– Кодирования, – поправил Пьер.

– Без разницы! – огрызнулась женщина. – Бридж с каждым днём становится всё неуправляемее. Она норовит устроить беспорядок каждый раз, стоит мне только отвернуться, и подбивает на это Лиль. Раньше она слушалась хотя бы тебя, но теперь… Видимо, почувствовала свободу. Ведь ты выпал из нашей жизни на целых полгода.

– Прости меня, Марго. Прости, – крепче прижимая жену к груди, прошептал мужчина. – Я больше не стану браться за такие серьёзные дела.

– Нет, Пьер, – она отстранилась от мужа и заглянула в его глаза, – я понимаю, что ты делаешь. Понимаю, для чего. Содержание семьи, дома, машины и оплата школы Мишеля, курсов – всё это требует больших денег. Пока мы с Мишелем справляемся с подготовкой девочек к школе, но скоро и этого будет недостаточно. А потом и они пойдут в школу. И что тогда? Я понимаю, что ты должен был взять это дело. Я понимаю, что это важно не только для твоей карьеры, но и для нас. Но, Пьер, если тебя не бывает дома, зачем всё это тогда?

Мужчина виновато опустил голову и вновь притянул к себе жену.

– Ещё один месяц, – проговорил Пьер, и женщина мгновенно отстранилась, вонзив в него испепеляющий взгляд. – Ещё один месяц, и я смогу покинуть «Дефенсо́рис». За вчерашний день мне поступило много предложений о работе, и все они намного выгоднее того, что есть сейчас. Мы сможем нанять няню и репетитора, а быть может, даже домработницу. Нужно только набраться терпения.

Марго долгое время сверлила мужа взглядом.

Но вдруг наверху раздался оглушительный грохот и звонкие вопли. Кот, перепугавшись, рухнул с подоконника и очертя голову бросился куда-то за кухонный остров.

Супруги пулей вылетели из кухни, поднялись на второй этаж. А там…

– Прекратите немедленно! – кричал мальчик лет восьми, в то время как в небольшой комнате разразилась настоящая битва на подушках.

Маленькие девочки со светлыми, практически белыми волосами прыгали на кроватях и, озорно крича, размахивали подушками, да так сильно, что с них летел пух. Каждый раз, когда одна из девочек попадала по другой, та падала на кровать со звонким смехом. Матрас пружинил, и на этот раз наступала очередь первой девочки получать удар подушки и падать.

Их старший брат кричал до хрипоты, требуя немедленно прекратить, но никто его не слушал.

– Что вы здесь устроили? – гаркнул на близнецов Пьер, и дочери в одно мгновение притихли. Только пух плавно опускался в воздухе. – Разве могут девочки так себя вести? Что это за побоище?

Запыхавшиеся, раскрасневшиеся близняшки, похожие друг на друга как две капли воды, удивлённо уставились на отца, выпучив карие глазки. А потом одна из них расплылась в довольной улыбке и, прежде чем Пьер продолжил свою гневную тираду, бросилась прямо с кровати на руки отца, твёрдо уверенная, что он её непременно поймает. И Пьер поймал. И её сестру, которая прыгнула следом, тоже. Близняшки повисли на отце и принялись целовать его в щёки.

– Бриджитта! Лильгельанна! – воскликнула мать и попыталась оторвать девочек от мужа. С одной у неё получилось, но вот вторая вцепилась в рубашку Пьера с такой силой, что ткань угрожающе затрещала.

– Папа, папочка! – затараторила девочка, жалобно глядя на отца. – Ты так давно нас не будил! Мы так скучали!

– Бриджитта, – возмутился Мишель. – Не подлизывайся! Вам всё равно придётся отвечать за Лео и подушки. А ещё…

– Папочка! – перебила брата девочка и жалобно зашептала. – Мы должны купить Лео траву. Оказывается, в мыле нет травы. Там всё врут на упаковке! Его вчера рвало весь день…

– Потому что вы его мылом накормили, дура, – не выдержал Мишель.

– Папа! – заплакала самыми «искренними» и крупными слезами Бриджитта. – Мишель плохой! Он всегда нас обижает! Он обзывается постоянно!

Пьер решительно снял с себя дочь, поставил рядом с Лильгель и Мишелем, которого близняшки тут же попытались ударить довольно синхронно. Но и это отец успел предотвратить.

