– Утро доброе.
– Привет, Валерка. Как сам?
– Спасибо, хорошо.
Пока грузчики заполняли фургон ещё горячим и поэтому парящим хлебом, он забежал в конторку за отгрузочными накладными.
– Теть Дусь, здравствуйте.
– О, молодой и перспективный. Ну, заходи. Так. Маршрут прежний. Скоро будешь меньше ездить.
– Почему?
– Как почему? Ученики уйдут на каникулы, школьные столовые закроются.
– Конечно. Я как-то не подумал. Наверное, потому, что постоянно думаю о том, что могу в Советскую Армию загреметь «для прохождения службы».
– Ну, сынок это тоже дело. Надо же кому-то Родину защищать.
– Согласен, но большим желанием не горю.
– Два года быстро пролетят. Не успеешь соскучиться по родным, как уже дома будешь.
– Хорошо если два, а то можно и на все три во флот влететь. У меня же за плечами морской техникум.
– Так и то не плохо. Мир посмотришь.
– Да-а-а…
Получив накладные, Валерий вышел на улицу. Створки хлебного фургона были уже закрыты. На «перроне» стояли грузчики. Они курили и мирно обсуждали волнующую их тему, грядущий переход работы комбината на хозяйственный расчёт. Валерка запрыгнул в кабину, вставил ключ в замок зажигания и нажал на педаль газа. Двигатель, рыкнув, монотонно заработал. «Садик «Солнышко», – сам себе сказал Валера. Машина тронулась.
– Вот салага. В армии не служил, а уже за баранкой. И чего дома не сидится? Не отдыхается? – сказал один грузчик другому, провожая машину взглядом.
– Тётя Дуся говорила, что он в институт собрался поступать. Поступит – в армию не пойдёт.
– Этот обязательно поступит, очень самостоятельный и настырный. С годами к нам вернётся директором, – смеялись грузчики.
Валеркин рабочий день шёл привычным порядком. Он переезжал от «точки к точке», развозя хлеб. Во время переездов и ожиданий погрузки или разгрузки мысли возвращались к больной теме – об армии.
Как много всяких гадостей о службе говорили знакомые. Нет, нет, а об этом уже писали газеты, журналы и показывали по телевидению. О процветающей «дедовщине» жужжали все: и те, кто уже отслужил, и те, кому ещё предстояло служить. Особенно изгалялись те, у кого армия была «за плечами». Из их уст слышались просто ужасные рассказы, но не про то, как над ними издевались «дедушки», а всё больше, как они вымещали на молодых всю ненависть и злость, все свои страдания, перенесенные в первые месяцы службы. Всё это пугало и наводило ужас. Ещё пугала перспектива попасть служить в Афганистан. Вполне естественно, что служить особого желания не было.
С первым негативом армейской «культуры» Валера встретился на городской военно-врачебной комиссии. В сознании резко отразилось то, что он – ничто и никто. Каждый был занят своим делом и своими личными проблемами. На призывников, проходящих медицинскую комиссию, и офицерам, и медикам было глубоко наплевать. Был план, который необходимо выполнить и отчитаться в сроки, установленные Министерством обороны СССР. «Гребли» всех. Под общую гребёнку попадали и ребята с ограниченным зрением и слухом, даже больные, перенесшие сложные операции и стоящие на грани инвалидности, имеющие те или иные «незначительные» психические отклонения. Родители пытались достучаться хоть до кого-нибудь. Ответ один – «Годен!».
Яванский был прописан по адресу родителей в Елизовском районе, а так как учился в Петропавловск-Камчатском, то на учёте стоял в военкомате Октябрьского района областного центра. Переступив порог военкомата, Валерий сразу почувствовал стойкий запах обувного крема, словно его где-то специально разлили. Оказалось, что при входе подставка для чистки обуви, а рядом большая банка с гуталином. Бросилась в глаза чистота коридоров и лестничных пролётов. Несмотря на то, что здание старенькое, деревянное, а всё окрашено. Валерка показал через окошечко дежурному повестку. Лейтенант посмотрел и сказал пройти на второй этаж. Валерий поднялся. Здесь стояла невыносимая духота и суматоха. Призывники в трусах сидели на лавочках, стояли вдоль стен и перебегали из кабинета в кабинет. Кто-то смеялся, кто-то ругался. Среди призывников бегали всполошённые, с выпученными глазами родители, жены, невесты, молодые мамочки с грудными детьми. За порядком внутри следили прапорщик лет двадцати двух и два сержанта-срочника. Нисколько не стесняясь присутствующих родителей и не обращая внимания на их замечания, они не скупились на подзатыльники и пинки, отпускаемые будущим защитникам Отечества, сопровождая их «армейским фольклором».
