Обычно, в те самые моменты «открытия», я начинал погружаться в себя, доставал тетрадь и принимался писать. Обо всём. О том, как прошёл мой день, о том, что я чувствую, переживаю, о своей жизни и о прочем, прочем, прочем. Я забывался на уроках и, вспоминая метафору со светом, я действительно был как лучик солнца, так как моё письмо заменяло недостаток общения.

Никто не виноват в том, что я попал в плохое окружение. Никто не виноват в том, что в детстве родители мной почти не занимались, так как были заняты избиением друг друга и всех людей вокруг, яростно кидаясь на них бранными словами. Никто. Не виноват. Что я закрылся в себе, что мне было тяжело находиться в социуме, не говоря уже о раскрытии своего какого-нибудь потенциала. Никто не виноват, что я смело и без колебаний могу задать вопрос:

– Почему мне не всё равно на девушку, которую вот-вот размажет летящая навстречу машина?

Я не любил людей. Я не знал, что есть лучше, да и толком не верил в то, что вне моего класса, школы, есть люди гораздо приятнее, чем то баранье стадо, в котором я находился на протяжении 11-ти лет. Иногда моя ненависть доходила вплоть до тошноты. Я не шучу. Мне действительно становилось дурно, когда мимо меня проходили блеклые счастливые марионетки одного из пастухов нашего класса.

Было весело. Нет.

Если вдруг вы захотите спросить: как ты с этим справился? То я отвечу вопросом на вопрос: справился с чем?

Речь идёт о прошлом, поэтому не пытайтесь меня осудить, основываясь на рассказах о былых временах, в которых помимо жестокости почти ничего не было. До моего настоящего ещё далеко, поэтому не будем загадывать наперёд раньше, чем нужно.

Вернёмся к остановке. Вернёмся к тому, что мне, учитывая сказанное, захотелось спасти жизнь и помочь человеку.

Прошло около двадцати минут. Тело начало освобождаться от мнимых кандалов.

– Девушка, – я начал бороться с силой. – Девушка, – будто освобождаясь от цепей, прикованных к стулу, на котором отсиживал свою пятую точку, сидя напротив Синего Пиджака, я пытался выбраться. Хотел встать и выйти из-за стола.

Руки, как и ноги, начали меня слушаться, но туловище было по-прежнему приклеено.

– Раз. Два. Три. – Я опёрся ногами о пол, кистями рук схватился за стол и со всей силы пробовал оттолкнуть себя вверх. – Давай! Да-а-а-вай!

Получилось.

Применив силу, отлепившись от поверхности, я по инерции подпрыгнул вверх и руками снёс тарелки с приборами.

– Чёрт.

Всё было совершенно таким же, как и было прежде, кроме разбитой посуды, осколки которой разлетелись по всему полу.

– И что теперь будет? – Я зажмурился, – зачем мне всё это. – Пожаловался вслух, через несколько секунд снова открыл глаза и проглотил язык.

Разбитая посуда, будто нетронутая, стояла на своём законном месте.

У меня уже не хватало эмоции для удивления, но я увидел ещё более странную картину: свой силуэт с вытянутой рукой, обрамлённый белой линией, зависший в положении, после которого остановилось время.

Нервно покусав губами, не расположив по полочкам в голове всё то, что я увидел за последнюю минуту, тут же вспомнил о девушке и помчался к выходу из заведения.

Оббежав зависшие силуэты, живых трупов, я выскочил на улицу и рванул в сторону проезжей части в надежде на то, что смогу что-то сделать.

Запыхавшись, я уже был у цели. Девушка стояла в метре от меня, и.

«Может быть время, как и в прошлый раз, когда я парил над землёй, сможет снова возобновиться не по моей воле?». Меня передёрнуло от этой мысли.

– Так, что делать? – Начал обдумывать разрешение ситуации. – Давай попробуем так.

Я взял девушку за туловище и подумывал о том, чтобы переместить её как шахматную фигуру немного в сторону для предотвращения столкновения с машиной.

– Прекрасно. – Саркастично.

Её силуэт не поддавался моему воздействию. Вместо того чтобы сдвинуться с места, по всей поверхности образа девушки проходила маленькая двухсекундная вибрация.

– Намёк понят.

