Сестра придает слишком много значения мелким жалобам — вчера, к примеру, кому-то не понравились тараканы в пиве!

— Нет, сестрица, — перешла на шепот Тугосумка, — один знатный господин требует Черри. Судя по тому, как он одет, он мог бы заплатить и двойную цену.

Грил сразу смекнула, в чем трудность.

— Ты предложила ему взамен Франни?

Франни в заведении считалась самой красивой после Черри. Если б не длинный нос и торчащие зубы, она была бы настоящей жемчужиной.

— Да, сестрица, но он все равно хочет Черри.

— Ну, так он ее не получит, — отрезала Грил. — Пока об этом и речи быть не может.

Утром Черри вернулась из герцогского дворца со сломанной рукой и тремя ожогами на правом плече. Она утверждала, что упала с лестницы прямо на стол, где горели свечи, но тетушка Грил не очень-то в это верила. Она знала по опыту, что некоторые мужчины любят причинять женщинам боль, и чувствовала что король Кайлок как раз из таких.

Грил охотно закрыла бы на это глаза — особенно за такие деньги, которые отсыпал король, — если бы самая большая приманка заведения не вышла из строя по меньшей мере на неделю. Со сломанной рукой Черри могла бы работать — это даже придало бы ей загадочности, — но синяки и ожоги следовало залечить, прежде чем выпускать ее на люди. И это крайне неудобно — особенно когда явился богач, готовый заплатить двойную цену.

— Покажи-ка мне этого господина, сестра.

Палец Тугосумки устремился к цели, словно волшебный прутик, указывающий клады.

— Вон он — в красном камзоле, спиной к нам.

Орлиный взор Грил уже опередил сестрин палеи. В красной ткани она сразу распознала тончайший шелк и хотела уже подойти к гостю, но тут он повернулся к свету.

Грил застыла на месте, и воздух сгустился у нее в легких. Никакой на свете дым не помешал бы ей узнать человека в красном. Он каждую ночь снился ей во сне. Грил невольно поднесла палец к губам и потрогала впадину на месте передних зубов.

— Что случилось, дорогая сестрица? Вы точно призрак увидели.

Грил с великим усилием взяла себя в руки и улыбнулась по-своему, не разжимая губ.

— Нет, сестра. Не призрак, а нечто куда более выгодное.

Тугосумка затрепетала, словно робкая лань.

— Что же это, сестрица?

— Человек, которого разыскивают по всему Брену, — прошептала Грил скорее для себя, чем для сестры.

Кто бы мог подумать, что к ним заявится сам лорд Мейбор? Ее улыбка стала еще шире. Теперь она не только отомстит ему, но и наживется — ничто не могло доставить ей большей радости.

А заодно приблизится к лорду Баралису. У нее кое-что припасено и на лорда-советника — она одна во всем Брене знает, что он замышлял убить герцога, — но об этом лучше пока не заикаться. Люди, связывающиеся с лордом Баралисом, имеют дурную привычку умирать. Если уж он сумел убить герцога, а весьма возможно, и герцогиню, вымогательницу он одним пальцем раздавит. Лучше донести о Мейборе самому лорду Баралису и посмотреть, насколько он щедр. О том, что ей многое известно, можно дать знать и потом. Такие тайны, как эта, со временем только крепче становятся. С деньгами, которые она выручит за Мейбора и его шлюху-дочь, можно и подождать.

— Вот что, — сказала Грил сестре, — задержи этого человека здесь, покуда я не вернусь.

— Но...

Грил не желала слушать никаких возражений.

— Делай что хочешь. Пусть девки хоть голыми перед ним пляшут. Только не выпускай отсюда этого старого ублюдка!

Тугосумка опешила, но привычка повиноваться старшей сестре глубоко укоренилась в ней, и она послушно кивнула.

— Надеюсь, вы ненадолго задержитесь, сестрица?

Грил уже облачилась в плащ.

— Нет, ненадолго. Ты и оглянуться не успеешь, как я вернусь.

Баралис только что отправил Скейсу свое первое послание. Тот покинул город пять дней назад и шел на юг, надеясь встретиться с Таулом. Баралис же, хотя и подозревал, что рыцаря нет больше в Брене, до нынешнего утра не знал этого наверняка. Теперь благодаря славным ларнским оракулам он узнал не только куда направляется Таул, но и каким путем он туда следует. Вдоль полуострова — через Несс, Тулей и Рорн.

