– Че ж не сходить?! Он – красавчик. А ты сама говорила, что мне нужны отношения с противоположным полом! – тычу пальчиком в подругу.

– А если он маньяк? – фыркает перестраховщица.

– Два маньяка в связке – это перебор! – хохотнула я.

Мы обе хрюкнули, вспоминая, как я обошлась с однокурсником, который оговорил меня…

– Везет же некоторым, – шипит Быстров, которому, с натяжкой, поставили тройку за экзамен. – Знаю, как вы сдаете, – и прокатил язык по внутренней стороне щеки.

– Подержи! – отдаю сумку Машке.

Хватаю умника за пах и сжимаю. Быстров верещит, глаза на выкате.

– Повтори, как мы сдаем? – говорю томным голосом.

– Я пошутил! – вырывается из захвата и, держась за стену, отходит подальше, кидая злые взгляды.

На следующий день я притащила зеленку и пластыри. Положила перед Быстровым на стол.

– Ну, ты как, калека? Оказать тебе вторую помощь, поскольку с первой мы вчера опоздали. Яйца, наверное, опухли? – смотрю сочувственно.

– Уйди, ненормальная! – шарахается от меня.

Еще несколько дней я проявляла «заботу», интересуясь его здоровьем на всю аудиторию, пока он не взмолился, прося больше об этом не говорить.

Вечером, закрыв смену и посчитав выручку, ставлю кафе на сигнализацию, и бодрым шагом направляюсь в сторону метро. Свет фар и сигнал авто вырывает из задумчивости. «Точно! Блондинчик же обещал заехать!» – разворачиваюсь и топаю к черному внедорожнику.

– Красивый зверь! – втягиваю запах кожи сидения. – Ты тоже ничего, – перевожу взгляд на парня и застываю с открытым ртом.

– Извини, я машиной ошиблась, – начинаю отползать к двери и слышу щелчок замка, блокирующий ее.

– Я – Клим! – говорит брюнет с родинкой над губой. – Пристегнись, детка! – раздается рев мотора, и машина срывается с места.

– Какого хрена происходит? – ору на него, сжав кулаки.

– Ты не достанешься Мирону, – заявляет паршивец, посматривая в зеркало дальнего вида.

– Не знаю, в какие игры вы, мальчики, играете, но мне это и знать не нужно! Высади меня, твою мать! – топаю ногой для убедительности.

– Не пыхти! Мы должны оторваться! – говорит слишком уж весело этот говнюк.

Оборачиваюсь назад. За нами, маневрируя между другими машинами, несутся две тачки: спортивная и гелик.

– Я вам что, игрушка? Трофей, да? Скучно дитяткам стало?

– Ага! – говорит так просто Клим.

Вдавливая педаль, одной рукой крутит руль, второй натыкивает на дисплее маршрут по GPS. Раздается трель телефона.

– Да? – отвечает мой похититель.

– Отдай мою девушку, сученок! Я, так и быть, прощу тебя, на этот раз! – слышу голос Мирона.

– Кто первый – тот и танцует! – ржет брюнет, подмигивая мне.

Фыркаю и отворачиваюсь к окну.

– Вика, ты меня слышишь?

Я разворачиваюсь, округлив глаза. Имени своего я никому из них не говорила.

– Вика!

– Слышу! – рычу.

– Ничего не бойся! Ты моя, малина!

Дергаюсь, словно получила удар.

«Выдыхай, Вика!» – говорю себе. От этой ситуации бьет озноб. «Кто они? Зачем все это?» – ловлю себя на мысли, что пристально рассматриваю своего «пилота».

– Отвали, Мирон! Я ей нравлюсь! – поворачивается ко мне. – Детка, ты можешь не только смотреть, но еще и потрогать…

– Рули, придурок! Как остановимся, я тебя так потрогаю, что, возможно, и на память оторву. Рука или яйца? – придвигаюсь ближе, плотоядно скалясь.

– Ууух, какая хищная девочка у нас! – присвистнул парень.

На языке вертится странное слово «азарт». Почему странное? Для меня – да! Никогда не была любительницей экстрима. Всегда избегала ситуаций, которые не могу контролировать. Потеря контроля – самое страшное, что может со мной случиться. Я поэтому почти не употребляю алкоголь.

