— Таул! — окликнул его Джек. — Давай остановимся. У Хвата неважный вид.

Таул посмотрел на северо-запад. Ему не хотелось останавливаться так близко от Вальдиса.

— Только на пять минут, — сказал он, натягивая поводья. — Потом поскачем дальше.

Джека это явно не устраивало. После Ларна он очень изменился — стал уверенным, неуступчивым и все время норовил перехватить бразды правления.

Они сделали привал на небольшой поляне. На востоке лежали возделанные поля, на западе темной стеной вставал Гандт. Дождь только что прошел, и земля была мокрой, а с деревьев капало.

Джек снял Хвата с лошади Таула и уложил отдохнуть на расстеленном одеяле. Потом шепнул Таулу: «Пойдем», — дав понять, что не хочет, чтобы Хват их слышал.

Таул соскочил с коня и приготовился к драке.

— Такая скачка мальчику не под силу, — сказал Джек.

— И тебе тоже?

Джек тяжело посмотрел на Таула.

— Что стряслось с тобой в Марльсе?

— Не твое дело.

— Мое, коли мы каждый день поднимаемся до зари и скачем день-деньской, прихватывая и ночь. Мне не меньше тебя хочется попасть в Брен поскорее, но так тоже не годится. Мальчику нужна теплая постель и горячая еда. Давай остановимся на ночь в ближайшей деревне. Если Мелли жива, то как-нибудь проживет еще день, а если мертва, спешить и вовсе некуда.

Хладнокровная речь Джека вывела Таула из себя.

— Да кто ты такой, чтобы...

— Я тот, кто будет иметь дело с Баралисом и Кайлоком. Я, а не ты.

— А кто проложит тебе дорогу? — затрясся Таул. — Или ты полагаешь, что стража сложит оружие, как только ты явишься во дворец?

— Я полагаю, что ты будешь рядом со мной.

Выражение на лице Джека мигом утихомирило Таула. Есть вещи слишком серьезные, чтобы решать их дракой. Таул запустил руки в волосы и перевел дух.

— Прости, Джек. Ты прав. С самого Марльса я неспособен мыслить здраво. Я встретил там старого друга, и он сказал мне... — Таул не находил слов, — сказал, что один человек, который был мне дорог, лгал мне.

— Тирен?

Либо Джек необычайно прозорлив, либо он говорил с Хватом.

— Да, Тирен.

— Все люди лгут, Таул, — с заметной горечью сказал Джек. — И побуждают их к тому самые разные причины.

Таул медленно кивнул. Джек был прав.

С запада вдруг налетел ветер, и Таулу послышался высокий звук, похожий на крик.

— Поехали, — сказал он. — До ближайшей деревни.

Джек не стал спорить — видно, крик услышал не один Таул.

Громко возражающего, несмотря на простуду, Хвата посадили обратно на лошадь. Джек быстро приторочил свою котомку, и они поскакали на север по коровьей тропе.

Джек и Таул словно по молчаливому уговору гнали вовсю. Они мчались по узкой дороге, задевая головами о голые ветви и разбрызгивая грязь. Таул весь обратился в слух. Пара гусей шумно снялась, вспугнутая ими, где-то на холме залаяла собака, потом снова пошел дождь, заглушив все прочие звуки.

Таула снедало беспокойство. Тропа вилась, и не видно было, что там впереди. Чем дальше они ехали, тем ближе надвигалась темная громада Гандта, словно нависая над тропой. Таул пустил коня в галоп.

Стук копыт за спиной он поначалу приписывал лошади Джека — но нет, лошадь была явно не одна. Краем глаза Таул заметил, как из Гандта появилось быстро движущееся пятно.

— Держись крепче, Хват! — крикнул он. — А ты, Джек, по моей команде сворачивай на восток. — Таул пришпорил коня каблуками и отпустил поводья.

Из леса возникли новые всадники и на полном скаку понеслись им наперерез. Таул уже различал их цвета — желтые с черным. Это рыцари, и они намерены загородить им с Джеком дорогу.

И им это вполне по силам на свежих, прошедших хорошую выучку лошадях, между тем как конь Таула уже выдыхается. Он несет двоих и уже неделю скачет с утра до ночи — просто удивительно, как несчастный старый мерин еще держится.

Всадники уже почти поравнялись с тропой. Таул мог бы различить их лица, но смотрел только на то, как они вооружены. У них имелись копья с трехгранными наконечниками. Таул сам в свое время учился владеть таким и знал, какое это страшное оружие. Сначала в тело входит острие, потом нижний заостренный выступ. Копье разрывает человека надвое.

Таул перенес взгляд вперед — дорога там сворачивала на запад. Если продолжать ехать по ней, они столкнутся с рыцарями. Но на восток поворачивать тоже рано — лучше дождаться самого последнего мгновения. Таул отважился посмотреть на всадников еще раз. Головы у них обнажены, но под камзолами сверкает сталь — верхнюю часть тела прикрывает панцирь, а нижнюю — кольчуга. О сражении не может быть и речи — им с Джеком не устоять.

Поворот быстро приближался, и Таул видел, как рыцари направляют туда своих лошадей. Он досчитал до трех и крикнул:

— Сворачивай!

Таул натянул правый повод, обратив мерина головой на восток. Хват вцепился в Таула. Конь, застигнутый врасплох, едва успел перескочить через шедший вдоль дороги ров и с трудом удержался на противоположном, мягком и скользком, краю. Джек, опередивший Таула, уже скакал по вспаханному полю. Сзади перекликались рыцари, которым пришлось перестроиться с перехвата на погоню.

Конь Таула наконец выкарабкался на поле. Джек впереди правил к рощице по ту сторону живой изгороди. Дождь перестал, но в бороздах на поле стояли лужи. Мерин боялся воды: он был городской житель и не привык к деревенским условиям — как ни понукал его Таул скакать прямо по лужам, он предпочитал их перепрыгивать.

Рыцари нагоняли. Их снабженные шорами скакуны приучены к погоне и принадлежали к породе, отличающейся своей резвостью. Таул заметил, что не все рыцари гонятся за ними: некоторые свернули на север, а другие и вовсе остановились. Таул затаил дыхание. Те, что остановились, сошли с коней. Это стрелки.

Таул заставил коня петлять из стороны в сторону. Это замедлило скачку, но пусть лучше он получит копье в брюхо, чем Хват — стрелу в спину. Джек был слишком далеко, чтобы его предостеречь, но не слишком далеко для хорошего лучника. Он уже почти доскакал до рощи — если он доберется до нее, то будет спасен.

Стрела просвистела мимо колена Таула. Они целят низко — слишком низко, чтобы сбить всадника. Глянув вперед, Таул увидел, как падает лошадь Джека. Джека швырнуло вперед, головой прямо в изгородь.

Тогда Таул понял, что рыцари не желают убивать их, а хотят взять в плен. Вальдисские лучники считаются лучшими во всех Обитаемых Землях — если они уложили лошадь вместо всадника, то сделали это намеренно. Тяжелые копья тоже предназначены скорее для лошади, а не для человека.

— Хват, — крикнул Таул, — подними левую руку, да повыше!

От рыцарей им не уйти. Джека спешили, их с Хватом мерин тоже долго не протянет. Их все равно схватят — так не лучше ли сдаться теперь, когда убита только лошадь Джека, а они двое еще не ранены и не поломали себе костей при падении. Незачем умножать свои потери.

Хват сделал, как было велено, а Таул придержал коня. Он знал, что рыцари не станут стрелять, увидев поднятую руку: вальдисский кодекс чести обязывает их к этому. Таул обернулся навстречу погоне. Четверо ехали к нему.

— Сойти с коня! — приказал тот, что впереди.

Таул сжал руку Хвата, шепнув:

— Все будет хорошо. — Потом соскочил наземь и снял Хвата, холодного и твердого как деревяшка.

Рыцари убрали копья. Один из них подошел и обыскал пленников.

Двое, скакавшие на север, свернули к Джеку. Таул, не зная, что на уме у его товарища, крикнул:

— Джек, я сдался! Не оказывай сопротивления.

Таул видел, на что способен Джек, но теперь не время было повторять то, что творилось на Ларне. Эти люди вели себя с честью, и следовало ответить им тем же.

Двое рыцарей подъехали к изгороди, и Джек, хромая, медленно вылез из кустов. Лицо его было в крови. Руки он держал над головой. Вот и хорошо. Он услышал Таула и понял его. Он не станет колдовать против рыцарей.

Таул понаблюдал за Джеком еще немного, уверился, что там все в порядке, и сказал предводителю: