Коротко кивнув ему, я дернул дверь. Она не поддалась.

– Нету его, паря. Сам жду – от мужика несло чем-то кислым.

– Спасибо, тогда и я подожду – я встал по другую сторону двери. Потом подумав, немного отодвинулся еще, уж больно от мужика несло.

– А ты хто тут такой будешь? А то раньше тебя не видел – мужику видимо было скучно просто так стоять.

– Слава я. Память потерял. Пока Василий Васильевичем временно назначен слесарем по электричеству – ответил я.

– Эхма. Паря, так это значит я из-за тебя прокорму лишился? – он отлип от стенки.

– Если именно Вы были электриком до меня, то не из-за меня, а из-за пьянства. Много жалоб уже услышал. – лениво ответил я, разглядывая противоположную стенку.

– Да што ты, Славка понимаешь. Счас я тебя… – он попытался взять меня «за грудки», но из-за разницы в росте получилось скорее помять мою рубашку в районе живота.

Вот не люблю я драк. Вот эти вот махания руками, фингалы и прочие взгляды поверх рукава, вытирающего бегущую из носа кровь. Чем больше дистанция до противника, тем мне комфортней. В школе для разрыва дистанции я без какого-либо зазрения совести использовал первые попавшиеся под руку средства: от чужого портфеля до валяющихся палок. А в компьютерных игрушках первым делом прокачивал всякие снайперские приблуды. Эх, где вы, мои игрушечки…

Но тут не школа, поэтому я без особых раздумий чуть повернувшись вправо, приподнял левую ногу и со всей силы топнул. Ну а то, что под моей ногой оказалась нога этого извозчика, так кто ему виноват? Смотреть же надо, куда ноги ставишь.

– Ты чего подлыми приемчиками дерешься… Это не по-мужицки же – проорал сквозь слезы скачущий на одной ноге мужик.

– Я же говорил – память потерял. Не знаю, что можно, а что нельзя – улыбнувшись, я провел ладонями сверху вниз, разглаживая складки на рубашке – но если трудящийся пролетариат попросит, могу попытаться вспомнить.

– То-то я иду и слышу, как Ефимыч блажит. Аж ушам не поверил – по лестнице спускался Михаил – за расчетом пришел?

– А чего он… – начал было извозчик – я хотел как полагается, а он…

– А что он? – спросил Михаил, глядя на меня.

– А он – ответил я – на ногу наступил. Для профилактики.

– Видишь, для профилактики – сдерживая улыбку, повернулся Михаил к мужику – пошли, болезный, подпишу тебе бегунок.

Все-таки я пришел вторым, поэтому очередь есть очередь. Я молча смотрел через открытую дверь, как Михаил сверяется с какими-то записями и что-то пишет в протянутый ему листочек. Вскоре он закончил.

– Вот ужо я тебя… – пробурчал мужик, проходя мимо меня.

– Следующий раз будет выше, по яйцам – произнес я, не глядя на хромающего и уже официально бывшего электрика.

Тот чего-то пробурчал и окончательно скрылся с наших глаз.

– Новый анекдот про врачей хочешь? Так, пациент. У меня для вас две новости. Одна хороша, а другая плохая. С какой начинать? – я прицелился пальцем в Михаила.

– Давай с плохой – уже заранее улыбаясь, подыграл Михаил.

– Плохая состоит в том, что мы вам ампутировали здоровую ногу. – я рукой показал «чик и готово».

– А хорошая тогда какая-же?

– А хорошая состоит в том, что больную ногу можно вылечить!

Нет, все-таки они такие смешливые. В мое время такой образчик черного юмора вызвал бы максимум кривую улыбку.

– А если бы я сначала выбрал хорошую новость? – отсмеявшись спросил мой тутошний босс.

– Тогда получил бы черепно-мозговую травму чем-то тупым. Предположительно глупым вопросом.

Немного недоуменно похлопав глазами, Михаил снова заржал.

– Ну ты и смехач… – вытирая слезы, произнес он – за чем пришел-то?

– Как за чем? Получить ключ от склада и инструкции, где записывать то, что взял. А то уже время обеда – я демонстративно посмотрел на пустое запястье – а в столовой две лампочки не горят.

– Да, место для приготовления и приема пищи должно быть хорошо освещено – согласился со мной Михаил – пошли, покажу все и проконтролирую выполнение работы.