Казалось, будто вся эта ситуация – программа, я в ней – маленький вирус, а результаты моих действий выдавались ошибкой – вибрацией.

– Попробую ещё раз. – Я хотел добиться хоть чего-то и, невзирая на неудачную попытку смещения, не думал сдаваться.

– Поехали, – снова повторил те же действия, но вибрация чувствовалась сильнее.

– М-м, хоть что-то, – снова – действие. Снова – усиление сопротивления.

– Ещё раз. – Ничего не менялось.

– Ещё раз. – Ничего не менялось.

– И ещё раз. – Колебания стали приносить болезненные ощущения.

Отойдя от девушки, я увидел, что вокруг её силуэта узким полем образовались частотные волны. Они были статично закреплены еле заметной яркой полосой, которая не давала волнам выйти за пределы своих возможностей.

– Вот он – ключ, – я понял, что иду в правильном направлении, найдя в программе лазейку.

Снова протянул руки в сторону её туловища. Кистями мне пришлось пройти через частотное поле. Я сделал это легко, преодолев еле заметный барьер в виде яркой полосы, но ощущения, которые испытал, были не из приятных. Кисти создали небольшой разлом между линией и, будто обладая собственным мышлением, волнам ничего не осталось сделать, как обвиться вокруг меня и замкнуть контур.

– А-а-а-а. – Не вопль, а пробирающий стон.

Я почувствовал резь, похожу на ту, когда тебя бьют электрошокером, правда в этот раз акция была не разовая, длительностью не в секунду, а в целую вечность.

Прикоснулся к туловищу, собрался с силами и сделал решающий толчок в сторону. Вибрация тут же остановилась, частотное поле исчезло, и девушка на моих глазах пошла в обратном направлении. Всё обратилось вспять.

– СТОП! – Я крикнул в тот момент, когда водитель машины ещё не наехал на камень.

Время снова остановилось.

Я, заприметив неодушевлённого знакомого, который загорал, лёжа на проезжей части, подбежал к нему и малейшими усилиями поднял, оттащив в сторону.

«Людей я передвигать не могу, а камень, пожалуйста? Бред».

Покончив с изменениями, заключив в голове фразу: «наверное, всё», я молниеносно двинулся в сторону ресторана, всё также боковым зрением подмечая статичную картинку неподвижных людей и воспринимая мёртвую тишину. Поднявшись на второй этаж, увидел свой силуэт, обрамлённая белая линия которого очень ярко сеяла, будто заманивая меня снова сесть в то самое положения, после принятия которого, возникла остановка.

«Ну что ж, посмотрим, Синий Пиджак, получилось у меня или нет».

Я сел на своё место, вливаясь в самого себя, вытянул руку вперёд, подобно образу и чуть не ослеп от насыщенного света, который остро ударил мне в глаза.

Вспышка.

Я понял, что всё возобновилось. Я снова слышал различные звуки, голоса людей, но скрежета шин, кажется, не было. Белая пелена, затмившая изображение, рассеялась, и мой взгляд сразу же пал на проезжую часть, на которой, как и следовало ожидать, никакой аварии не произошло. Автомобиль с государственным номером «х562оа» проехал мимо девушки.

– Что «нет»? – Пиджак наклонился ко мне, чуть шепотом спросил, стараясь не привлекать и без того озадаченные взгляды людей, разом повернувшие голову в мою сторону, и уставился на меня испуганным выражением лица, посмотрев на меня как на дурака, который сидел в позе припадочного.

– Э-э-эм.

«Как бы убрать неловкость с лица и просто провалиться под землю», вот что я на самом деле хотел сказать, совершенно забыв о том, что было в настоящем. Тем более запамятовав о нашем диалоге, в котором решалось дальнейшее сотрудничество с издательством.

– Извините, но, мне пора идти, – сказал Пиджак, вставая из-за стола.

– Что такое? Голова разболелась? Могу предложить таблетку.

У меня возникло чувство, будто меня отшила девушка под самым необычным предлогом не выключенного дома утюга или же, как здесь, сильной головной боли.

– До свидания, Алекс. – Пиджак явно не хотел ещё раз со мной видеться. На кончике языка, притаился горький привкус нарушенных знаков приличия. Обожаю.