– Немедленно замолчали все! – сурово проговорил он, сверля детей взглядом. – Мишель, обзывать сестёр нельзя! Независимо от их поступков. Это очень плохо! Ты старший. Должен подавать пример. Не удивительно, что они не хотят тебя слушать.

Бриджитта довольно улыбнулась, а Лильгель продемонстрировала брату язык.

– Теперь вы, – брови отца нахмурились сильнее. – Начнём с кота. Ответьте мне, мои дорогие, вы пробовали мыло?

– Оно щиплется, – ответила Лильгель, отрицательно качая головой. А Бриджитта обижено надула губки и смотрела на отца исподлобья, словно на предателя.

– А на вкус и того хуже, – продолжил Пьер. – Лео такой же живой, как и вы. И ему, как и вам, нельзя есть мыло, шампунь, зубную пасту и любые другие бытовые средства. Лео болел вчера из-за вас.

Лильгель жалобно захныкала. Бриджитта упрямо продолжала смотреть на отца с обидой.

Но затем взгляд Пьера смягчился, он опустился на колени перед детьми и с любовью посмотрел на них.

– Вы самые родные друг другу. Вам нельзя ругаться, – продолжил он с нежностью в голосе. – Мишель, ты не должен давить на своих сестёр. Ты должен был набраться терпения и спокойно объяснить, что трава, о которой ты говорил, должна расти из земли, а не из пакетика с мылом.

– Из земли? – переспросила растерянная Лильгель.

– Никакая трава из земли не растёт, – пробурчала себе под нос Бриджитта.

– Кажется, в книге со сказками принцессы ходили по чему-то зелёному, – задумалась Лильгель.

– Это газон! Он как ковёр, но газон, – возразила Бриджитта.

– Газон не может быть ковром. Он растёт! – повысил голос Мишель и нахмурился, в этот момент очень напоминая отца.

– Газон искусственный, он не может расти! – Бриджитта одарила брата таким взглядом, что мальчик невольно отшагнул. – У мадам Шебрэ́ такой газон. Сам проверь!

– В защищённых от солнца павильонах трава растёт из земли, – начал терять терпение Мишель. – И называется газоном.

– Мишель прав! – остановил спор Пьер, вновь чуть повысив голос. – Вам, девочки, стоит прислушиваться к словам своего брата. А теперь о коте. Мишель, ты должен знать значение слова сбалансированный. У Лео сбалансированный корм. У него есть всё необходимое для здорового питания, поэтому трава ему не нужна, она уже есть в корме.

Мальчик виновато кивнул:

– Я понял, отец. В следующий раз буду внимательнее.

– Бриджитта, – перевёл взгляд на хмурую дочку Пьер, – а ты должна научиться ставить себя на место других. Ведь Лео не понравилось, что вы с Лиль с ним сделали.

– Он вёл себя точно так же, когда мама давала ему таблетку, – хмуро пробормотала девочка, скосив взгляд в сторону.

– А кто прописал Лео эту таблетку? – тон Пьера стал чуть мягче.

– Все таблетки даёт доктор, – жалобно подала голос Лильгель.

– Умница, Лиль, – ласково погладил дочку по голове отец.

Бриджитта же осуждающе скосила на сестру взгляд. Лильгель виновато опустила голову.

– Бридж, – теперь Пьер взял дочку за плечи и, привлекая к себе, внимательно заглянул в её глаза с добротой и нежностью, – помнишь, когда ты болела, мама тоже давала тебе таблетки, которые прописал доктор?

– Они были на вкус хуже мыла, – упрямо стояла на своём девочка.

– Но их прописал доктор и тебе стало лучше. Помнишь?

Бриджитта нехотя, но всё же кивнула.

– Ты же умная девочка и уже всё поняла? – примиряюще продолжил отец. – Мишель рассказал вам только то, что сам узнал. Но ведь он не доктор и не мог знать точно, что Лео нужна трава, а значит, вам не нужно было искать её заменитель. Ты понимаешь меня?

– Мы хотели как лучше, – по-прежнему насупившись, проговорила Бриджитта.

– Я знаю, моя хорошая, знаю, – заверил её Пьер.

– Лео не будет болеть из-за нас? – ещё тише спросила она, по-прежнему обижено глядя, но теперь уже на свои босые ноги.

– Нет, – заверил её отец, – всё мыло вышло вчера и не успело навредить Лео.

Было видно, что девочка изо всех сил пытается сдержать слёзы, и ей это давалось нелегко.