Наступил 2019 год. Служа в театре в пермской глуши, наш герой часто занимался самоедством, методично проводя ревизию своей жизни в Ярославле. Четыре года учебы в институте, несмотря на множество приятных и неприятных событий, пронеслись для Степана мимолетно. Об этом счастливом времени и, как ни странно, о Карпе Ивановиче Степан вспоминал часто после окончания института. Нашему герою по прошествии времени и после расставания с Ярославлем все более и более было стыдно за свое недостойное поведение в отношении наставника, с воодушевлением и щедростью миссионера отдававшего ему свои знания, опыт и душу.

Он с ужасом признавал необъяснимость и нелогичность своего поведения в сотнях значимых эпизодах его студенческой юности. Вот и сейчас, сидя на репетиции детского спектакля «Царь Горох и молодильные яблоки» в Коми-Пермяцком национальном драматическом театре имени Горького, Степан размышлял о своей странной судьбе. Ему казалось, что он целую вечность служит здесь, размышлял о своей безумной юношеской упрямости, твердолобости и гордыне, которые в конечном итоге и привели его в эту глушь. Правильно говорил дорогой мудрец Карп Иванович: «Всесильная Судьба распределяет роли». Мне досталась поделом роль коми-пермяцкого героя-любовника в провинциальном театре.

Распределение в этот столичный коми-пермяцкий городок – Кудымкар, заботливо спрятанный от цивилизации плохими дорогами и отсутствием какого-либо путного сообщения, Степан получил тоже по собственной глупости и бахвальству. Ему как лучшему выпускнику института сразу предложили служить в Ярославском драматическом театре с его амплуа молодого героя-любовника. Это считается великолепным стартом для любого актера, но Степан грезил только Москвой, и для этого были причины. В Москве уже несколько лет служил в театре выпускник института и его давний творческий соперник Евдоким Привалов. Он был на три года старше, и его портрет, как немой укор, висел на Доске почета института рядом с портретом Степана. Улыбаясь с фотографии, Евдоким каждый день ехидно говорил нашему герою: «Московский театр – это настоящая слава. Тянись, провинциальный лапотник, но не порви штаны от потуги». Это бесило Степана, и он всегда старался обойти эту ненавистную Доску почета. Он убеждал себя, что Евдоким никакой не талант, а необыкновенный баловень судьбы. В институте среди студентов ходила легенда, что Евдоким ехал в скоростном экспрессе из Ярославля в Москву и волей случая его кресло очутилось рядом с креслом главного режиссера московского театра «Марс» Иннокентия Поспелова. Слово за слово они познакомились, и человеческое обаяние Евдокима сыграло в его актерской судьбе решающую роль. В театре «Марс» уволили за пьянство актера с амплуа героя-любовника, и фортуна неожиданно открыла вакансию, которую режиссёр и предложил своему молодому попутчику. Справедливым будет отметить, что эта головокружительная карьера имела под собой не только голое везение молодого человека. Евдокима в институте постоянно ставили в пример для подражания студентам всех курсов, так как он действительно был очень талантливым актером. Это обстоятельство особо бесило Степана, и он поставил перед собой единственную цель – догнать и перегнать Евдокима и доказать всему миру, что он, только он, Степан, достоин восхищения.

Кудымкар был не просто захолустным городом Пермского края. Здесь все жило по законам столетней давности и главной гордостью жителей были национальный театр, краеведческий музей и памятник лаптям. Легенды гласят, что именно здесь демидовский крепостной крестьянин еще до уральского умельца Артамонова изобрел первый в мире деревянный велосипед и представил царю свое детище. Царь удивился и «озолотил» выдающегося изобретателя. Местные жители даже разыскали могилу этого крестьянина, но все это остается легендой, а явью стал нежданный переезд Степана в Кудымкар.

Это мистическое событие по истечении времени превращалось в сознании Степана в дешевую нелепую мелодраму с участием его лучшего студенческого друга. Во время выпускного вечера Алексей Скриванов при девчонках их группы развел на «слабо» изрядно перебравшего горячительных напитков Степана.

– Слабо тебе, Степа, сыграть со мной в пари на интерес? Бросаем жребий, и какой театр выпадет, туда мы и устраиваемся, – наливая очередной бокал шампанского, произнес Алексей.

Студенческое братство, подбадриваемое винными парами, горячо поддержало эту авантюрную идею. В студенческой компании только Степан был на коне, первым получив приглашение на службу в Ярославский театр, а остальные ребята, включая Алексея, находились в свободном поиске работы.

– Нет проблем. Любой театр мечтает обо мне, – произнес заплетающимся языком Степан. По хитроумной схеме, придуманной Алексеем, они разыграли рулетку с выбором театра. В результате нашему герою достался Кудымкарский национальный драматический театр, а Алексею – родной Ярославский.

Степан на следующий день в глубоком похмелье даже не помнил о пари, но под настойчивым натиском Алексея, рассматривая свое поведение как продолжение игры и не задумываясь о последствиях, отправил заявку на почту Кудымкарского театра. Однако игра превратилась в трагедию для Степана. Коми-Пермяцкий театр неожиданно прислал ему приглашение на работу. Естественно, наш герой даже не обратил внимания на этот факт, не осознавая, что театральный мир очень тесен. Главному режиссеру Ярославского драматического театра мгновенно стало известно об официальном трудоустройстве Степана в Кудымкар. Наш герой был вызван в театр и получил отказ от его услуг с формулировкой «в связи с неэтичным поведением». По иронии судьбы, а как мы с вами понимаем, совсем не случайно его место в Ярославском театре занял лучший друг Степана Алексей Скриванов. Студенты подозревали, что это была хитроумная борьба Алексея с лучшим другом за место под солнцем. Для Степана потеря престижного места работы и предательство близкого друга стали громом среди ясного неба. Вот уж воистину «не бойся врагов, а бойся друзей, ибо предают только последние», вспоминал он слова своего отца.

Узнав о таком повороте в своей судьбе, Степан запаниковал. Он на следующий же день вылетел в Москву, предварительно разослав свое резюме на почту всем московским театрам, но все его потуги спасти ситуацию окончились полным фиаско. Удача категорически отвернулась от него. Московские театры не нуждались в молодом актере с амплуа героя-любовника и кандидатуру Степана даже не стали рассматривать. Так и сказали: «Не нуждаемся в твоем амплуа». Степан был раздавлен и решил скрыться от позора, от самого себя и от всего мира в кудымкарской глуши. Наш герой погрузился в любимое занятие – изучение языков и выучил за два месяца новый для себя язык коми-пермяцкого народа, чем вызвал удивление и уважение у местной публики. Ведь большинство спектаклей театра ставились на национальном языке. Протестный, а, по сути, скорее вынужденный переезд в Кудымкар был для него не просто ударом по самолюбию, но и похоронами всех его амбициозных мечтаний. Справедливости ради нужно сказать, что новый театр принял нашего героя хорошо. Степан был самым высоким и самым молодым актером в театральной труппе театра и пришелся по душе режиссеру и благодарному провинциальному зрителю. И их можно понять. Все устали смотреть, как Ромео играет шестидесятилетний актер с огромным пивным животом и красным носом, выступающим как морковка из-под толстого слоя грима. Самой большой театральной радостью для нашего героя стали гастроли в Финляндию. Во время этой поездки местная финская пресса называла Степана самым талантливым представителем коми-пермяцкой нации. Было много смешного и грустного в его жизни в этой глухой провинции, но что не изменилось – наш герой во глубине души тайно мечтал о славе, мечтал о Москве.

Раз в месяц в театр приходил авторитетный, весом около ста пятидесяти килограммов, бизнесмен Самвел Погонян, не знающий коми-пермяцкого языка, но любящий посещать и спонсировать национальный театр. Особенно ему нравилась пьеса на коми-пермяцком языке «Ю Дорын», что означает «У реки», где главную роль играл Степан. Спектакль рассказывал историю одной простой коми-пермяцкой семьи, раздавленной жерновами государственной власти. В дни визитов бизнесмена артистам приходилось играть этот большой спектакль, можно сказать, для одного зрителя. Для Степана такое унижение становилось личной трагедией, когда грузный бизнесмен, сидя на первом ряду со своим помощником, постоянно засыпал на третьей минуте после начала пьесы и сопровождал свое глубокое погружение в коми-пермяцкую культуру таким храпом, что актеры пугливо переглядывались между собой, порой не слыша ответных реплик партнера. Храп Погоняна заполнял все пространство театра и превращал серьезное трагическое действо в театр беспредельного абсурда. По окончании пьесы Самвел всегда заходил за кулисы и, прослезившись, благодарил актеров за отличную игру и дарил каждому по бутылке дорогого виски. Свою благодарность творческому коллективу он выражал всегда одной и той же фразой: «Гениальная игра. Нигде я так не отдыхаю, как у вас в театре» – и уходил в кабинет директора на банкет.