– Я понимаю ваши чувства сейчас, – согласно закивал Се́рпот, – поверьте, понимаю. Но, увы, обстоятельства складываются таким образом, что иного выхода я не вижу. В противном случае вас не было бы сейчас здесь, а мой дорогой друг, – он указал на тело О́лкена, которого двое помощников уже погрузили на электрокар и увозили прочь с поля, – закончил бы партию в гольф. Но, что есть, то есть. Я уверен, мне не придётся убеждать вас в целесообразности очевидного выбора.

Пьер будто окаменевшая статуя не мог контролировать своё тело больше. Душа, вместе с мыслями провалилась куда-то в глубокую холодную бездну. Он не мог произнести ни слова. Казалось, он даже забыл дышать. Поэтому только коротко кивнул, ощущая при этом болезненную дрожь во всём теле.

– Чудесно! – удовлетворённо подытожил Се́рпот. – Месье Э́кельс отзывался о вас, как о чрезвычайно умном человеке. И я очень рад лично в этом убедиться.

Пьер даже не заметил, как Се́рпот подал знак амбалам, и их огромные руки синхронно опустились на его плечи и грубо развернули.

– И вам не следует переживать, – сказал ему в спину Се́рпот, – после исполнения вашей роли, я берусь вознаградить вашу семью лично. Поверьте, ваша жена и дети никогда и ни в чём не будут нуждаться.

Услышав это, адвокат резко развернулся и уставился на Се́рпота полным ненависти и гнева взглядом. Но два качка быстро развернули его обратно и чуть ли не волоком повели к электрокарам.

Когда Пьера привезли обратно к бюро, солнце уже клонилось к закату. Выйти из машины адвокат смог сам, хоть один из амбалов и попытался ему помочь. Но подниматься в офис он не спешил. Наблюдал, как машина подручных Се́рпота скроется за углом в конце квартала, а потом на ватных ногах подошёл к стене и оперившись на неё, медленно сполз на всё ещё раскалённый асфальт. Ладони обжигала боль, но Пьер ничего не чувствовал.

В голове творился какой-то хаос. Мысли, образы одни ужаснее других кружились перед внутренним взором, сменяя друг друга. Куча вопросов без ответов. Одни порождали в душе холодящий страх, от других бросало в жар. Отчаяние неподъёмной глыбой свалилось на его плечи, парализовав. Любые побеги надежды на благополучное разрешение сложившейся ситуации, увядали от ядовитой безысходности, поселившейся в душе.

– Я не знаю, что мне делать, – шептали беззвучно его губы. – Марго, любимая, что же мне делать? Как спасти вас?

В офис Пьер так и не вернулся. Его работа потеряла всякий смысл. Когда волна отчаяния утихла, а мозг больше не смог справляться с чувствами и эмоциями, обуревавшие им, на него свалилась апатия, беспроглядной бездной поселилась в сознании и мучила изнутри, вытесняя душу из груди.

Он не помнил, как поднялся с тротуара. Как добрёл до конца квартала, пересёк другой, за ним следующий. И вот он уже бесцельно бродит по малознакомым узким улочкам. По дороге то и дело сновали люди. Столько людей Пьер не встречал в Каффу́ре с наступлением природного кризиса, изменившего жизнь всех людей. А с того времени прошло уже больше десяти лет и с каждым годом обстановка только ухудшалась.

Теперь же Каффу́р мало походил на процветающий портовый город, каким когда-то был. И жители старались не покидать своих домов в дневное время, добираясь на работу до рассвета и возвращаясь после заката.

Теперь же Пьер не мог даже осознать, что впервые оказался на переполненной людьми улице, которые куда-то спешили или размеренно прогуливались, посещали ночные заведения или же покидали таковые в поисках новых развлечений и приключений. Какие-то люди врезались в адвоката, даже не замечая этого, кто-то пытался предъявить за невнимательность.

В очередной раз едва не сбитый с ног Пьер, был грубо отброшен в сторону какими-то людьми, занятыми своими разборками, плавно перетекающими в драку. Мужчина больно ударился о массивную дверь. Машинально поднял взгляд на вывеску и прочитал: «Бар «Полный стакан».

– Коньяк, – проговорил Пьер и машинально открыл дверь и переступил порог.