Видя этот бардак, Валерка, не вступая ни с кем в разговоры, прошёл районную военно-врачебную комиссию, ещё больше уверившись в том, что в армии ему делать нечего.
Ему хотелось хоть как-нибудь оттянуть время, чтобы успеть поступить в институт. Не без чувства страха были выброшены две повестки с требованиями явиться в военкомат на областную комиссию. Прошли первомайские праздники. Скоро наступали выходные по случаю празднования очередной годовщины Великой Победы. А там последний вступительный экзамен по русскому языку. Два первых экзамена по физике и математике были успешно сданы. Осталось только написать сочинение.
За этими мыслями прошёл рабочий день. Валерка в третий раз заехал на хлебокомбинат. Сдал накладные. Попрощался с ребятами и тётей Дусей. Поехал в гараж. Хорошо, весна. Хоть к вечеру и слегка подмораживает, но воду из системы охлаждения сливать не надо. В течение тридцати минут он убрался в фургоне, протирая и дезинфицируя уголки, полозья, стены и пол. Затем сбегал, набрал теплой воды в котельной и ополоснул машину снаружи. Не заходя в диспетчерскую, побрёл уставший, но довольный прожитым днём на автостанцию.
Глава 5
Наташа
Настроение было на высоте. Приближалось время свидания с Наташей. Они встречались каждый день. Часами гуляли на улице. Болтали на разные темы. Выкраивали минутки для уединения в доме Наташиных или Валеркиных родителей. И каждый из них с нетерпением ожидал новой встречи. За пять лет знакомства их юношеская дружба переросла в глубокое, нежное и чистое чувство.
Они дружили с восьмого класса. Валерка, имевший настырный и упёртый характер, привыкший к тому, что всё должно быть именно так, как он хочет, в первой четверти предложил Наталье дружбу. Глупо, но на этот шаг его толкнул спор между мальчишками. Спор ни на что. Однако престиж и желание не ударить в грязь лицом руководили им. Не дождавшись ответа, он пересел за парту к Наташе. Бывший её сосед даже не возражал такой демонстративной наглости и напору. С этого момента Валера каждый день считал своим долгом провожать девушку домой, но, не идя где-то сзади, прячась, а именно провожать, шествуя рядом и желательно держа свой предмет вожделения за ручку. Об их дружбе заговорила вся школа. Все мальчишки предпочитали держаться в стороне от Натальи. Валерка вступался за неё по любому поводу. Смело и решительно дрался с любым, если заподозрил неладное по отношению к своей подружке.
После окончания восьмого класса Яванский-старший настоял на поступлении сына в техникум, и Валерий уговорил Наталью подать документы туда же. За годы учебы в техникуме все привыкли, что они всегда вместе, и называли их не иначе, как Яванские.
Несмотря на строптивый характер и непреодолимое желание, Валерка не позволял себе без Натальиного позволения даже поцеловать её в щёчку. Такое случалось, но очень редко.
Первые «близкие» отношения начались сами собой. Как-то, гуляя зимним вечером, Наташа поскользнулась и, не удержавшись, начала падать. Валерка, изловчившись, подхватил её и подтянул, прижав к себе настолько близко, что их губы соприкоснулись. Ещё несколько секунд они стояли молча и смотрели друг другу в глаза. Их юные сердца бились настолько сильно, что казалось, вот-вот взорвутся. Любопытство и интерес шестнадцатилетних детей переросли в жгучее желание, и их губы слились в едином, долгом и нежном поцелуе. С этого самого момента Валерка уже просто преследовал Наталью и использовал для поцелуев все мало-мальски подходящие случаи и укромные местечки. Наташка всё больше, чтобы подзадорить и подразнить его, кокетничала и сопротивлялась. И вскоре с ними случилось то, что и должно было случиться. Они разом стали мужчиной и женщиной, не совсем поняв, что же произошло. Близкие отношения со временем стали ясными и осознанными.