Отец убыл в свою командировку три года назад, в тридцать четвёртом. Уезжал не то чтобы весело, но с задором, с верой в близкое чудо и неслыханное счастье. Обещал вернуться через год с деньгами и подарками, и с чем-то таким, для чего не мог подобрать слов! И действительно, вернулся, но ненадолго. Сказал, что работы невпроворот, и через неделю снова отправился на Восток – на очень дальний и таинственный Восток, куда сначала нужно ехать поездом, а потом целую неделю плыть на ледоколе, пробивая себе путь среди ледяных глыб в мерцании призрачных огней, среди мрака и неизвестности. Так происходило несколько раз: отец вдруг приезжал среди ночи – возбуждённый, взъерошенный и какой-то чужой, неловкий – торопливо распаковывал два тяжеленных чемодана и доставал из них разные вкусности – пахнущую морем диковинную толстую рыбу красного цвета, слипшуюся оранжевую икру в стеклянных банках, огромных розово-белых крабов в промасленных бумажных пакетах, кульки и мешочки с конфетами и печеньями, каких отродясь не бывало в местных магазинах, и много чего другого. Всё это очень быстро съедалось, пустые кульки сгорали в печке, а панцири от крабов и колючие клешни выбрасывались на помойку. Радость сменялась грустью – отец снова уезжал в неизвестность.
Костя никак не мог взять в толк: зачем отец каждый раз уезжает, почему не останется дома? Ведь он видел, что отцу не хочется брать чемоданы и тащиться с ними на вокзал. Лицо его темнело и суровело, в глазах уже не было ни блеска, ни задора. А им с матерью не нужно было ни заморских конфет, ни печенья, ни диковинной рыбы. В этом ли счастье? Несколько дней хрумкать «морские камешки» и «раковые шейки», а потом целый год ждать отца и вскакивать по ночам от каждого стука? Вот и отец уже не тот – осунулся, постарел, лицо стало жёстким и угрюмым. Мать сгорбилась и потемнела, то и дело опускает взгляд и плачет по ночам. Думает, что Костя не слышит, всё считает его маленьким. А он уже немаленький. Он многое уже понимает и чувствует себя взрослым. Оно и немудрено. Поживи-ка без отца столько времени – поневоле повзрослеешь и станешь мудрым и рассудительным.
Тут ещё новость – как гром среди ясного неба: у Костика братик появился! Крошечный, страшно крикливый, отвратительный на вид и совершенно не нужный в доме, где и без него хлопот полон рот. Житья от его крику не стало вовсе. Мать только и думала о нём, а на Костю перестала обращать внимание. В доме появились гадкие, противно пахнущие пелёнки, беспрестанно грелась вода в тазу на печной плите, а нормальной еды не стало вовсе – Костя теперь питался урывками, да и аппетит у него пропал от всей этой кутерьмы, от вонючих пелёнок и от крику. И тогда он принял окончательное и бесповоротное решение: ехать к отцу на край земли! В одно прекрасное утро он объявил об этом матери. Та приняла весть со страхом. Держа на руках младенца, смотрела на Костю круглыми глазами, словно не узнавая. Усталое лицо её подёргивалось, в глазах стоял испуг.
– Что ж ты надумал-то, а? – прошелестела помертвевшими губами.
Но сын уже всё решил для себя.
– Я из дома убегу, если не отпустишь, – произнёс, опуская голову и хмуря брови, как это делал отец, когда сердился.
Мать всё смотрела на него, всё силилась что-то сказать.
– Я уж и отцу написал, – продолжал Костя, глядя в пол. – Скоро, вон, лето, каникулы. Ну? Отпусти! Чего мне тут делать? У тебя и без меня теперь забот хватает…
Мать задумалась. Отпустить сына одного в такую даль было немыслимо. Но если он потихоньку убежит – так это ещё хуже, ещё страшней. И она неуверенно кивнула.
– Ну ладно. Посмотрим… что отец напишет.
И они стали ждать.
