Мгновенного эффекта от таблетки почему-то не было, о чём я незамедлительно сообщил врачу.

– Разумеется, – хмыкнул тот. – Нужно подождать. Ничего, скоро подействует.

– Может, мне укол какой сделать?

– Ещё чего. В ампулах всё учётное, да и мало их. На больных-то еле хватает, всем подряд колоть никак не получится.

– Я – не все подряд! На меня напало это вот… Вот эта вот дрянь!

– И поэтому вы снимете джинсы и покажете мне ногу. И быстро. А успокоительных вам больше не надо.

На ноге была пара неглубоких царапин от коготков твари, но и только.

– Ни отёков, ни покраснения. Кровотечения нет. Сделаю вам укольчик на случай аллергической реакции и обработаю рану антисептиком. Завтра покажетесь снова.

Когда врач закончил работу, а я наконец-то снова надел штаны, сержант попросил меня подождать в машине.

– Я скоро подойду, и мы отвезём вас в гостиницу. А пока вам придётся подождать в служебной машине.

На этот раз я спорить не стал. Вместе с другим полицейским я долго осматривал салон, подсвечивая телефоном. Вот уж чего не точно не хотелось, так это оказаться на одном сиденье ещё с одним «крабом».

Через несколько минут подошёл сержант, и мы поехали. У гостиницы сержант Крутов сказал мне напоследок:

– Ложитесь спать, вам это пойдёт на пользу.

Я ничего не ответил, лишь истерично хихикнул. Консьержка с улыбкой спросила, как прошёл мой первый день в Моряке-Рыболове, на что я ответил неуверенным кивком головы, забрал ключ и поднялся к себе.

Номер я осматривал долго. Запер окно и дверь, включил весь доступный свет, заглянул под кровать и тумбочку, за унитаз, под матрац. Перетряс всё постельное бельё, но нашёл лишь одного засохшего таракана. Обычного таракана, маленького. Проверил решётку на вентиляции в туалете, на всякий случай даже заглянул в маленький холодильник. Ни «крабов», ни другой дряни в номере не оказалось, но гасить свет всё равно было страшно. Тогда я начал проверку заново, уже не стесняясь двигать кровать и тумбочку, проверяя пространство за батареей и каждую щель на полу. Закончил уже за полночь, не без усилия заставив себя погасить свет в номере, но оставил свет в ванной. Спать лёг в одежде, снял только обувь. Как ни странно, довольно быстро уснул, но спал тяжело, часто просыпаясь. Каждый раз, стоило мне провалиться в сон, как я оказывался наедине с «крабами» – причём не одним, а сотнями. Они ползли ко мне, забирались по моей одежде, покрывали всё моё тело, и я снова просыпался.

Окончательно я проснулся лишь около девяти. Вскочил, осматривая комнату, но ничего страшного не нашёл. Голова оставалась тяжёлой и вдобавок ныла от тупой боли. В теле оставалась слабость, словно я и не спал вовсе, но встать я себя всё же заставил. И основным мотивом для этого был завтрак.

Оставшись без денег, я не мог пропускать включённую в стоимость проживания еду. Как ни жутко мне было от вчерашних событий, рациональная жилка во мне требовала поступать практично. Сперва поесть, потом уже паниковать.

На ресепшене была всё та же консьержка.

– Доброе утро! – устало поприветствовала она меня. – Спустились на завтрак? Это вы правильно сделали, завтрак пропускать нельзя. Вот у меня, если не позавтракаю, потом весь день насмарку.

– А вас разве не должны были подменить? – удивился я.

– Некому. Слышали ведь, моя сменщица… – Она огляделась, понизила голос до шёпота. – Умерла. Я слышала, её зарезали прямо у себя дома. Вчера, почти сразу после смены. Говорят, это её бывший муж. Он, правда, давно уже переехал в Ольгу, но оттуда и приехать ведь можно. Гулящий был мужик, ну, знаете? Она его выгнала, когда застукала с женой одного рыболова. Скандал был ужасный, конечно. Но вот, говорят, он вернулся в город и зарезал жену, чтобы отомстить.

– Ясно, – перебил я её. – А что, кроме вас двоих, работать тут было некому?

– Так у всех своя работа. Надо знать, что делать. Кого тут поставишь? Повара или уборщицу? Нет, абы кого не поставишь. Хозяин обещал заплатить двойную зарплату, если пока за двоих поработаю. Он и так Лену из отпуска выдернул, завтра вот выйдет, меня сменит. А мне-то что? Ну, поработаю. Дома как-то тоскливо стало, когда Кристина пропала.

