Рассудок у Мелли мутился, словно дурной сон вдруг обернулся явью. Баралис, Кайлок, а теперь еще и тетушка Грил. Кого ей еще суждено увидеть — Фискеля и капитана Ванли? Она попыталась мыслить здраво.
— Откуда ты знаешь о башне?
— А кто ж, как не я, придумал поселить тебя там? Славно и голо, никакого баловства, ни одеял, ни свечей — уж я об этом позаботилась. — Улыбнувшись, Грил предстала во всем своем безобразии — у нее недоставало двух передних зубов.
Убедившись, что она не чурается отвечать на вопросы, если может при этом похвалиться своей властью, Мелли спросила:
— Значит, Баралис приставил тебя надзирать за мной?
— Так и есть, — прямо-таки пропела Грил. — Он сказал, что я могу делать что захочу, никого не спрашиваясь. Он не желает иметь с тобой никакого дела, и я его за это упрекнуть не могу.
Мелли прислонилась к спинке кровати. Картина несколько прояснилась: это Грил была ее главной тюремщицей, а Баралис просто умыл руки. Мелли испытала легкое разочарование, но поборола его и сказала:
— Баралис, как видно, крепко тебе доверяет.
Грил налила себе вина. На ее запястье выдавались под кожей странно сросшиеся кости.
— Еще бы — ведь он у меня в долгу.
— В долгу за что?
— А не слишком ли ты любопытна? — обернулась к ней Грил.
Мелли попробовала зайти с другой стороны:
— Наверное, ты оказала ему большую услугу, раз на тебя возложили такую ответственность.
— Ты, девушка, никак дурой меня считаешь? Я умела обращаться с такими вот соплячками, когда ты еще и на свет не родилась. И все ваши штучки знаю, а уж льстить вы все мастерицы. — Кубок в руке у Грил накренился, и вино пролилось на платье. Она наградила Мелли злобным взглядом и протянула к ней поврежденную руку.
— Хочешь знать, как я сюда попала? Так посмотри хорошенько. Вот он, ответ.
Мелли, не давая себя запугать, отвела ее руку.
— Что, клиент попался горячий?
Грил здоровой рукой закатила Мелли оплеуху. Да такую, что та ударилась головой об изголовье. От этого удара у Мелли потемнело в глазах. Она осторожно ощупала свой затылок и сморщилась от боли. Волосы слиплись от крови.
— Это сделал твой отец. — Грил снова сунула сломанную руку ей под нос. — И зубы мне тоже он выбил. Калекой меня сделал и красоты лишил — ввек ему этого не забуду.
Мелли скрыла свое удивление. Так отец узнал, что произошло с ней в Дувитте? Она ощутила прилив злорадного ликования. Здорово же он отделал старую ведьму, раз у нее зубы повылетали!
— Стало быть, теперь ты мстишь ему через меня? Не слишком ли это мелко?
Грил помахала перед ней костлявым пальцем.
— Найти женщину, которую ищут по всему Брену, — не такая уж мелочь, как по-твоему?
— Так это ты нас нашла?
— Твой отец заявился в бордель, который содержит моя сестра. А пить он не умеет.
— Но ведь он-то ушел, верно? — бросила Мелли, стараясь не показать, как важен для нее ответ.
— Этому старому мерзавцу чертовски везет.
На Мелли снизошло блаженство. До сих пор она даже не сознавала, в каком напряжении живет. Все ее мускулы ныли, в голове стучал молот, сердце колотилось о ребра — но теперь все это не имело значения. У нее все хорошо, ребенок ее жив, и Мейбору удалось бежать.
— Вот налью кипятку тебе в ванну — мигом разучишься улыбаться, — сказала Грил, идя к двери.
— Тащи свой кипяток, женщина. Дочь Мейбора горячей водой не убьешь.
* * *
— Таул, возвращайся в Брен, — сказал Джек. — На Ларн я поеду один.
Они стояли на конюшне. Новые лошади были уже оседланы, и Хват протирал заспанные глаза. Красивый сын трактирщика только что доставил провизию, которую заказал ему Таул, — тогда-то Джек и произнес эти слова.
Каждый день Таул узнавал о Джеке что-то новое и каждый день убеждался, что недооценивал его.
Рыцарь покачал головой, боясь вымолвить что-то вслух. Он умел отличать искреннюю речь от притворной, но и хорошо спрятанный страх умел распознавать. Джек сам не знает, на что идет. Или знает? Таул не хотел бы недооценивать его. Взяв Джека за руку, Таул отошел с ним в темный угол под сеновалом.
