Таул нашел ларек, где продавались разные ткани, и стал присматривать шерсть поплотнее: сам он неплохо переносил холод, но мальчик все время мерз.

— Добрый день, сударь, — с непривычным местным выговором произнес продавец, в чьем взгляде читался неприкрытый расчет. — Вы с юга, не так ли? — Не дожидаясь ответа, продолжил: — Я сужу по тому, как легко вы одеты. Вы уж не прогневайтесь, но вам пригодился бы новый плащ. У меня как раз есть хороший отрез. — Он выложил на прилавок штуку алой материи. — Вот пощупайте. — Таул старательно помял ткань — она была куда глаже, чем шерсть, с которой он сталкивался раньше.

— А нет ли у вас чего-нибудь не столь яркого? Серого или коричневого?

Торговец посмотрел на Таула как на умалишенного.

— Сударь, такие цвета носят только женщины. Статный мужчина вроде вас выглядел бы очень занозисто в красном.

Таул не совсем понимал, что такое «занозисто», и отнюдь не желал выглядеть подобным образом.

— Я настаиваю на сером. Как скоро сможете вы сшить два плаща и два камзола?

— Дайте подумать. — Торговец оглядел Таула, явно прикидывая, сколько с него содрать. — За подходящую цену можно успеть хоть к завтрашнему утру.

— Какая же цена, по-вашему, подходящая?

— Четыре золотых, — сказал купец, честно глядя Таулу в глаза.

— Два, — приподнял бровь рыцарь.

— Сударь, одна только швея обойдется мне в два золотых, а товар-то какой добротный. Меньше чем на трех не сойдемся.

— Три так три. — Это было все-таки слишком дорого, но Таул не любил торговаться. Он обсудил с торговцем покрой, показал ему, какого примерно роста мальчик, оставил задаток и ушел.

В ожидании Хвата он собрался купить еды и выбирал между начиненным овечьим сердцем и пудингом, когда женский голос шепнул ему на ухо:

— Если вы пойдете со мной, я покажу вам, где в Нессе кормят лучше всего.

Таул, обернувшись, увидел девушку с золотисто-рыжими волосами и в коричневом платье — стало быть, не шлюху. Таул как будто уже встречал ее где-то.

— Вы только что расстались с моим отцом, торговцем тканями, — пояснила она, — и он, между прочим, вас надул. — У нее был приятный голосок, и говорила она с той же напевностью, что и отец.

— А вам-то что? Вам торговые таланты отца только на пользу.

— Он и без того богат, — сказала девушка, уводя Таула от ларька с едой.

— А одет бедно — или это входит в правила игры?

— У него столько уловок, что я им и счет потеряла. Начнем с того, что никакой швее платить два золотых он не будет. Это я буду шить вам плащи.

Таул не сдержал улыбки.

— Не лучше ли в таком случае начать? Они мне понадобятся к завтрашнему дню.

— Так вы уже завтра покинете Несс? — опечалилась девушка.

— Зачем вам это знать? — Таул всегда подозрительно относился к людям, которые расспрашивали о его передвижениях, но девушка обиделась.

— Ни за чем, — гордо ответила она. — Я пойду — вы ведь не хотите, чтобы ваш заказ запоздал. — Она пошла прочь, но Таул крикнул:

— Погодите. Вы собирались показать мне место, где лучше всего кормят. Я не хотел вас обидеть, — добавил он.

— Это место — наш дом, а я — лучшая в Нессе повариха.

Они прошли через рынок, потом по переулку вышли на красивую широкую улицу. Таул оглядывался в поисках Хвата, но того и след простыл. Ну ничего — Хват малый смышленый и как-нибудь его разыщет.

— Вот мы и пришли, — объявила девушка около старого, но содержащегося в порядке дома. — Да вы не беспокойтесь — нас здесь только двое, отец да я. Он слишком прижимист, чтобы держать слуг. — Девушка впустила Таула внутрь и провела вниз по ступенькам в теплую, полную дыма кухню.

— Для меня большая честь быть приглашенным в ваш дом. — Таул уже бывал на севере и знал, что полагается говорить в таких случаях.

— Вы ведь не из этих мест, правда? — спросила девушка, проворно накрывая на стол.

