— Если ты про потерю Эриды, то — да, отныне это невозможно. А вот крушение цивилизации я остановить не смогу. Не в ближайшую сотню лет. — Марагос недобро оскалился, но недовольство это было от и до направлено на кого-то, находящегося очень далеко. — Мою гениальность “простят” лишь после того, как я принесу этим снобам что-то действительно выдающееся. Если принесу, а не посчитаю их истребление вполне приемлемой для них участью…

Дарагос во внутреннем мире Элина нахмурился. Несмотря на то, что дважды перерождённый в значительной мере восстановился, ему удалось сохранить полноценную связь с органами восприятия носителя. Таким незамысловатым образом он получил то, о чём давно мечтал — “окно в мир” и возможность хотя бы так взглянуть на поглощённую огнём войны эпоху.

— Не только истинные люди, но и многие другие виды пострадают от этой угрозы. — Элину вдруг вспомнились как легенды о связывающих миры вратах, так и вполне материальные венки, в которых симбионты каким-то образом заключали ману. — К слову, тебе случайно не знакома энергия, которую анима поглощает и уничтожает, выделяя в процессе жар?

— Прости, неоформленная анима сама по себе? — Перерождённый кивнул. — О таком я слышу впервые, но здравый смысл подсказывает, что это невозможно. Анима ни с чем не реагирует самостоятельно, ведь такие энергии отсутствуют как класс.

— Я лично держал в руках артефакты, содержащие эту энергию. А ещё, насколько мне известно из истории и легенд, в моём родном мире именно мана доминировала до тех пор, пока, как я считаю, её не подавила проникшая к нам анима. — Эта история времён далёких вдруг натолкнула Элина на вполне определённую мысль: что, если в силах Марагоса уже сейчас обратиться к архивам своего народа, поискав там упоминания о населённом людьми мире? Контуры материка Элин помнил наизусть, да и многие другие константы родного мира не являлись для него тайной. Этот вопрос он и озвучил, получив, по прошествии нескольких минут, ушедших на раздумья, вполне обнадёживающий ответ.

— Попытаться можно, и, раз уж ты упомянул порталы, вероятность отыскать твой мир сильно отличается от нулевой. Но если я отправлю запрос отсюда, весьма вероятно, что мои недруги о нём узнают и заинтересуются, почему я ищу именно этот мир…

— И направятся туда, спровоцировав катастрофу. Логично. — Не то, чтобы Элина так уж сильно беспокоила судьба родного мира в одной из параллельных реальностей… но что, если эта линия мироздания всё та же, но на сколько-то веков младше? И существует реальный шанс решить проблему настолько кардинально, насколько это вообще возможно? Проверить это Элин не мог. Как не мог и сказать, каково соотношение течения времени в разных реальностях, и не получится ли так, что прямо сейчас симбионты уже ровняют Китеж с землёй? Из всего этого проистекал лишь один монолитный факт:единственный шанс перерождённого — это возвращение в момент своего исчезновения или немногим позже, что, вероятно, потребует особого навыка в манипулировании временем. Навыка, которого пока нет в принципе, как нет и понимания того, как его обрести. — Тогда нам необходимо сфокусироваться на покорении пространства-времени.

— В первую очередь я бы попытался разобраться с пространством. Продемонстрируешь свои умения? — В качестве ответа дважды перерождённый встал, начал делать шаг — и исчез, стянувшись в одну точку, развернувшуюся уже за спиной у Марагоса, точно рядом с ранее принесёнными тем артефактами. Обернувшись, ещё-не-Король Змей застал презанимательную картину: Элин Нойр сидел на корточках, с любопытством и каким-то странным трепетом держа на раскрытой ладони крошечную статуэтку змеи, в которой Марагос не так давно заключил немного анимы своего инструмента-помощницы. — Любопытно… Слияние так сильно ударило по тебе?

— Сколько ты уже… с ней?

— Сорок шесть с половиной лет. — Точно обозначил срок Марагос, не задумавшись и на секунду.

— И что бы ты почувствовал, если бы её у тебя отняли? Просто сожаление об утрате полезного инструмента? — Марагос всем своим естеством почувствовал подвох, но вот понять, в чём он заключается, оказалось выше его сил. — Как ты говорил, она ещё не обзавелась полноценной личностью. Но даже так ты к ней уже привязался.