– Вы знали пропавшую девушку? – удивился я.

– Это моя племяшка, – закивала консьержка. – Она к нам с мамой и Машкой приезжала. Мы втроём живём, а она нас навещала. Сестра даже так часто не звонит и не приезжает, как Кристина. Молодец она, хорошая очень девочка. Они с моей Машкой дружат. Машке тут вообще скучно, сверстников мало. Всё мечтает во Владивосток поехать учиться, как школу окончит. А Кристина как приезжает, так они с Машкой не разлей вода, всё ходят вместе, гуляют. Кристина ей всё про Владивосток рассказывает, помогает институт выбрать.

– А Маша… Это ваша дочь?

– Да, маленькая моя девочка…

– А она не… не пропала?

– Что вы, что вы! – испугалась консьержка. – Сплюньте! Кристина, перед тем, как пропала, в магазин ушла. Мы заглянули вечером в холодильник – а завтракать-то и нечего! А Кристина говорит: давайте я схожу, мне, мол, в удовольствие. Она и правда любит тут гулять. Ну, мы ей дали денег и согласились. Откуда ж мы знали?.. Тут никого раньше-то не убивали, криминала никакого нет. А потом – её нет и нет… Нет и нет…

Женщина всхлипнула. Тут я подумал, что даже не знаю её имени – что, в общем-то, обычное дело, я не стремился сближаться с обслуживающим персоналом. За весь предыдущий день я узнал лишь одно имя, да и то благодаря тому, что сержант сразу представился. Я привык относиться к людям… практично, что ли? Имена я узнавал, лишь когда мне от человека что-то было нужно. Но когда рядом со мной расплакалась эта наивная и доверчивая женщина, раздавленная пропажей любимой племянницы и пытавшаяся сбежать от этого в работу, что-то во мне дрогнуло.

– Извините, – выдавил я. – Я забыл, как вас зовут?

– Аня… Анна, – сквозь слёзы улыбнулась та. – А вас?.. Ах, да, Вы же Кирилл Сергеевич. Тут же есть ваше имя.

Она махнула рукой на раскрытый журнал на столе.

– Можно просто Кирилл, – поспешил заверить я. – К чему этот официоз? Мы же не на совещании.

– Ну да, не на совещании, – хихикнула Анна.

– Я надеюсь, что Кристина скоро найдётся. Правда.

– Спасибо вам большое. Ой, да что вы тут стоите? У вас же завтрак! Идите, кушайте скорее.

На раздаче знакомая со вчерашнего дня буфетчица со вздохом сунула мне тарелку с овсянкой, сваренной на молоке, блюдце с двумя сваренными вкрутую яйцами, два свежеобугленных тоста и микроскопический брикет масла.

– Кофе и чай вон там, – соизволила она наконец-то открыть рот.

Когда я не без усилий запихивал в себя подгорелые тосты, в столовой появился сержант Крутов. Окинув взглядом зал, заметил меня и направился к моему столику.

– Доброе утро, Кирилл Сергеевич.

– Доброе утро, сержант. – Я встал и протянул ему руку. – Вчера я вас не поблагодарил. Вы ведь, можно сказать, спасли меня от той твари.

Он замер на пару секунд, и мне показалось, что сейчас он спросит: «Какой твари?» Меня пронзила мысль, что всё пережитое вчера, в том числе и «краб» в больнице – плод моего больного воображения. А что, если так и есть? Если бы кто-то увидел меня, перебиравшего вчера номер по косточкам, заглядывавшего под матрац в страхе обнаружить там неведомого монстра, именно психом бы меня и сочли.

К счастью, мои страхи не подтвердились:

– Должен вам сказать, что распространяться о вчерашнем происшествии сейчас несколько безрассудно. Вы, конечно, не один, кто видел вчера это странное существо, но, кхм, вкупе с вашим рассказом о перемещении из Ярославля, кхм-кхм, история о вчерашнем событии может произвести на ваших собеседников не самое однозначное впечатление.

– Вы о том, что меня могут счесть психом?

– В общем и целом – да. Могу я присесть?

– Конечно.

За столиком он огляделся, зацепился взглядом за некоторых из присутствовавших людей, и лишь потом спросил: