Потоками лилась кровь, беспрерывным заревом горящих башкирских деревень освещались небеса, сотни, тысячи башкир уводились в Сибирь, во внутренность России, поступали в крепостную зависимость, виселицы, колья, отрезание ушей, носов, языка были обычными мерами — и они если не усмирили волнений, то хотя несколько утушили его.

Неплюев... но о Неплюеве существует целых два тома исследования г. Витковского. Отдавая все должное труду почтенного исследователя, мы все же не можем не указать на два значительных на наш взгляд недостатка этого обширного научного труда.

Первый недостаток заключается в том, что г. Витковский решился стать не биографом Неплюева, а его панегиристом. Все, что ни сделал Неплюев, великолепно, даже более того гениально. Это стремление видеть в Неплюеве лишь одни положительные черты бесспорно выразилось односторонностью труда г. Витковского. Далее, исследователь не оставался объективным историком, он не только анализировал факты жизни края под управлением Неплюева, но он их подводил под известную, слишком одностороннюю — крайне славянофильскую —  точку зрения. От этого с одной стороны в труде Витковского является нарисованными слишком черными тонами картины распространения ислама, а с другой стороны очень радужно различные миссионерские деяния.

Историк не может принадлежать ни к одной политической партии — он должен быть вне партий. Он должен дать фактический материал и указать на те логически необходимые следствия, которые вытекают из этого материала — здесь нет места симпатиям и антипатиям. Известная эпоха, известное экономическое развитие страны, соотношение производительных сил вызывают те или иные реформы, дают ту или иную окраску общественным деятелям.

Что может быть ужаснее, что может больше возмущать человека — как крепостное право, как владычество одного человека над другими. А между тем в известные эпохи развития рода человеческого и «крепостное право» было шагом вперед, было прогрессом — оно экономически обеспечивало известный класс людей, оно давало возможность развиться производительным силам — и давало таким образом толчок для дальнейшего прогресса человечества.

Все это забывается г. Витковским и вследствие этого образ Неплюева, нарисованный им, выходит гораздо бледнее. гораздо тусклее, чем он был на самом деле.

Прежде всего Неплюев явился на арене действия — в оренбургском крае — через 7 лет после начала первых действий русского оружия. Многое было сделано и главное много было ошибок. Нужно было их исправлять. И Неплюев начал свою работу — он в своем стремлении подчинить край русскому владычеству не брезгал ни какими средствами — борьбу, как мы и указали выше — приходилось вести на два фронта с башкирами и киргизами. Неплюев и воспользовался всегда существующей между некультурными народами племенной распрею. Подложные указы посылались Неплюевым к башкирам и киргизам, в которых одна национальность натравлялась на другую. Допустив нападение киргиз на башкир, Неплюев дозволял и башкирам нападать на киргиз — и таким образом ослаблял эти национальности, не тратя русских сил.

Далее, Неплюев, действительно, хорошо изучил характер инородцев и играл на их слабых струнках: богатые подарки, почести высшему классу населения, дарование им различных привиллегий и подчинение им общественных низов инородцев, имело громадное значение.

А в случае надобности Неплюев проявлял военную силу и поступал беспощадно.

Все эти действия могут показаться на нынешний взгляд непривлекательными — но, конечно, они не могут назваться таковыми.

На арене исторической жизни столкнулись две стороны: русская национальность в своем колонизационном шествии на восток — с номадом башкиром и киргизом. Это столкновение стало фактом. Вследствие каких причин, это другой вопрос, ответ на который отвел бы нас слишком далеко от темы нашего исследования. Но с фактом нужно считаться. Мы знаем теперь, что для слияния инородцев с более культурной нацией могущественным фактором является культурное влияние, но это мы знаем теперь, в XX веке, когда весь род людской начинает переживать новую эволюцию — социальную — Неплюев же действовал в XVIII веке, когда культура России только по внешности отличалась от культуры борющегося с нами номада — у нас, был порох, а номады лук и стрелы. Следовательно, к той эпохе нельзя предъявлять требований, выработанных настоящим временем, они были бы во первых, непоняты, а во вторых и не приложимы.

И все эти распоряжения Неплюева, как ни безнравственны они на наш современный взгляд, именно, показывают административное дарование Неплюева, его умение разобраться в обстоятельствах и действовать наивыгоднейшим образом. Недаром же Неплюев был послом в Константинополе.

Ослабив таким образом наших врагов — Неплюев стал на них действовать страшною силою —  силою золота. Он завел с ними торговые сношения, причем самую торговлю поставил под бдительный контроль власти, сосредоточив ее в двух местах Троицке и Оренбурге. Торговля с одной стороны доставляла правительству громадные средства, — таможенный сбор — а с другой действовала усмиряюще на инородца, делала возможным с ним сношение не только при помощи меча и огня.

И так, Неплюев был, прежде всего и главным образом, опытный администратор. Вся его заслуга заключается в том, что он умел воспользоваться ошибками своих предшественников и кроме того успешно развил те начинания их, которые имели под собою фактическое основание.

Оренбург может гордиться Неплюевым, так как Неплюев был основателем города и сделал многое для города: 26 августа 1743 года Орский торг был переведен в Оренбург. 27 марта 1751 года было дано дозволение выменивать на товары золото и серебро, привозимые в Оренбург азиатскими купцами, наконец 22 января 1752 года была учреждена от Оренбурга почта.

Весьма понятно, что усиленно заботиться о городе Оренбурге Неплюев не мог, так как его внимание было обращено на усмирения края — забота о городе принадлежит трем начальникам края графу Сухтелену (как мы указали уже выше), графу Перовскому и генералу Н. А. Крыжановскому.

Из следующих начальников выделился Дмитрий Васильевич Волков — секретарь Петра III. Назначение его Оренбургским губернатором было почетною ссылкою, но из этой ссылки Волков прислал Императрице Екатерине II замечательный документ — записку о состоянии Оренбургского края и мы позволяем себе высказать предположение, что Императрица в своих дальнейших предначертаниях и заботах о крае руководилась этим документом. Разбор этого документа дело историка Оренбургского края.

Из дальнейших начальников края обратим наше внимание на двоих — на графа В. А. Перовского и Н. А. Крыжановского.

Личность В. А. Перовского в высокой степени интересная и главным образом потому, что в нем и свет и тени человеческой души отражались слишком рельефно.

Воспитанник и друг Жуковского, этого незлобливого поэта, участник похода 1812 года, взятый в плен в Москве, личный адъютант и друг Императора Николая I, человека, происхождение которого было покрыто таинственностью, брат двух выдающихся деятелей России — харьковского попечителя и литератора Погорельского и министра внутренних дел Л. Перовского — Василий Алексеевич Перовский был в высокой степени незаурядной личностью — но в нем соединилось европейское образование с азиатчиною. Успех, которым он пользовался в жизни, иногда кружил ему голову и он не мог удержаться от таких комбинаций, которые может быть он и не сделал бы после долгого размышления. Примером подобной ошибки служит неудачный Хивинский поход. Про неудачу этого похода Перовского предупреждали, но он, веря в свою звезду, пошел — и потерпел решительное поражение. Это поражение от Хивы имело громадное значение и надолго остановило наступательное движении России во внутрь средне-азиатских степей.

Так и большинство начинаний Перовского — по основной идее они блестящи (мы приводили выше пример училище лесоводства и земледелия), но при выполнении, при проведении в жизнь они были несостоятельны и проды от них слишком ничтожны...