– Лейтенант Лилия Литвиненко прибыла по вашему приказанию.

– Этого не может быть! – яростно закричал немецкий ас. – Вы решили унизить меня! Докажите мне, что эта красотка сбила лучшего летчика люфтваффе!

Лилия улыбнулась своей обворожительной улыбкой, слегка обнажив свои ровные перламутровые зубы. Десять минут барон с подобострастием задавал вопросы летчице о деталях своего последнего боя, пытаясь уличить ее в обмане. Наконец барон встал во весь рост, сорвал с груди свои ордена Третьего рейха и бросил их к ногам Лилии. Затем ас опустился на пол, преклонив перед ней колено, и тем самым признал превосходство победителя. Такая красивая традиция, говорили, существовала у асов люфтваффе. Особая фронтовая легенда была связана со страстной любовью Лилии Литвиненко и Героя Советского Союза летчика Павла Абрикосова. 23 августа 1943 года он не вернулся из полета. Отчаяние девушки трудно было передать словами. На следующий день она совершила четыре боевых вылета, сбив вражеский бомбардировщик. Этот вылет оказался роковым для Лилии. Девушка бесстрашно вступила в бой с 14 истребителями противника. Ее легендарная машина, украшенная девятью лилиями на фюзеляже – по количеству сбитых самолетов противника, – мстила за загубленную любовь своей хозяйки, пока не исчезла навсегда. Самолет искали, но найти не могли. Гибель Лилии обрастала нелепыми слухами. Кто-то видел ее в немецком плену. Кто-то из завистников говорил, что видел ее выступления на трофейной немецкой киноплёнке. Даже после войны кто-то из однополчан якобы узнал ее в репортаже о летчице, оставшейся в Швейцарии и вышедшей замуж за местного врача, который, рассказывали журналисты, оперировал ее и спас жизнь в немецком плену. Степан тщательно составил историческую архивную карту жизни Лилии и Павла на фронте. Это было не сложно, ибо об их жизни и подвигах написано было много во фронтовой прессе.

Сопоставляя все детали жизни героев, Степану пришла авантюрная идея последнего проекта «Театра Жизни» – разыскать потомков капитана Абрикосова и самому представиться правнуком этой героической пары. Необходимо было сфабриковать беременность летчицы и рождение их общего ребенка. Об этом нигде не было сказано. Но по архивным данным, Степан неожиданно установил, что Лилия, получив ранение в феврале 1943 года, целых три месяца странным образом находилась в госпитале. Теоретически медики могли установить беременность во время легкого ранения и оставить Лилию в тылу, чтобы та родила дочку! В принципе все сходится. Под предлогом ранения отправили в тыл в отпуск, где она и родила. Ребенка пристроили в детский дом. А куда девать? Война… Павел женат, Лилия – сирота. В детском доме дали фамилию Петрова. Всем в детских домах давали фамилии Ивановы, Петровы, Сидоровы. Кстати, такая же история была и у Степиной бабушки. Она попала в детдом тоже по случаю залета фронтовой парочки. Родители даже не искали бабушку после войны. Может, были оба женаты.

«Хотя у моей бабушки был какой-то амулет из детского дома, в котором хранилась истинная фамилия матери или отца. Уже никто и не вспомнит. Сколько историй и тайн хранит война. Амулет! Вот где может быть доказательная интрига этой истории. Куплю антикварный амулет и помещу туда, предварительно состарив, фото Лилии, и история готова! Экспертизу делать никто не будет. Да и я не позволю. Никому в руки давать не буду. Осталось найти богатых родственников. Так-так, доподлинно было известно, что Павел Абрикосов имел семью и двух детей. Точно. Двух мальчиков. Значит, мальчики могли народить кучу отпрысков и хоть кто-то из них мог вырваться в люди и разбогатеть. Это шанс, большой шанс – найти богатых родственников и установить памятник. В конце концов, это не авантюра, а мой маленький человеческий подвиг. Господи! Помоги!»

Первые же попытки поисков через интернет родственников Павла Абрикосова увенчались успехом. Благо исследований родословных Героев Советского Союза в интернет-пространстве, включая ресурсы Минобороны, было предостаточно. Прямым потомком легендарного летчика оказался внук Павла Абрикосова – президент и единственный акционер холдинга Авиапромбанка Иван Андреевич Абрикосов. Это была настоящая удача… Ивану Андреевичу принадлежала целая империя предприятий, смежных с авиапромом, а банк был всего лишь видимой вершиной авиационного айсберга. Состояние Абрикосова, по «Форбсу», оценивалось в 700 млн зеленых купюр. Иван Андреевич был меценат, и это повышало шанс проведения задуманной операции. «Мысли материальны, – подумал Степан. – Он должен мне сам предложить финансирование памятника. Это мой последний психологический этюд, после которого я получу свободную жизнь. Этот красивый проект я назову «Лилия».

К изумлению Степана, концессионеры операцию «Лилия» приняли сначала скептически, долго рассуждали о рисках разоблачения, опасались службы безопасности холдинга, в общем, осторожничали, опасаясь провала. Степану пришлось настойчиво и убедительно обрамлять все новыми и новыми деталями узкие места его семейной легенды. Наконец, пройдя вместе всю цепочку реализации проекта, концессионеры пожали друг другу руки и поклялись после завершения операции «Лилия» вернуться к честной жизни российских актеров.

Сегодня Степан проснулся без будильника в 7 часов утра. Так всегда происходило перед сложным спектаклем, когда нервы собирались вместе с волей в единый узел, и он ясно понимал, что сегодня, именно сегодня наступил тот самый главный день в его театральной и реальной жизни, когда решается будущее: «Оно обязательно будет лучше моего грустного настоящего, если идти вперед. Ведь побеждает не тот, кто сильней, а тот, кто идет до конца».

Наш герой сосредоточенно и медленно сделал дыхательную гимнастику Стрельниковой, провел кардиотренировку на тренажерном велосипеде, принял душ и заварил себе ароматный кофе. Напиток напомнил запах утра в родном доме, где было так спокойно и счастливо жить…ведь кофе в юности не впитывал горечь жизненных неудач, а был предвестником зарождающейся радости и неповторимого дня. Отец вел здоровый образ жизни и часто цитировал ему в детстве Гиппократа: «Как суконщик чистит сукно, выбивая его от пыли, так гимнастика очищает организм», и аккурат каждое утро делал двадцатиминутную физическую разминку перед работой. Сейчас совет отца пришелся Степану очень кстати. Последнее время он стал замечать, что из-за неправильного питания и частого потребления алкоголя стал с трудом вписываться в размеры своих театральных костюмов. Это был серьезный звонок остановиться и соответствовать профессии, ибо никто не будет дошивать театральные костюмы специально под жиреющего от попоек актера. Килограммы стали в последние недели медленно уходить, когда Степан ограничил себя в пьяных застольях и начал нагружать организм здоровой активностью. Завтракал наш герой крайне аскетично либо вареными на пару кашами, либо йогуртом, либо вареными всмятку яйцами: строго по схеме, рекомендованной диетологом, который утверждал, что удачный день начинается с полезного завтрака.

Степан тщательно выгладил под стрелочку брюки, достал из комода свою любимую водолазку, приносящую, по его убеждению, неизменную удачу, и, встав перед большим зеркалом стал медленно одеваться. Он никогда не спешил перед важным спектаклем и тщательно через одежду входил в свой образ, пытаясь представить себя как бы со стороны, оценивая впечатление от энергии своего имиджа. Последняя пьеса «Лилия», как он назвал для себя прощальный проект, предстояла быть самой сложной в его жизни, и он, раскрыв свое лицо миру, хотел выглядеть очень достойно, чтобы органично влиться в славную семью Героев Советского Союза. Удостоверившись, что выглядит безупречно, и посмотрев на часы, сигнализирующие девять утра, Степан вздохнул и, собравшись с мыслями, решительно набрал на мобильном приемную олигарха Абрикосова. Неожиданно приятный, бархатный, слегка кокетливый, наполненный жизнерадостным утренним настроением девичий голос пропел ему в трубку: