Гражданское начальство того времени, конечно, считало себя непогрешимым во всех отношениях и всезнающим, поэтому присылаемые думою сметы подтвергались тщательному видоизменению. Поставит дума в смете расход на лишнего писца, губернское правление вычеркивает этот расход, что же остается делать думе? С прежним количеством писцов работать нельзя — дума, судя по пословице: голь на выдумки хитра — урезывает из жалования секретаря и бухгалтера по 100 р. и на них приглашает писца. Дела о ремонтах длились до тех пор, пока нуждающиеся в ремонте дома прямо таки разваливались, ни о каких хозяйственных улучшениях нельзя было думать, потому что большинство из них браковались тем же всевластным и всесильным губернским правлением.

Но положение Оренбургской думы было еще тем тяжелее, что кроме гражданского губернатора и губернского правления, у думы существовало иное начальство — военный губернатор.

Эти начальства считали свою прямою обязанностью заботиться о благосостоянии города и поэтому поручили своим чиновникам изобретать способы улучшения городского благосостояния. Чиновники и выдумывали проекты, один другого поразительнее —  мы уже указали на один из них — превращение города Оренбурга в 1848 год в чисто военный город. Проект этот, конечно, прямо противоречил требованиям жизни, которая говорила, что и последние остатки крепости Оренбурга нужно уничтожить.

Далее, не менее характерною чертою является отсутствие у думы какой либо инициативы: открытием училища дума обязана графу Сухтелену, устройство водопровода принадлежит графу Эссену, организация пожарного обоза — графу Перовскому. И дума с своей стороны даже не высказывала желания идти на встречу этим проектам, наоборот, она, сколько могла, противодействовала им.

Естественен вопрос: почему-же шестигласная дума производит такое безотрадное впечатление? — ответ существует и очень простой: действительность вполне не соответствовала принципам само управления: крепостничество, натуральное и меновое хозяйство требовали отсутствия инициативы, требовали безусловной покорности. Самоуправление в том виде, как оно выразилось в положении 1785 года, было не следствием нашей жизни, а чужестранным цветком, посаженным не в соответственном для него климате и цветок не мог развиваться, а должен был хиреть...

XXXIX.

К приготовлениям для введения городового положения в Оренбурге было приступлено в августе 1870 года. Из тридиатипятитысячного городского населения в. избирательные списки было внесено всего 2007 полноправных избирателей, которые по сумме сборов, платимых в доход города, распределились на три избирательные собрания для выбора гласных в состав городской думы. Избирательные собрания состоялись 20, 24 и 28 ноября и было выбрано 72 гласных, в числе которых значительная доля принадлежала к интеллегенции. Новые гласные выбрали городским головою статского советника А. С. Оголина, утверждение которого в должности последовало спустя лишь три месяца., благодаря чему введение городового положения замедлилось и открытие городской думы состоялось лишь 11 мая 1871 года в присутствии Оренбургского генер-губернатора генерал-адъютанта Н. А. Крыжановского, губернатора генерал-майора Баборыкина и членов губернского по городским делам присутствия. Вслед за тем последовал выбор членов управы и 21 мая 1871 года открыла свои действия городская управа.

Статский советник С. А. Оголин был городским головою не долго, — всего три месяца: 22 августа 1872 г. он умер, его заменил купец Н. В. Ладыгин, который тоже скоропостижно умер, не дослужив до конца выборного периода. Третьим городским головою был Н. А. Середа с 1875 по 1887 г; в этот год выбрали городским головою С. И. Назарова, который служил одно четырехлетие с 1887 по 1891 год, затем выбран опять Н. А. Середа с 1891 по 15 апреля 1901 г., когда был выбран городским головою Н. В Кузьмин, служащий второе четырехлетие.

Таким образом с 1871 по 1906 год, т. е. в течении 35 лет город Оренбург имел пятерых городских голов: из них два купца и три интеллигента, служба их продолжалась:

С. А. Оголин — три месяца.

Н. В Ладыгин — около четырех лет.

С. И. Назаров — четыре года.

Н. А. Середа — двадцать два года.

Н. В. Кузьмин — шестой год.

Мы видим, что оренбургская дума была сравнительно постоянна в выборе городского головы, такую же постоянность выказывала она и в выборах членов управы: А. В. Иванов служил почти все время существования думы; очень долго работал Е. И. Иванов.

Приступая к изложению деятельности существующей и в настоящее время думы, мы чувствуем до известной степени неловкость — слишком близко к нам деятельность этого учреждения, большинство лиц, работавших в нем, еще живы и действуют. Панегирик никого не удовлетворит, да и не входит в нашу задачу, правдивое же, искреннее слово вызовет ряд упреков, раздражит многих из оренбуржцев. Во всяком случае мы, не страшась возможных осложнений и огорчений — скажем лишь то, что, по нашему глубокому убеждению, основанному на детальном знакомстве и изучении журналов думских заседаний, управских дел, отзывов печати, а также и на нашей личной работе городскому управлению, представляет из себя лишь горькую истину, как бы горька она ни была.

И Оренбургская дума по положению 1870 года, как и вообще большинство дум российских городов, была сословною, причем по временам она принимала характер чисто купеческий, интеллигенция прямо изгонялась из состава думы — но такие периоды были непродолжительны и вообще состав интеллигенции был сравнительно значителен, но, не смотря на это присутствие интеллигенции, работа думы не может быть названа плодотворною — интеллигенция, до самого последнего времени, не играла главенствующей роли, большинство начинаний проводились с трудом и как это ни странно только в одном вопросе дума была всегда на высоте положения: в вопросах об ассигновании кредита на народное образование.

И с внешней стороны деятельность Оренбургской думы имела один существенный недостаток: заседания думы очень часто, даже более, чем возможно предположить, не могли состояться за «неприбытием узаконеннаго числа гласных».

В начале деятельности думы, в 1876 году, городской голова помещает в Оренбургском Листке письмо, которое мы считаем нужным привести целиком^[150]:

«М. Г! Позвольте мне при посредстве вашей газеты объясниться с тем обществом, котораго я имею честь быть представителем и пред которым поэтому я постоянно являюсь главным ответственным лицом во всем том, что неблагоприятно отражается на благоустройстве города и на спокойствии его обывателей. Конечно, это ответственность не уголовная (которой я впрочем не страшусь, ибо совесть моя чиста), а нравственная, пред судом общественнаго мнения, приговоры котораго гораздо тяжелее ложатся на душу, хотя часто они слагаются людьми, не вдумывающими глубоко в суть дела и потому не всегда справедливыми...

Вам, как гласному городской думы, (голова писал редактору газеты ) хорошо известна та злоба дня, которая составляет всю суть моей жизни в данную минуту: это не вполне удовлетворительное состояние городского водоснабжения, истекающее, как прямое последствие, из неудовлетворительности паровых водоподъемных машин, требующих серьезнаго и по возможности неотложнаго ремонта — особенно в виду часто повторяющихся у нас пожаров. Вопрос о исправлении водопровода поднят у нас в феврале и длится доселе (сентябрь) без всякой очевидной пользы для дела. Громадных усилий, говоря по совести, стоило управе ныне собрать все данныя, чтобы дать желаемый исход делу; сведения эти собраны и управа представила думе свои соображения о необходимости выписки, взамен старой негодной машины завода г. Шипова высокаго давления, поставленной и действующей с 1864 г. без всякаго ремонта. Для решения этого важнаго вопроса в пятницу 3 сего сентября, я приглашал г.г. гласных в экстренное заседание, но собрание это, как вам известно, не состоялось за неприбытием законнаго числа гласных.