— Нет, не из этих — да и вы, если я не ошибаюсь, тоже. Вы говорите не так, как жители Несса, — более напевно. — Таул принял из рук девушки чашу эля.

— А у вас острый слух. Да, мой отец родом с запада. Мать умерла, когда я была еще ребенком, мы уехали на восток и в конце концов осели здесь. — Говоря это, девушка резала теплый, с хрустящей корочкой хлеб и щедро мазала ломти маслом.

— Как называется место, откуда вы приехали?

— Харвелл — это в самом сердце Четырех Королевств.

— Давно ли вы уехали оттуда? — Таул впервые встретил кого-то из Четырех Королевств и ухватился за случай разузнать побольше о тамошних делах.

— Лет десять тому назад. Но отец ездит туда каждый год или два, чтобы похвалиться перед родней нажитым здесь богатством. — Девушка сняла с огня один из горшков, приподняла крышку, и по кухне разлился восхитительный аромат. — А почему вы спрашиваете?

— Я еду на запад, подыскиваю себе работу — может, и туда заверну.

— Я бы на вашем месте не стала ехать до самых Четырех Королевств. Они уже много лет воюют с Халькусом, отчего страдают и скот, и урожай, — вряд ли там найдется работа для пришлого.

— Мне эта война кажется бессмысленной. Обе стороны истощают свои силы, — небрежно молвил Таул, не желая обнаруживать перед девушкой, как ему интересен этот разговор.

— Отец говорит, что дело там нечисто: каждая сторона наперед знает, что предпримет враг. — Девушка налила в миску бараньего жаркого с морковью, репой и луком.

— Это верный знак того, что какое-то высокопоставленное лицо желает, чтобы война продолжалась.

— То же самое говорит мой отец. Он считает, что за всем этим стоит королевский советник — как же его? Да, лорд Баралис.

— Значит, власть в Четырех Королевствах принадлежит лорду Баралису?

— С тех пор как короля подстрелили стрелой пять лет назад, в государстве всем заправляет небольшая кучка вельмож. Хотя королева, говорят, сильный правитель — сильнее, чем когда-либо был ее муж. Лучшее, что мог бы сделать король, — это умереть и уступить место сыну. Быть может, новый король принес бы стране мир.

Девушка села рядом с Таулом, взяв себе ломоть хлеба. Пока она ела, Таул рассмотрел ее: она была хорошенькая, с легкой россыпью веснушек на носу и щеках. С чего это ей вздумалось приглашать его в дом? Будто прочтя его мысли, она сказала:

— Я не всякого приглашаю к своему столу. Вас я увидела у отцовской лавки, и у вас был такой вид... — Девушка замялась, слегка смутившись. — Такой вид, будто вам не помешало бы съесть чего-нибудь домашнего. — Таул почувствовал, что она совсем не то хотела сказать.

— Но в городе, должно быть, бывает немало путников? — Он не собирался спускать ей эту маленькую ложь.

— Да, но в большинстве своем это какие-нибудь заскорузлые батраки, или карманные воры, или еще того хуже. — Девушка потупилась, глядя в свою миску. — Вы не такой — вы похожи на искателя приключений или переодетого принца...

— Нет, я не принц. — Таул приподнял ей голову за подбородок, вынудив смотреть себе в глаза.

— Я даже не знаю, как вас зовут. — Девушка вдруг заерзала и принялась убирать со стола.

— Таул. — Его имя постоянно казалось ему коротким без добавки слов «рыцарь Вальдиса».

— А я Кендра, дочь Фильстуса, торговца тканями.

— Увы, Кендра, мне пора. Меня ждет один человек. — Таул, не желая пользоваться юностью и неискушенностью девушки, отвесил ей низкий придворный поклон. — Благодарю за гостеприимство. — Ему показалось, что Кендра хочет остановить его, поэтому он повернулся и быстро вышел.

На рынке он попытался найти Хвата и после безуспешных розысков решил, что лучше всего ждать на каком-нибудь приметном месте: шустрый мальчуган сам его найдет.

Тавалиск разглядывал свое архиепископское кольцо. При введении в сан ему вручили перстень с печатью города Рорна. Этому перстню было около тысячи лет, и он не имел цены. Тавалиск подставил перстень, который носил теперь, под солнечный луч. Неплох для поддельного. Впрочем, сравнить его не с чем — настоящий канул на дно озера.