— Ты уверена, что это здесь? — с недоумением смотрю на унылую постройку. Что за склеп?

— Да, это место отмечено на карте. Вон напротив аптека.

Металлические ржавые двери с неприятным скрежетом открываются, и мы входим внутрь. Внутри не так уж и ужасно, просто обыкновенная фотостудия с разными фотозонами. Безвкусный и дешевый интерьер, в котором непременно будут устраивать семейные фотосессии у елки. Бесконечные провода, свет и прочая атрибутика, через которую приходится перешагивать.

— Вы чего-то хотели? — за крохотным столом сидит гейского вида паренек с розовыми волосами и пирсингом в губе. Лениво жует жвачку.

— Купальники где снимают? — нетерпеливо спрашиваю у него.

— А вы из ихних? Забыли что-то?

— Да, — мило улыбаюсь. — Забыли. Довез один комплект.

— Ааа, тогда третья дверь в конце. Зал «Пляжный». Разувайтесь или бахилы наденьте, туда натуральный песок завезли. Эй! Бахилы!

Но я его уже не слушаю, размашистым шагом добираюсь до нужной двери и, не дожидаясь семенящей за мной Алины, распахиваю дверь.

— Ну и что здесь, бл*дь, происходит?!

Ярослав

Сначала мой воспаленный разум выхватывает в легком полумраке девичьи обнаженные ноги, живот и почти не прикрытую ничем грудь. Все во мне рычит в слепой ярости, однако я тут же прихожу в себя. На меня уставилось несколько пар удивленных глаз. Хотя бирюзовые глаза Анны не просто удивлены, они в шоке.

— Ярослав Игоревич? — лепечет ошарашенно моя секретарша. — Алина?

— Молодой человек! Вы ошиблись дверью! Мы тут заняты, не мешайте работать! — оборачивается ко мне сального вида толстяк с нечесаным хвостом. Рядом с ним топчется длинный, как каланча, и сутулый фотограф.

— Это мой… — пытается неловко объяснить Анна, но, покраснев, запинается. Кто я ей теперь? — Эээ, знакомый.

— Я ее босс, — безапелляционно заявляю.

— Ой, я так не могу работать! — жеманно возмущается полуобнаженная модель, которую я сначала по ошибке принял за Анну. А сама кокетливо поправляет купальник на своем тощем тельце и не отрывает от меня взгляда. Все это я неосознанно замечаю краем глаза, потому что сам неотрывно смотрю на того, за кем приехал.

— Вы что-то хотели? — раздраженно спрашивает толстяк, когда тишина затягивается.

— Да. Забрать своего сотрудника из этой дыры.

— Но я… — Анна нервно теребит рукава своей блузки.

Она выглядит замечательно. Главное — одета. Но, и правда, замечательно. На ней потрясающая юбка-карандаш, обтягивающая ее восхитительные бедра, белая шелковая блузка, подчеркивающая пышную грудь, на стуле висит голубой пиджак в тон юбке. Блестящие волосы убраны в высокий строгий пучок.

— Что происходит, Аня?

— Извините, Сергей Борисович. Я сейчас все улажу.

— Нет, Анна Владимировна, — перебиваю ее. Его обращение «Аня» меня выбешивает, как и его маслянистый взгляд, который он то и дело на нее бросает. — Вы сейчас соберете свои вещи и покинете это место вместе со мной.

— С чего вы решили, что я это сделаю?! Вы не видели моего заявления?!

— О, видел. Разорвал его на маленькие атомы, его больше не существует!

— Мне плевать. Я не вернусь! Я уволилась! — упрямо мотает головой. В глазах вспыхивают злые искорки.

Что ж, так куда лучше, чем нелепое чувство вины и стыда, из-за которого она готова бежать на край света.

— Анна, давайте выйдем отсюда и спокойно обсудим, — настойчиво давлю на нее, но она не сдается.

— Нечего обсуждать. Вы были правы, это место не для меня.

— Анна…

— Прекратите, Ярослав, — она намеренно опускает отчество, дабы показать, что я больше не ее босс. Но я без нее не уеду.

— Я не уйду отсюда, пока не поговорим о произошедшем.

— П-произошедшем? — в ужасе спрашивает она. Ее лицо теряет краски, бледнеет. Она лихорадочно оглядывается. — Прямо здесь?!

