханна. В руках у неё были шлем и ключи, она явно собиралась уходить.

– О, Тоби, привет, – сказала она удивлённо и, прежде чем я ответил, сунула два пальца в рот и так пронзительно свистнула, что у меня заложило уши и весь дом задрожал.

– Как ты меня бесишь, сестричка, – сразу же заворчал наверху Леон.

– Гости! – крикнула Ханна и протиснулась мимо меня на улицу, не забыв взъерошить мне волосы, будто мне всего четыре, а она моя тётя. Очевидно, она не заметила, что я уже на полпути к становлению мужчиной.

Как только Ханна умчалась на мотороллере, Леон спустился вниз. Я хотел уже, как обычно, подняться в его комнату, но он встал у меня на пути:

– Привет, ТоХо. Что случилось?

– Хотел поболтать. Думал, проведём время вместе.

– Я бы с удовольствием. Но прости – у меня сейчас репетитор, – сказал он. – На следующей неделе тест. Ты забыл?

– Биология, – кивнул я и засопел.

Леон воспринял слово «биология» как вызов на словесную дуэль:

– Земноводное.

– Скука.

– Увлечение.

– Детектив.

– Убийство.

– Топор.

– Ай.

Мы захихикали.

– Может, на следующей неделе? – я попытался скрыть разочарование.

– Конечно, приятель! На следующей неделе уж точно.

Вместо того чтобы сразу пойти домой, я ещё немного пошатался по району и, ненадолго остановившись на детской площадке у городского парка, задумался, не слишком ли я взрослый для качелей. Но на табличке у ворот было написано «Не старше двенадцати лет», и я с облегчением плюхнулся на качели с большим сиденьем в виде сетки, где мы с Леоном проводили долгие часы, когда я приходил к нему в гости. Кроме меня сегодня здесь гуляла только одна мама с двумя малышами, которые копались в песочнице. Поэтому я оттолкнулся посильней и откинулся на спину. Надо мной ритмично двигались листья большого дуба, туда-сюда, туда-сюда, и на мне танцевали тени и пятна солнечного света. Хотя я всегда любил качаться на качелях, сегодня я не чувствовал от этого ни малейшего удовольствия.

Совсем не так представлял я себе жизнь в Восточном квартале. Один на детской площадке. И это при том, что нас с моим лучшим другом сейчас разделяют всего две улицы. Ведь очевидно же, что мы постоянно должны ходить друг к другу в гости и проводить время вместе, ведь так?

Я задумался: кто ещё из моего класса живёт поблизости? Кроме Филины, разумеется! Вот уж её я ни за что не стану спрашивать, не хочет ли она провести со мной время.

Стоило мне достать из кармана сотовый, чтобы поискать в списке контактов, кого ещё можно позвать, как я услышал голоса:

– Пастбище.

– Овца.

– Стрижка.

– Нож.

– Ай.

Я поднял голову и увидел, что по улице идёт Леон!

А рядом вышагивает Винсент, мальчик из нашего класса.

Я почувствовал острую боль в груди, и тут же начался этот мерзопакостный зуд.

Вот, значит, какой репетитор!

Мало того что Леон сказал мне неправду – он ещё не со мной играет в цепочку слов! Я съёжился на качелях и стал подглядывать сквозь ячейки сиденья, надеясь, что они пройдут мимо. Последнее, чего мне сейчас хочется, – это чтобы меня нашли здесь, совсем одного, свернувшегося, как младенец в колыбели. С бешено колотящимся сердцем я смотрел, как они идут мимо детской площадки и, веселясь, направляются в сторону центра.

Я был в шоке! Ну и врун! Он ведь мог просто сказать: «Здесь Винсент. Давайте займёмся чем-нибудь вместе». Но нет – он мне соврал. И этому есть только одно логическое объяснение: он не хочет проводить со мной время.

Кажется, всю дорогу домой я говорил сам с собой и был так погружён в свои мысли, что не заметил мужчину с собакой, подошедших сбоку. Только когда я налетел на препятствие на тротуаре, я поднял глаза и увидел бородатое и недовольное лицо нашего соседа Альфреда Боненбергера.

– Эй, осторожнее! Смотри, куда идёшь! – отругал он меня.

Колумб же обрадовался и лизнул мне руку. Похоже, ему это понравилось – может, потому, что она была солёной от слёз, которые я смахивал по дороге.

– Ты же соседский мальчик? – спросил капитан. Мне приходилось смотреть на него снизу вверх. Он был огромным, как айсберг. – Ну, это ты или нет?

Я молча кивнул.

– Хорошо, – он порылся в кармане своей куртки, достал письмо и протянул его мне. – Для твоих родителей.

Скорее всего, это снова записка с жалобами, подумал я, но ничего не сказал. Я просто передам послание. Эту проблему взрослые должны решить между собой сами.

Я пошёл дальше и перед тем, как сосед исчез на своей половине дома, успел услышать, как он сказал:

– Ну, Колумб, а теперь устроим приятный вечер. Хочешь послушать музыку?

Когда я вошёл в наш холл, дверь в кабинет мамы была приоткрыта, и по её весёлому голосу понял, что она болтает с кем-то по телефону:

– Да. Я так горжусь Тоби! К счастью, он унаследовал от меня не только внешность, но и страсть к биологии. Ну да, гены. Это как лотерея, но в случае Тоби всё сложилось наилучшим образом.

О боже! Она считает меня своей генетической копией. Я почесался так рьяно, что царапины на руках стали слегка кровоточить.

– Да-да. Конечно. Я позабочусь об адвокате. А сейчас мне пора. Сегодня наша первая встреча. Я немного волнуюсь. Спасибо. Она мне понадобится. И никому ни слова. Особенно Стефану. Дай слово, Хайке! По официальной версии я встречаюсь с тобой. До скорого.

Я быстро сделал шаг назад и притворился, будто только что вошёл.

В следующую секунду дверь в кабинет открылась, и мама оказалась передо мной. Одновременно где-то рядом заиграл аккордеон. Мелодия моряцкой песни и рычащий голос пробивались к нам сквозь стены. Потом завыл Колумб – прямо как настоящий волк.