Заведение было немного нестандартным для бара. Интимный полумрак, плавно перекликался с мягкими, переливающимися на стенах неоновыми огнями. Здесь не было громкой музыки. В дальнем углу огромного помещения виднелись пара бильярдных столов. Барная стойка тянулась от самого входа и терялась где-то в полутьме.

Одного взгляда на Пьера было достаточно, чтобы девушка-бармен без лишних расспросов налила ему стакан коньяка. Но Пьер не сводил глаз с бутылки. Она потребовала оплату вперёд. Пьер молча приложил карту к терминалу и, получив бутылку, осушил стакан залпом, после чего направился к свободному столику, в глубине зала.

***

Энри́ко Дева́р пустым взглядом смотрел в след удаляющейся девушке. Хоть вечерняя улица и была полна людей, его взгляд долго ещё не терял в море фигур её ярко-красную юбку.

В руках у молодого мужчины остался не принятый букет алых роз, а в душе пустота, которая стала уже родной и привычной.

– Я устала от этих отношений, которые непременно приведут нас к расставанию, – сказала она, а по щеке одиноко скатилась слезинка. – Я хочу остановить всё сейчас, до того, как это зайдёт слишком далеко.

И не то, что бы Энри́ко Дева́р был невезучим парнем, лишённым женского внимания. Напротив, его обаяние никогда не оставляло его без внимания противоположного пола. Ко всему прочему он был внимателен и учтив, в меру забавен и лёгок в общении. Но при всех его плюсах были и минусы такие как ответственность и верность своему делу. Для многих это так же бы расценивалось как плюсы, вот только не в случае Энри́ко, ведь проявлял он их исключительно к своей работе. По крайней мере, именно так это представало перед каждой из его возлюбленных. Многих привлекала его яркая внешность и завораживающая харизма. Но очень скоро девушки понимали, конкурировать с его истинной страстью не в силах никто.

Вот так очередная, казалось бы, настоящая любовь покинула Энри́ко, оставив его наедине с собой в выходной, что не так часто выпадал на долю молодого капитана «А».

С тяжёлым вздохом, он позволил ярко-красной юбке затеряться в толпе, а рука сама собой потянулась к пачке сигарет во внутреннем кармане куртки.

– А ведь я почти бросил, – пробормотал он, делая затяжку и убирая зажигалку и почти пустую пачку сигарет обратно в карман. – Это уже становится традицией.

Зажав букет под мышкой, он убрал руки в карманы форменных брюк, других у него попусту не было, и медленно побрёл вдоль тротуара, держась поближе к высоткам.

По привычки он добрёл до бара «Полный стакан», где заливал каждое из своих расставаний и уверенно вошёл внутрь. Ловко варьируя между уже порядком набравшимися посетителями, громко смеющимися женщинами, он подошёл к стойке бара и приветливо улыбнулся молоденькой барменше.

– Людно сегодня, – перекрывая гомон голосов, громко сказал он и, ловко выхватив букет, протянул девушке. – Мне как обычно.

– Хорошо, Рико, – улыбнулась ему бармен и зарумянившись бережно убрала цветы под стойку, после чего поспешила к полкам со спиртным.

Чтобы дотянуться до верхних полок, ей пришлось привстать на носочки. Ловко толкнув пальцами бутылку виски и заставив её накрениться, девушка схватила её и поспешила к молодому капитану.

– Вас давненько не было видно, – с широкой улыбкой произнесла она, протягивая бутылку и стакан Энри́ко.

– Много работы, – с улыбкой ответил мужчина. Ему не составляло труда скрывать свои чувства, чтобы молодая девушка не заметила за лучезарной обаятельной улыбкой, тоску и печаль в тёмно-карих глазах.

Игриво подмигнув, Энри́ко развернулся по-армейски на каблуках и огляделся в поисках свободного столика, где бы он мог предаться в полной мере своей печали и хоть как-то собрать воедино в очередной раз разбитое сердце. Вот только свободных мест не оказалось.

Народ плотно растянулся по всему помещению бара. Даже вдалеке, где стояли бильярдные столы, не было свободного креслица и даже части дивана. И вот когда Рико почти отчаялся найти пристанище и собирался примкнуть к относительно спокойной компании за ближним бильярдным столом, его взгляд наткнулся на одиноко сидевшего за небольшим столиком молодого мужчину.