Старая дева охотно окунулась в омут телесных наслаждений, и через два дня, точнее ночи, её было не узнать – она превратилась в обычную женщину, была влюблена и счастлива. Даже похорошела, только вот беда – несла полный бред и на все вопросы отвечала: – "Ом мани!"

Потеряв всякий разум, Ганской не хотелось ничего больше, как проводить время в постели с Никровляевым и есть черную икру со всякими деликатесами. Как влюбленная гимназистка, она порхала по палубам корабля с бокалом шампанского и распевала песенки на древнеэольском. Унесенные атлантическими ветрами эзотерические знания выветрились из её головы вместе с остатками памяти о родной Атлантиде. Все её строгие философские построения рухнули под напором романтических чувств, опьянения и чревоугодия. Позабыв мудрые цитаты из сотен томов ученых трудов, она твердила только одно:

– Я люблю вас Емельян! Вы такой красивый, как греческая статуя!

Никровляев испугался – чего наделал. Кому теперь нужна эта умалишенная? Товарищу Бекии такие не нужны, да еще и влюбленные в Никровляева – ему нужен был прославленный в тайных кругах острый ум Ганской, а ум этот взял да и повредился. Пришлось вычеркнуть её из списка перспективных ученых и бросить в порту Шербура без документов и денег…

Пока Никровляев прохлаждался в Нью-Йорке, Бекия дал Ренате задание доставить в СССР спирита Аткинсона. Бекия не обратил внимания на кляузы Никровляева, когда тот докладывал о провале операции по захвату Дионова. Рената вовсе не сбежала с тайным вражеским агентом, а пыталась преследовать Дионова, следуя за призраком Махова. Её мистические переживания и беготня по бесконечным коридорам, чердакам особняка Шухтеля и прилегающих территорий ни к чему не привели.

Теперь ей дали задание полегче – предстояло каким-то образом заманить в западню ушлого духовидца, можно сказать, загипнотизировать гипнотизера Аткинсона. Дело осложнялось тем, что сэр Аткинсон путешествовал где-то в Портуанских джунглях Омозонии и бухал аяуаску вместе с шаманом Каном.

– У тебя есть шанс приволочь в лабораторию НХВД сразу двоих фигурантов из списка Кознакова, – напутствовал Ренату товарищ Бекия.

Рената получила командировочные и вылетела дипломатическим рейсом в Лондон. В Портуанские джунгли она лететь не спешила – остановилась в отеле The Ritz. Ресторан при этом отеле служил традиционной сходкой шпионов – в ходе подготовки Большой войны все следили друг за другом. Рената также привлекла внимание местных жуликов. Она, как и Никровляев, плохо говорила по-английски, ещё хуже на испанском, поэтому задействовала агентов из иммигрантов. Представившись фрейлиной её величества кавказской графиней Дагомировой, она легко вошла в тайное общество фальшивых аристократов и познакомилась с джентльменами, которые часто курили табак в клубе "Взаимодействие" и состояли в Национальном союзе спиритуалистов.

Манипулируя глупыми, жадными и сексуально озабоченными мужчинами, Рената повернула дело так, что ей не пришлось разыскивать Аткинсона в джунглях, а он сам примчался в Лондон и долго добивался её аудиенции.

Выяснив через Британское географическое общество нужные адреса, она отправила интригующие телеграммы от имени лучших юристов своего времени: "Вы упомянуты в завещании лорда Б. Срочно в Лондон!", "Лорд N срочно болен, зовет шамана Кана", "Лорд N при смерти, поспешите", "Замок N уйдет с молотка". Разумеется, сэр Аткинсон поспешил в Лондон, прихватив шамана Кана и ещё пару волшебников, для верности.

Однако, в завещании было сказано, что прежде чем получить наследство, он должен выиграть пари за лорда N – отравиться в Москву и связаться с неким Б. Кто такие эти N и Б никто не знал, но знали, что единственный человек, который знал и мог бы помочь в получении наследства – это княгиня Дагомирова.

Аткинсон не был наивным дурачком, но и у него были слабые стороны: деньги, экзотичесские женщины и страсть к путешествиям. Когда долгожданная встреча состоялась, Рената нехотя описывала перспективы, какие ужасы его ждут в Москве: развратные дешевые шлюхи, глупые чиновники, коррумпированные чекисты.

– Ах, я всё потеряла в этой ужасной Москве, тайники и сокровища в моих усадьбах наверняка разграбили. Пропали мои бриллианты.

– А если не разграбили?

– Всё равно не поеду!

– Давайте пошлем туда агента.

– Чтобы он сбежал с моими бриллиантами? Я не могу никому доверять!

– Так может я смогу помочь?

– Это опасно, я боюсь за вас! Впрочем, знаю одного важного человека в Москве, но он интересуется шаманами…

Никровляеву было противно от того, что бросил беспомощную старушку в порту, обрек несчастную госпожу Ганскую на голодные скитания. Может, лучше было её пристрелить, чтобы не мучилась? Сбросить за борт и концы в воду. Давно заснувшая совесть пробудилась и неприятно свербила изнутри. Он и рад бы купить Ганской обратный билет, да командировочные деньги совсем закончились. Это был провал миссии и Никровляев испугался за свою судьбу. Плевать на старуху, теперь его самого точно расстреляют.

Однако, выслушав красочный рассказ Никровляева, особенно про интимные отношения с Ганской на корабле, товарищ Бекия от души посмеялся.

– Как ты говоришь? Спутала тебя с Парисом и Апполоном?

– Да, совсем свихнулась старая дура. Талдычила мне, ах ваши руки напомнили мне нежные прикосновения Бенвенуто Челлини! Вы гений Эроса! Бахус вивенди и все такое. Даже жалко её.

Товарищ Бекия чуть не подавился от смеха. Вытерев слезы шелковым платком, он долго приводил свое лицо в суровый вид. Наконец, строго сказал.

– Сам ты дурак Емеля, провела тебя старуха и поимела заодно. Ты что купился на её спектакль? Неужели ты думаешь, что она так просто сошла с ума? Эта прожженная аферистка из Одессы? Не волнуйся за неё, сейчас гуляет она по Парижу и морочит головы своим старым покровителям. Думаешь, она сама верит в ту оккультную чушь, которую несет на лекциях? Мне нужны были её явки и пароли в Индии. Связь с Махараджой Оберой Сингх Раманитрой. Запомни, нам не нужны специалисты по махатмам – нам нужны сами эти махатмы.

– Так бы сразу и сказали, на том корабле было полно махаражд и махатм в тюрбанах. Один даже выступал перед публикой – показывал фокусы.

– Ладно, за махатмами мы снарядим отдельную экспедицию в Тубет, будет тебе другое задание. Не справишься – расстреляем. Будешь помогать Кознакову контролировать всех этих сумасшедших ученых.

Никровляев порадовался, что его не сразу расстреляют и не надо тащиться в холодный Тубет.

– Так точно! Они у меня не забалуют! – радостно воскликнул Никровляев, жалея, что не притащил старуху в Москву, ведь она тоже была сумасшедшей ученой. Или нет? Впрочем, не его ума это дело. Главное, чтоб больше не было побегов.

– Но сначала, – Бекия вонзил в Никровляева смертельно опасный взгляд, – найди мне попа, готового сотрудничать с нами, и девственницу…

Измотанный долгим совещанием помощник уполномоченного Спецотдела НХВД, так теперь называлась его официально ещё не оформленная должность, Никровляев приехал домой, выпил коньяка и завалился на кровать. Заснуть никак не удавалось. В голове шумел голос нового начальника и крутился план мероприятий на первомайские праздники. Ведь формально Никровляев всё еще числился оперативным сотрудником в Транспортном отделе НХВД и ответственности за транспортные дела с него никто не снимал.

В связи с предстоящим открытием новых станций метро начальство было особенно нервным и произносило длинные речи о том, что кому-то будут ордена, а кому-то лагеря. На собрании всем припомнили слова товарища Ягуды, призывающего радикально ликвидировать бардак в подземельях Москвы. Напомнили, что не все еще понесли наказание за катастрофу на Театральной, когда в тоннель провалился целый дом. А что говорить о постоянных отравлениях в столовой и несчастных случаях у метростроевцев.