Но сейчас по моим венам течет неведомый коктейль из азарта и предвкушения чего-то необычного. Я не испытываю страха от этих чудиков, которые в чем-то соревнуются. Они, может, и знают кое-что про меня, но далеко не все.

– Лапуль, покатались и хватит. Останови во-о-он у того магазина… Или я воткну тебе этот гвоздь в ногу, – достаю саморез на 150 миллиметров. Вечно в моей сумке всякое «нужное» барахло болтается.

В век доступных женщин, когда показателем при выборе мужчины стали не сила, ум и красноречие, а ширина кошелька, я в эту категорию не вписывалась. Удивительно, что вообще попала в поле зрения таких золотых мальчиков.

Едва открылись двери машины Клима, падаю прямо в цепкие руки Мирона.

– Вика, я лучше! – кричит третий брюнет, хлопая дверью своей спортивной машины.

– А ну, отвали! – отталкиваю блондина.

Я целый день на ногах, набегалась, как савраска. Мне бы в душ и в мягкую кроватку. Больше ни о чем думать не могу. Достаю телефон, чтобы вызвать такси.

– Вик, давай я отвезу тебя, куда скажешь, – сверху падает рука на мой зажатый телефон.

Устало вздыхаю. Я сейчас даже эмоционально выдохлась. Мой таймер отсчитывает минуты до сна по привычному графику, а я – черте где, фиг знает с кем. Бубню себе под нос и не замечаю, что уже вслух. Зеваю и тоскливо поглядываю на огни ближайшего магазина. Попросить у них убежища, что ли?

– Мы ее, похоже, достали, – хмыкает Клим. – Вы прикидываете!? Вика хотела мне ногу гвоздем проткнуть!

– У меня еще плоскогубцы есть, – закрываю зевающий рот рукой и потом нажимаю на вызов такси.

Диктую адрес и тащусь присесть на лавочку. Эти трое плюхаются рядом.

– Слушайте, может, вы просто отвалите?! – спрашиваю по-хорошему. – На что хоть забились? Стоящее что-то?

– На жизнь, милая, – выдает Мирон.

– Вы – психи? – поворачиваюсь к нему с открытым ртом. Пытаюсь разглядеть в его лице, что это шутка такая. – Так и поспорили бы, кто долетит без парашюта с Останкинской башни.

– Было уже, – пожимает плечами Клим.

– До Владивостока на машине за пять дней без сна и отдыха. Потом дрыхли двое суток, – вспоминает второй брюнет. – Меня, кстати, Влад зовут, – протягивает руку, которую я на автомате пожимаю.

– Кто победил? – я аж спать перехотела.

– Клим мне колеса проколол, а Мирону сахар в бак насыпал, и приехал первым, – продолжает историю Влад.

– Что еще было? – у меня по спине холодок.

– Пятнадцать суток заработать и отсидеть в обезьяннике, – говорит спокойно Мирон, глядя на звезды.

– Снова Клим победил?

– Не! Клима батя вытащил, несмотря на сопротивление. Этот придурок вцепился в решетку изолятора и орал, что ему тут нравится, и кормят неплохо, – ржет Влад. – А победил – Мирон!

– Я надеюсь, вы никого на спор не убили? – в горле у меня запершило, и я закашлялась.

– Нет, пока…, – заботливо хлопает по спине Влад.

– Стоп! А на чью жизнь вы сейчас поспорили? – вытаращила глаза от того, какой приходит мне на ум ответ.

– Твое такси, детка, – подает мне руку Клим.

Заботливо открывает двери. Кидает таксисту тысячу на переднее сидение:

– Отвези в лучшем виде! Мы номер машины запомнили. Если девушке не понравится твое общество…, – слышится скрытая угроза.

Еду в полной тишине. Водила кидает на меня украдкой взгляды, но молчит. И я молчу, переваривая информацию.

Не выспалась нифига. Шатаясь, зевая, захожу на кухню, где Машка задумчиво смотрит в окно и, отпивая из чашки кофе, говорит:

– Мозгов нет – считай калека! Твои висят, глянь!

Я вчера успела рассказать все подруге, от которой посыпалось тридцать три предложения от: «давай напишем заявление в полицию, что тебя преследуют…», до: «изобьем сковородой, все равно башка пустая».

Раскачиваясь на тросе, Влад и Клим Касимовы, зависли напротив нашего окна. В одной руке у каждого – цветы, которыми они весело мне размахивают.