— Джек, я не могу отпустить тебя на Ларн одного.
— А знаешь ты, что мне нужно делать, когда я там окажусь?
— Нет.
— Тогда ты ничем не можешь мне помочь, — спокойно сказал Джек. — Лучше вернись в Брен и попытайся спасти Мелли.
Слова эти были достаточно разумны, но Таул сомневался в том, что Джек в них верит, — он и сам не верил.
— Ларн — не то место, куда можно отправляться в одиночку.
— Но ты-то отправился.
— Да — и ты знаешь, что из этого вышло. Я убил единственного человека, который мог бы нам помочь. — Голос Таула обрел твердость. — Я не пущу тебя туда одного, Джек. Я поеду с тобой.
За деревянной перегородкой задумчиво промычала корова. Таул видел, что у Джека уже наготове ответ, но не дал ему произнести ни слова.
— Джек, ты знаешь, что сказал мне напоследок Бевлин? — Джек помотал головой. — Он сказал, что мы с тобой связаны, что моя судьба заключается в том, чтобы помочь тебе осуществить свою.
Слова эти, слетев с губ Таула, отозвались в его сердце. Он припомнил Бевлина в тот миг: глаза старца сверкали, голос звенел, наполненный пророческой силой. Ибо то, что он изрек, было пророчеством — не менее истинным, чем стих Марода. Не одному Джеку предназначено жить по слову умершего.
— Но как же Мелли, Таул? — сказал Джек. — Что будет с ней?
Он произнес те самые слова, которых Таул надеялся не услышать. Куда легче перебороть свои страхи, если делаешь это молча. Джек, высказав все вслух, открыл ворота бурному потоку.
Таул пнул перегородку.
— Откуда мне знать, что с ней будет! Быть может, она умрет прежде, чем я доберусь до Брена. А если я отправлюсь с тобой, опасность этого еще более возрастет. Неужто ты полагаешь, что я не думаю о Мелли? Это из-за нее я сейчас здесь, с тобой. Из-за нее я каждое утро вновь просыпаюсь и дышу. Только она на всем свете что-то значит для меня, и я теперь отдал бы все, чтобы быть с ней рядом. Но я не могу. Я должен отправиться на Ларн и довести это наше треклятое дело до конца. Тогда, и только тогда, Мелли будет вне опасности. — Таул умолк, весь дрожа и обливаясь потом. Джек потупился, не в силах смотреть на него.
— Прости, Таул. Я знаю, что для тебя значит Мелли.
— Тогда незачем терять время понапрасну. По коням — и вперед. — Таул знал, что говорит слишком резко, но надо было скорее уехать отсюда — эта конюшня уже казалась ему тюрьмой. — Давай, Хват, я тебя подсажу.
Полчаса спустя они выехали из города. Солнце еще вовсю сияло на небе, но Таулу было все равно. Мелли осталась на севере, а он едет на юг. Все остальное бледнело перед этой неопровержимой истиной. Он должен верить, что, воротясь, найдет Мелли живой и здоровой, что время будет милосердно к нему. Только так он сможет остаться в здравом уме и гнать коня вперед, вместо того чтобы повернуть его обратно.
* * *
Кайлок слушал лорда Гатри, которого беспокоили поползновения, предпринимаемые Высоким Градом со стороны озера. Неприятель построил плот, поставил на него самую большую свою баллисту и день-деньской обстреливал северную стену города, а также сам дворец. Две северные башни получили повреждения, и в купол, самое слабое место дворца, тоже попало несколько снарядов.
Кайлок в таких случаях не думал — он действовал.
— Ночью пошлите на крышу плотников. Пусть поставят вокруг купола деревянный помост. Пусть укрепят его железными листами — а двести лучников должны охранять их, покуда они работают. Что касается плота...
— На завтра предсказывают бурю, государь. Они не смогут вести огонь с озера.
Кайлок смерил лорда холодным взглядом:
— Никогда не прерывайте меня.
Гатри хотел что-то сказать, но Кайлок махнул рукой, не нуждаясь в его извинениях.
— Так вот: я хочу, чтобы плот этой ночью был уничтожен. Трудность, как я понимаю, в том, что он находится за линией огня — их баллисты бьют вдвое дальше наших. Поэтому, как только стемнеет, пошлите в озеро двух ныряльщиков. Пусть возьмут с собой мехи с лампадным маслом и подожгут плот. Ясно? — Кайлок знал, что ныряльщики будут посланы на верную смерть, и его взгляд говорил: посмей только возразить мне.