Правители Ларна связались с Баралисом, пока он спал. Причем дождались раннего утра, надеясь, как видно, извлечь какие-то тайны из его снов. Баралис только улыбнулся про себя. Даже ларнским оракулам не разобраться в темной путанице его бессознательных видений.

Жрецы далекого острова испытывают, видимо, большое беспокойство. Они пытались сохранить свою всегдашнюю безмятежность, но уж слишком охотно выложили ему все, что знали. Ларн хочет смерти рыцаря и мальчишки — он готов пуститься во все тяжкие, чтобы помочь Баралису убить их. Они не только сказали, какой дорогой поедут беглецы, но и сообщили кое-что касательно войны. По их словам, Высокий Град ожидает прибытия двух тысяч наемников, уже снаряженных и оплаченных от щедрот почтенного архиепископа Рорнского.

Эти сведения Баралис без промедления передал Кайлоку. Война как-никак ремесло короля.

А его, Баралиса, ремесло — прятать концы в воду.

Он с улыбкой налил себе красного вина. Скейс оказался весьма полезным приобретением. Баралис мог бы пустить по следу рыцаря любое количество солдат, но со Скейсом, колдуном, любителем, проще связаться.

Скейс уже получил послание и должен изменить свой путь в соответствии с сообщением. Баралис крепко верил в него. Быть может, боевыми искусствами тот владеет хуже Блейза, зато хитростью намного превосходит брата.

Громкий стук в дверь нарушил думы Баралиса. Кропа в это время ночи обычно нет на месте — он ухаживает за животными. Баралис не успел еще дойти до двери, как стук раздался снова: кому-то, видно, очень не терпелось. Баралис распахнул дверь.

— Кто смеет беспокоить меня в этот час?

В коридоре стояла женщина с суровым лицом и фигурой, напоминающей завязанную узлами веревку.

— Та, кто может проводить вас к самой большой шлюхе во всем Брене.

— И что же это за шлюха такая?

Баралис взглянул вдоль коридора. Кто впустил эту сумасшедшую во дворец?

— Не знаете? А дочь Мейбора, по-вашему, кто?

— Ты знаешь, где Меллиандра?

Быть может, не такая уж она и сумасшедшая. В ее прищуренных глазах светится жадность, а не безумие.

— Войди-ка сюда, — поманил ее Баралис. — Не хочешь ли вина?

— Разве что капельку, горло промочить.

Баралис налил ей бокал до краев.

— С кем имею удовольствие беседовать?

— Ну, скажем, с госпожой Г., — бросила женщина, почти не разжимая губ.

— Так скажите же мне, госпожа Г., где находится эта злодейка? — Голос Баралиса обратился в мед, приманивающий муху. — А как скажете, тогда и о награде поговорим.

— Поговорим о награде сначала, с вашего позволения. В моем деле принято брать деньги вперед.

— Я вас слушаю.

— Скажем, пятьсот золотых.

— И?

Женщина улыбнулась с удовлетворением палача, отмеривающего длину веревки.

— Мы оба знаем, как важно найти госпожу Меллиандру. Если она переберется к врагу, может вспыхнуть междоусобная война.

Госпожа Г. грустно покачала головой.

— В Брене немало тех, кто охотнее увидит на троне ее ребенка, нежели Кайлока хотя никто не смеет сказать это открыто.

— Так чего же вы хотите?

Перемена в голосе Баралиса не ускользнула от внимания женщины, и она припала к своему кубку, чтобы скрыть беспокойство. Баралис заметил, что у нее недостает двух передних зубов. Почерпнув немного храбрости в вине, женщина взглянула ему в глаза.

— Я хочу получить во дворце место — экономки, скажем, или ключницы... — Госпожа Г. взмахнула руками, и неприкрытая злоба исказила ее кислое личико. — Я могла бы, к примеру, присматривать за этой шлюхой.

Баралис не сумел сдержать улыбки. Да, из этой бабы выйдет превосходная тюремщица.

— Вы получите любое место, какое захотите. А теперь скажите...

— Сначала я хочу получить золото и ваше слово.