Стоило мне припарковаться, как сестра выпрыгнула из машины и молча направилась к зданию. Я посмотрел ей вслед и медленно вздохнул. Я даже не успел заглушить мотор, а ее и след простыл. Было уже почти двенадцать, опаздывать я не любил. Пунктуальность – это одна из моих сильных сторон. Так что стоило поспешить и свыкнуться с неизбежным.
Дорога до кабинета доктора прошла в одиночестве и полной тишине. Было чувство, что сестра до кабинета не шла, а просто бежала, так как ни возле лифта, ни в коридоре я ее не заметил. Возможно, не одному мне некомфортно, когда мы остаемся один на один. Только сомневаюсь, что у нее в голове маячат картины разлитого молока и длинноногой блондинки в нижнем белье, а то и без него. Я усмехнулся своим мыслям: думал, что они меня полностью покинули, но, как выяснилось, ошибся. Нужно было срочно занять себя чем-нибудь полезным. Не заметив, как остановился лифт, я молча вышел.
– А вот и вы!
Навстречу шел лечащий врач моей сестры и улыбался. Вот откуда у него хорошее настроение? Разве на него совсем не давят проблемы, выплескиваемые пациентами день ото дня? Или это просто такая маска? Мне порой хватает общения со студентами, чтобы почувствовать себя выжатым лимоном. Бывает такое чувство, что с каждым моим ответом на их вопросы они еще и моей энергией подпитываются. Но всё равно мне безумно нравится преподавать, скажем так, это мое хобби. У меня всегда было желание «делиться» с окружающими. Наверное, это мне передалось от мамы. Она делится с окружающими своим временем, эмоциями, деньгами, а я – своими знаниями. Только, как и мама, в ответ я редко что получаю. Зато появляется чувство удовлетворенности и спокойствия. Хотя если это бизнес-тренинг, то я получаю еще и неплохие дивиденды.
– Да. Моя сестра уже у вас в кабинете?
Я подошел поближе и увидел улыбку не только на лице, но и в глазах. Словно он и правда был рад меня видеть. Давно заметил, что люди, рожденные раньше шестидесятых, действительно способны на искренние эмоции. И они не пытаются это скрыть. Конечно, из всех правил есть исключения, но мне проще поверить, что человек из того времени более искренний, чем мои одногодки. Чаще всего эти люди свое почти отжили и просто наслаждаются старостью. Они уже не кидаются от дела к делу, занимаются тем, что нравится, радуются внукам, своим достижениям, своей второй половинке без оглядки на прошлое. У них размеренная жизнь без особых сюрпризов. Они не совершают необдуманных поступков, их многому научила жизнь, и они способны радоваться минутам. Иногда я и сам хочу перенести свой нынешний опыт в восемнадцатилетнего юношу, перед которым были открыты все двери: иди не хочу. Только не хватало в то время опыта понять, где находятся эти двери, и увидеть, что они открыты. Обычно я, как и большинство, просто бился о стену, уверенный в том, что это та самая дверь, еще раз стукнусь, и она откроется. Но это стена, и без тарана ее не проломить.
– Она уже располагается и собирается с мыслями. А вам я могу предложить отдохнуть в рекреации в конце коридора. Там телевизор, кофе с печеньем и бесплатный Интернет, который так любит современная молодежь. Можете провести время там или прогуляться. Только помните: через час я приведу вашу сестру. Надеюсь, ей вас ждать не придется. У меня после нее будет пациент, не хотелось бы, чтобы она оставалась одна.
Отвечать совсем не хотелось, поэтому я просто кивнул в знак согласия и пошел в конец коридора; мимо секретаря, которым оказалась вполне милая девушка. Но почему-то в тот момент меня это не заинтересовало. В другой ситуации, может, я бы и подкатил к ней, сделал пару комплиментов и даже взял ее номер. Но после напряженной поездки и скрытого недоверия со стороны доктора совсем не было настроения и хотелось расслабиться. Не смог я в понедельник произвести на него хорошее впечатление. Надо бы почаще вспоминать о его силе. Неужели столько тренингов и денег ушло впустую?
В конце коридора оказалась вполне уютная рекреация: кожаные темно-зеленый и желтый диваны, плазма на стене, а в углу столик с конфетами, печеньем, кофемашина, чайник. На полках стояли одноразовые стаканчики с рекламой напитков, чайные и кофейные баночки. Кажется, старик сказал, что тут есть еще и бесплатный Интернет? Теперь час пройдет для меня незаметно, главное – много не думать, а там и жить можно вполне неплохо с сохраненными нервными клетками. И не придется следовать совету старика и записываться к нему на прием.
Час и правда пролетел незаметно: по телевизору шли соревнования по волейболу; кофе был горячий и, как ни странно, вкусный; новая девушка ответила в Директе; и я уже даже построил планы на вечер. Так что настроение с отметки «минус» поднялось на отметку «выше ожидаемого». Главным теперь было сохранить его. Сейчас должна была освободиться моя сестра, и можно будет поехать домой, немного размять мышцы, поработать и провести вечер в свое удовольствие. Только бы всем планам суждено было осуществиться.
– А вот и мы! Ваша сестра сегодня была умницей! Следует всем моим предписаниям. Вы можете ею гордиться! Такими темпами она скоро станет полноправным членом общества, и я совсем не буду ей нужен! Ни как психолог, ни как психотерапевт. У меня скоро новый пациент, поэтому я вас оставляю. Через две недели, также в полдень, я буду ждать в своем кабинете вашу сестру. Прошу не забывать! Ну а с пунктуальностью у вас вроде проблем нет. До встречи!
Он еще раз окинул меня взглядом и приобнял мою сестру, словно говорил: всё будет хорошо. Интересно, что она ему рассказала там, за закрытыми дверями? Она ему вообще много рассказывает? Моя сестра не отличается разговорчивостью, но, может, это относится только ко мне? Я ведь для нее незнакомый человек.
– Да, через две недели мы приедем. Не забудем, да, сестренка?
Я попытался повторить жест врача и обнял ее, слегка притянув к себе. Вышло совсем неуклюже. Сестра напряглась под моей рукой, но не отстранилась. Доктор еще раз окинул нас взглядом, чему-то улыбнулся и ушел.
Я всё еще стоял, приобнимая сестру за плечи, пока она не отодвинулась, потупив взгляд. Внутри начало закипать негодование: ей так неприятны мои прикосновения или прикосновения в принципе? Если бы «в принципе», она бы и от доктора отстранилась. Чёрт! Почему я воспринимаю это как пощечину? Ничего ведь не случилось. А такое поведение, вероятно, свойственно всем шизоидам.
– Идем, у меня еще на сегодня планы.
Смотреть на то, послушалась она меня или нет, не хотелось. Я прошел мимо и направился к лифту. Теперь была моя очередь «сбегать». Догнала. Стоит рядом, всё еще глядя то в пол, то в потолок. Ну почему лифт так медленно двигается? Проще было бы спуститься с четвертого этажа пешком. Только вот где здесь запасной выход? Боюсь, его я буду искать еще дольше.
Приехал лифт, но он не спас меня от раздражения. В этом кубике, где мы с сестрой ехали одни, чувства только обострились. Напряжение каждую секунду готово было вырваться наружу. Давно у меня не было такого состояния. Стоило поскорее возобновить тренировки и выплеснуть всё, что накопилось за прошедшие недели.
Быстрым шагом я шел к машине, краем глаза замечая, как сестра старается успеть за мной, переходя временами на легкий бег. Ничего, пусть не только мне будет «как обычно», пускай побегает.
Дорога до дома прошла в молчании, но, как ни странно, оно совсем не напрягало, а даже помогало собраться с мыслями. Наверное, на меня повлияли планка моего настроения и движение. Всегда любил машины. За рулем чувствовал свободу. Никогда не был заядлым гонщиком, но скорость любил. Порой не замечал, как стрелка на спидометре превышала отметку в сто сорок километров. В этом была своя прелесть: адреналин в крови будоражил, и кипела не только кровь, но и мысли. И пока стрелка спускалась до разрешенной отметки, мысли успевали выстроиться в ряд. Они, словно по взмаху волшебной палочки, раскладывались по полочкам, все проблемы становились решаемыми и не казались пугающими.
Не дожидаясь, пока я заглушу мотор, сестра выпорхнула из машины и ушла в дом. Так же, как и по приезде в клинику. Когда я входил в дом, увидел, как она выбиралась из кухни. Наверное, проголодалась. Стоило поесть перед отъездом. Но теперь можно быть спокойным: она прихватила перекусить, и до ужина мы не увидимся. Я смотрел, как быстро она поднимается по лестнице и скрывается на верхнем этаже. Часы спокойствия. Пришло время заняться собой.