Ответ пришёл через месяц. Зима была уже на исходе. Солнце блистало всё ярче, радостней, с крыш свисали длинные сосульки, с которых бежала вода; природа вдруг встрепенулась, распахнула глаза в радостном изумлении, вздохнула вольно и глубоко, расправила могучие плечи – и всё вокруг заискрилось, задвигалось и задышало, заиграло яркими красками! Весенний ветер принёс с юга запахи оттаявшей земли, а в душах поселилось беспокойство сродни тому, что гонит стаи перелётных птиц с одного края земли на другой и заставляет медведя вылезать из снежного плена и щурить на блистающее солнце свои полуослепшие за долгую зиму глаза. Отец писал сыну в письме, что, конечно, он примет его, будет очень рад, если Костя приедет. Но предлагал особо не спешить, а потерпеть до лета. Надо сперва закончить восьмой класс, а ещё нужно дождаться летней навигации, которая начинается в последних числах мая. Ещё он просил сына крепко подумать и посоветоваться с матерью; и если только Костя не передумает, тогда отец вышлет деньги и подробные инструкции – на какой поезд нужно сесть и как попасть на нужный пароход во Владивостоке.
С этого необыкновенного письма у Кости началась новая жизнь!
Мартовское солнце припекало всё жарче, по улицам, среди грязи и камней, бежали шумные ручьи, а небо жутко распахивалось в темнеющую глубину до самых звёзд. Костя летел на крыльях воображенья в заоблачные выси – туда, где океаны света и бескрайняя ширь, где всё легко и достижимо, где радость побед и невероятных открытий! Ещё свежи были воспоминания о героях-челюскинцах. Все пацаны мечтали стать полярными лётчиками – лететь нескончаемой ночью в ледяной пустоте над бескрайними льдами, спасать отважных полярников от неминуемой смерти, а потом возвращаться со славой домой! Но до этого было ещё далеко. Нужно было дождаться каникул, потом сесть в нужный поезд и мчаться навстречу восходящему солнцу – туда, где на краю земли живёт и борется его героический отец. Костя ждал этой минуты, считая дни и рисуя в воображении непроходимые тысячевёрстные леса, бескрайний океан с исполинскими волнами, насквозь промороженную ледяную пустыню, в которой белые медведи и шестидесятиградусные морозы, северное сияние и смертельный риск.
Мать ещё пыталась отговорить сына, но Костя был непреклонен. Всё уже было решено: он должен совершить подвиг! Время теперь такое, что без подвига – никуда. Да и как же иначе? Всё вокруг кипело и рвалось вперёд, к сияющим вершинам, к новым победам! Сталинские соколы совершали свои героические перелёты на край земли, полярники открывали никем не хоженый морской путь, а доблестные командиры Красной Армии крепили мощь первого в мире социалистического государства, готовились дать решительный отпор мировой буржуазии! Как же усидеть дома в такую минуту? Это девчонки пускай сидят по домам. А он не таков. Он ещё покажет себя, а отец будет им гордиться!
В таких настроениях пролетело два месяца. Мать постепенно свыклась с неизбежностью. Да и в самом деле: почему бы сыну не пожить какое-то время с отцом? У неё на руках маленький, всё внимание и всю свою любовь она сосредоточила на нём, не разорваться же ей, в конце концов! Надо же и на работу ходить каждый день, и за хозяйством следить: дважды в день, утром и вечером, топить углём печь, ходить по воду с вёдрами на колонку, готовить еду на печке, а потом ещё посуду вымыть в тазике да бельё постирать на руках, да полы каждый день нужно мыть едва тёплой водой, согнувшись в три погибели и заливаясь потом… Костя всё это видел и матери помогал по мере сил. От так и понял, что матери будет легче без него, меньше хлопот и нервотрёпки. Вот и отец исполнил обещание: выслал подробные инструкции – на какой поезд покупать билет, сколько суток ехать до Владивостока и как себя вести в поезде. Во Владивостоке его встретит товарищ отца, он посадит Костю на пароход до Магадана, где его будет ждать отец, он встретит сына сразу по прибытии в бухту Нагаево.
Со школой у Кости тоже не было затруднений. Когда он сказал классной руководительнице Анне Никифоровне, что едет к отцу на Крайний Север, та необычайно воодушевилась и вдруг прочитала перед всем классом целую лекцию об отважных советских геологах, совершающих подвиги среди льдов и вечной мерзлоты, а Костю поставила в пример за его героизм и стремление к мечте. Она попросила Костю вести в дороге подробный дневник, чтобы потом, когда он вернётся, рассказал о своём необычайном путешествии и о мужественных людях, которых он встретит на Крайнем Севере. Костя ей это обещал.