— Я бы поспорил…

— Анима говорит за тебя. — Элин усмехнулся, обведя руками всё помещение и, в частности, Марагоса, тело которого было столь же расслабленно, как обычно, но вот иная его сила… Анима подобралась, словно готовый к броску хищник, и ей было совершеннейшим образом наплевать на то, что её хозяин разумом о бое даже не помышлял. — Иной человек ничего бы не почувствовал, но наши силы во многом схожи. Действительно во многом. Благодаря этому я и могу это ощущать.

— Давно заметил?

— Даже часа не прошло. — Отмахнулся перерождённый. — И я удивлён, что в первую очередь ты не попытался проделать то же самое.

— Я привык доверять своему разуму, а не наитию и интуиции. Медитация же не позволяет мыслить в привычном понимании этого слова. — Подчеркнув реально имеющую место быть проблему, Марагос всё же уселся на холодный пол, жестом предложив Элину проделать то же самое. Тот ожидаемо послушался, ведь и ему было интересно, к чему приведёт синхронная попытка установления столь странной и необычной связи, подобная которой позволяла змейке управлять своими стальными телами. — На что ты рассчитываешь?

— На новые знания о своей природе и возможностях. Ты не можешь рассказать мне, почему вообще удалось провести принципиально невозможное слияние, как не расскажешь и о том, что именно со мной было проделано ради достижения нынешнего результата. В то, что последний прожитый мною век результат череды случайностей я, уж прости, не поверю. — Марагос согласно кивнул. Кому, как не ему знать о неделимости души и устройстве симбионта, который уж точно не расположен к слиянию с кем-либо? Пусть он сам и не принимал участия в разработке этой искусственной жизни, но все основополагающие труды коллег были им изучены вдоль и поперёк. И даже так он не стал обзаводиться “инструментом” в первых рядах, разумно опасаясь побочных эффектов, которых, по прошествии полутора веков, так и не выявилось. — Есть, что сказать по этому поводу?

— Только то, что я полностью согласен со всеми твоими утверждениями. Но большую часть сил мы обязаны направить на иное. Пространство и время, время и пространство… — Элин даже чуть удивился, едва до его ушей донёсся мечтательный тон, окутывающий слова истинного человека. — Я чувствую, что именно эти части управления реальностью — первые шаги к божественности!

Дарагос во внутреннем мире устроил встречу своей ладони со своим же лицом, что вызвало в Элине противоречивые чувства: с одной стороны, он полностью понимал и одобрял стремления коллеги по ремеслу и собрата по духу, — и, возможно, не только ему, — но с другой, абсолютно всё, что он знал о Марагосе так или иначе указывало на эту его одержимость. Рассказы старшего брата, фантома, просто догадки и результаты анализа его известных шагов и поступков. И это дважды перерождённый путешественник во времени посчитал довольно забавным.

— На твоём месте я бы сосредоточил усилия на том, чтобы уменьшить цену достижения желаемого результата.

— У всего есть своя цена, Элин. И есть ли что-то дороже божественности, права повелевать самим мирозданием? Всё утраченное я с лёгкостью верну, и даже приобрету сверх того. — Самодовольство и предвкушение в словах Марагоса Элину не понравились, но лишь потому, что в его глазах счастья Король Змей так и не обрёл. Но и говорить ему об этом сейчас, по мнению перерождённого, не стоило, ведь тогда удобные ему приоритеты исследователя и учёного сместятся.

А это Нойр считал недопустимым.

— Я покажу, как почувствовать родственную аниму, а после перейдём к опытам с пространством. Слушай и запоминай…

Как бы ни рвалась душа Элина сделать всё как можно быстрее и вернуться в родной мир и в привычный временной отрезок, за прошедший месяц сделать они успели совсем немногое. Череда экспериментов с пространством как началась сразу после той медитации, так и не прекращалась до сих пор. Элин и Марагос даже не спали, ведь первому это было не нужно, а второй обходился теми самыми кратковременными медитациями, ссылаясь на то, что отдохнуть он может и позже. Будущий Король Змей с огромным энтузиазмом подошёл к освоению управления пространства, которое, между тем, ему было принципиально неподвластно. Он просто не понимал того, что было ясно как божий день Элину, и лишь по этой причине не мог свободно оперировать этой даже не силой, а одной из первооснов мироздания.