Я же не идиот, чтобы совсем все испортить и действительно об этом сейчас заговорить в присутствии свидетелей, но мне хочется пошатнуть ее упертую решительность.

В разговор вмешивается разъяренный не на шутку толстяк. Фотограф с моделью, оказывается, уже давно стоят и треплются в углу, пересматривают фотки.

— У нас работа вообще-то! Какого черта вы еще здесь?! Вон! Я сейчас же вас вышвырну!

— Я же сказал — не уйду. Ты глухой, что ли? — отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи.

Тому остается только возмущенно пыхтеть и злобно смотреть то на меня, то на Анну, потому что, оглядев мой рост и мускулатуру, он не рискует дотрагиваться и выполнять свою пустую угрозу.

Набросив на себя холодность и отчужденность, Анна подхватывает в руки пиджак и показывает в сторону двери.

— Хорошо, давайте выйдем.

Миновав админа с пачкой бахил в руках, бурчащего нам в след, мы выходим на улицу.

— Алина, жди в машине, — кидаю притихшей девице. Та послушно кивает и семенит к переднему сиденью.

— Как она здесь оказалась? Она тебе сказала где меня искать?

— Да, ты угадала. Потому что кто-то кинул мой номер в черный список и прячется уже несколько дней черте знает где! — вспылил, не выдержав, потому что ее отстраненное выражение лица выводит из себя.

— Я просто не вижу смысла объяснять это все, к тому же вы и сами понимаете…

Мне надоело пререкаться, я замерз и проголодался. И еще я хочу ее назад.

— Просто возвращайтесь, пожалуйста, — тихо произношу. Кажется, я впервые прошу.

Растерянный взгляд корябает скопившийся комок непонятных чувств в груди, она мнется, но я не даю ее сомнениям выползти наружу. Произношу то, чего сам от себя не ожидал услышать.

— Простите за произошедшее. Мне очень жаль, я перешел всякие границы. Это целиком и полностью моя вина. Обещаю больше такого не повторится. Вернитесь, и мы будем работать. Просто работать.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — ее щеки краснеют. Так и есть, она опять прокручивает в своей хорошенькой головке произошедшее.

— Я же сказал, что больше не притронусь к вам, — мрачно бросаю ей. — Давайте так: каждый понедельник я буду нагружать вас работой. Нормальной работой. На всю неделю. Сам я вряд ли буду там появляться, у меня море долгов в университете и бесконечные тренировки после него. Вам никто больше не будет мешать.

Вижу, что она колеблется. Кусая губы, смотрит на обшарпанную дверь конторки, пытается рефлексировать.

— Я, правда, устал от всего этого. И чувствую себя виноватым за предвзятое отношение к вам. Возвращайтесь назад.

— Хорошо, — вдруг выдает она, и я мгновенно чувствую волну облегчения. Напряжение нескольких дней уходит с одним ее словом.

— Спасибо, — киваю ей. Она опять робеет и опускает глаза. — Где все ваши вещи?

— Тут неподалеку, в отеле. Мне компания все оплатила. У нас тут командировка, а так работа основная в Москве. Я пока стажер, это мое первое задание, — сумбурно объясняет, кутаясь в пиджак.

Только сейчас замечаю, что она не одета в верхнюю одежду, а на улице невероятный холод. Порываюсь снять куртку и накинуть на нее, но она пресекает мой жест колючим взглядом.

— Я сбегаю за пальто, оно в раздевалке висит.

В машине она садится на заднее сиденье и отворачивается к окну.

— Я думал вы моделью устроились, — с укоризной кошусь на Алину. Та тоже до сих пор пребывает в легком ступоре.

— Ты сказала рекламировать купальники будешь, — оправдывается девчонка, обращаясь к сестре.

— Это шутка? — Анна поднимает брови. — Я говорила в рекламный отдел устроилась. Да, рекламировать. Но не на себе же!

— Так вот я и удивилась. Обалдела, думая, что ты в модели поперлась.

Ничего не ответив на ехидный выпад сестры, Анна отворачивается к окну, а я опять прибавляю музыку, чтобы бестолковая сестрица заткнулась. Дурища, она ничего не поняла.

Сквозь начавшийся снегопад мы едем домой.

Анна