Как и ожидалось, все было устроено предельно просто. Большая амбарная книга, страницы в которой были разделены вертикальной линией на пополам. Слева «взял», справа «вернул».

– Так, сегодня 19е? – спросил я.

– Нет, еще 18е.

Я вывел «18.05.1951». Потом следующей строчкой «лампочка – 3». Начало положено.

Серафимовна молча смотрела, как отодвинув стол из-под сгоревшей лампочки, я поставил на его место стул и разувшись, встал и начал выкручивать сгоревшую. Лампочка выкрутилась легко, без скрипа и скрежета. Сунув сгоревшую в левый карман, достал из правого целую и вкрутил новую. На последних оборотах я наклонил голову вниз: хрен его знает, вдруг лопнет, так хоть в глаза ничего не попадет. Повезло. Лампочка просто загорелась, без каких-либо эффектов. Отлично.

Я перешел ко второй и повторил всю процедуру. И тут тоже все заработало без каких-либо эксцессов. Хороший знак для первого рабочего дня.

– Вот! Принимай работу, красавица! – радостно обратился Михаил к повелительнице пищеблока.

– Да где уж в наши годы быть красунями – проворчала Пелагея, беря в руки половник и начиная разливать нам суп по тарелкам.

– А я вот взял еще одну лампочку в запас, больше нигде поменять не надо? – спросил я, выкладывая на чистую тарелочку несколько кусков порезанного хлеба – а то пока не поел, лучше по-быстрому поменять.

– Ну пойдзем, коли так – смерив еще раз меня взглядом, она зацепила половник изогнутым концом ручки за кастрюлю и развернувшись, пошла вглубь кухни. Буквально через десяток метров мы вышли к этакому островку из столов посреди плит. Вокруг столов стояли сотрудницы, которые непрерывно что-то резали, мешали и вообще творили кулинарную магию.

– Девушки, добрый день! – сильно отвлекать от работы не хотелось, но правила приличия необходимо было соблюдать. Внезапно наступила тишина, прерываемая только бульканьем из какой-то кастрюли. На меня уставились удивленные кухарки.

– Ну надо же, как назвали их дзяуйчинами, так рты пооткрывали – вернул нас к действительности бас Серафимовны – то электрик наш новый, лампочку пришел поменять в складе. Зин, покажи.

– Ой, Слава, а вы уже тут, а мы все гадаем, чего это Степан Ефимыч больно ругается на вас… – тут же завелась Зина. Ну вот как это им удается? Всего-ничего прошло, а они уже все знают –… а на склад мы его не пускаем, там продукты и вино…

Все продолжая выплевывать слова со скоростью пулемета, Зина подвела меня к обшарпанной двери, скинула дужку навесного замка и зайдя внутрь, показала пальцем вверх. Лампочка располагалась прямо над входом. Уже практически не слушая Зину, я с этакой показной небрежностью начал выкручивать старую лампочку. Крррак! И у меня в руках оказалась стеклянная колба. В тусклом свете от кухни я заглянул в патрон – винтовой хвостик от лампы остался внутри.

– Ой, сломалась лампа, как же так, что теперь делать… – застрочил словесный пулемет под ухом.

– Зина, стоп. Ножик принеси, узенький. – я безуспешно попытался вклиниться в поток слов. Не помогло. Интересно, как Серафимовна ей командует?

Немного подумав, я прижал указательным пальцем ей губы. Зина тут же стала походить на воздушный шарик. Выпученные глаза, надувающиеся щеки… Стоит передержать, как лопнет.

– Нож, узкий, один – глядя ей в глаза, раздельно повторил я.

– Хорошо сейчас принесу, так бы сразу и сказали, не могли как будто… – шлейфом понеслось за ней.

Пока Зина ходила за ножиком, я нашел выключатель и удостоверился, что его ручка стояла напротив положения ВЫКЛ. Как говорили мои учителя, «собираясь нарушить одну технику безопасности, не забудь проверить соблюдение остальных». Ну не обесточивать же всю кухню из-за одной лампочки?

Зина пришла не одна, а с Пелагей. Подозрительно глядя на меня, она протянула на выбор несколько ножей. Выбрав подходящий, я примерился и легким ударом вогнал его прямо в патрон вместо отсутствующей сейчас колбы. Чуть покачав, я начал выкручивать остатки лампы из патрона. Ничего этакого, особенно без инструментов, но на неподготовленных работниц поварешки это произвело неизгладимое впечатление.