«С полною надеждою приемлю смелость — пишет Горячев — повергнуть Вашему Высокопревосходительству от всего Оренбургского купеческого и мещанского общества покорнейшую просьбу о исходатайствовании Высочайшей милости нашему городу остаться на тех правах, какие он имеет и поныне. В совершенном убеждении, что с переименованием Оренбурга в город военный не может он принести более тех польз, какие должен приносить при теперешних правах своих; мысль эта поставляет в приятную обязанность представить в соображение следующее: Оренбург по Высочайше дарованной грамоте основан более для цели торговой с сопредельными азиатскими владениями, племенами киргиз; цель эта всегда постоянно была поддерживаема всеми предместниками Вашего Превосходительства, наконец купцам нашим были даваемы все способы [114], как к распространению торга с Бухорией, Хивой и Киргизской степью, так и к большему водворению в Оренбурге торгового класса.
В доказательство сей истины приемлем смелость в милостивое внимание Вашего Превосходительства: Его Превосходительство Петр Кириллович Эссен ходатайством своим освободил город Opeнбург от военного постоя и тем дал возможность на местах тесных хижин воздвигнуть поместительные дома, потом ходатайством с 1826 по 1831 г. Оренбургским купцам З-ьей гильдии дозволен заграничный азиатский торг на правах купцов первой гильдии; льгота эта продолжена была и ходатайством графа Павла Петровича Сухтелена до 1837 г.
Свободное сношение со степью и торговые связи расположили умы полудиких киргиз только к верноподданичеству России и к безропотному платежу кибиточного сбора, представляющаго значительную пользу.
При таком положении Оренбурга Егo Выскопревосходительство Василий Алексеевич Перовский к большему усилению способов к развитию торговли исходатайствовал Оренбургу десятилетнюю льготу с 1838 по 1848 год, по этому праву вновь приписавшиеся купцы платят в продолжение пяти лет только половинную подать и если из вновь приписавшихся выстроят новый дом, согласно положения гильдии, тогда избавляются на три года платежа полной подати, а остальные семь лет платят половину; права эти распространяются и на старожил; вследствие сего город умножился двумя третями купеческих капиталов и в таком же размере мещанскими душами, ибо в 1837 году числилось купеческих капиталов 39 и мещан 667 душ, а ныне состоит 100 капиталов и 1510 душ мещан.
Изложив Вашему Высокопревосходительству настоящее положение о городе ведомства гражданского, осмеливаемся обратить мыслею нашею ко городу ведомства военного. При отчислении города в военное ведомство должен быть от него отчислен и уезд; поэтому купец, платя в городе капитал, уже лишается права торговать в отчисленном уезде без платежа особых гильдейских пошлин тому городу, к которому будет принадлежать уезд; далее по положению Старой Руссы, город должен содержаться своими доходами, а квартирная повинность должна будет отбываться только теми деньгами, которые должно собирать с оценочного рубля с частных недвижимых имений по полупроцента; этот способ даже и с самыми городскими доходами далеко не может удовлетворять те расходы, которые потребуются по городу, следовательно, неизбежный в том недостаток каждого обывателя подвергнет лишним налогам, если не казна должна будет пополнять из своих доходов; напротив же, городские расходы с теперешнего состояния города не только не требуют никакого пособия, но еще город имеет свой запасный капитал.
Все это и в особенности непостижимое для ума нашего преобразование города устрашило купеческое и мещанское общество до того, что многие приняли твердое намерение оставить наш город и перечислиться в город гражданского ведомства; затем прочие, которые не боятся остаться, неизбежно должны будут подвергнуться стеснению в следующих обстоятельствах:
а) Купцы при малочисленности своего общества должны, без сомнения, нести городскую службу, которая отнимет у них время, необходимое для занятия торговлею, напротив иногородние купцы, при своей свободе, в менодворской ярмарке и городе одни только будут пользоваться желанными способами и выгодами торговли, а с переходом купцов в иногородние общества должны изъяться из оборотов нашей торговли и их капиталы и вместе с этим и торговое влияние азиатцев обратиться к иногородним купцам, а не к нам.
б) При теперешнем положении торга торговые дела годового оборота имеют от 7 до 10 миллионов рублей, а при раздроблении общества дойдут до самых меньших размеров.
Повергнув всенижайшее милостивому вниманию Вашего Превосходительства нужды наши, осмеливаемся покорнейше просить высокого ходатайства Вашего о сохранении при Оренбурге тех прав, которые он ныне имеет и о представлении купеческому и мещанскому обществу тех льгот, которые для них представляют существенную необходимость по своему званию.»
Означенный документ прежде всего характерен по своему изложению — мы видим, как отменно учтиво писалось почти 60 лет тому назад.
Далее проект, задуманный администрацией и как его, не без ядовитости обозвал в своей бумаге Горячев «непостижимый для ума нашего» заключался, очевидно, в том, чтобы город Оренбург сделать вполне военной крепостью. Проект — вполне измышление бюрократии, потому что, если город Оренбург и нуждался в каком либо изменении, то лишь в уничтожении крепости, которую он из себя изображал, так как крепость, действительно не имела никаких оснований для своего существования — граница отодвинулась далеко на юг и крепость только стесняла дальнейшее развитие города, если таковое могло быть.
Наконец, в этой бумаге указано на те льготы, которые практиковались правительством, чтобы развить торговлю. Торговлю, насильственно, за волосы, если так можно выразиться, притягивали к городу.
Уже первая мера — устройство меновых дворов в Оренбурге и Троицке — сконцентрирование всей меновой торговли только в двух местах — ясно говорит об искусственности постройки города Оренбурга, дальнейшие мероприятия, указанные в записке Горячева, свидетельствуют, что привлечь торговый класс в Оренбург было очень трудно. Это самое подтверждают и те немногочисленные данные о числе купцов торгующих в Оренбурге, которые нам удалось разыскать в думских журналах.
Оказывается что купцы 1-ой гильдии появились в Оренбурге всего лишь с 1838 г., что второгильдейских купцов было тоже очень незначительное число, и что рост купечества пошел только в конце 30-х годов.
Все это ясно свидетельствует, что город Оренбург был тепличным растением и долгое время нуждался в особенных заботах и не будь этих льгот — судьба Оренбурга, конечно, малым чем отличалась бы от судьбы, например, города Орска.
Итак первой и самой главной причиною сравнительного процветания и благополучия города Оренбурга следует признать многочисленные льготы купечеству и мещанству, проживающим и привлекаемым на жительство в Оренбург.
Затем, следующем фактором в истории развития Оренбурга, бесспорно, является создание из Оренбурга особой административной единицы; до 1865 года город Оренбург был всего лишь уездным городом, но в нем имели свое местопребывание главные начальники Оренбургского края — сперва военные губернаторы, а потом генерал-губернаторы.
Вследствие этого в городе постоянно было много военных, так в 1797 году из 5441 человека жителей — военных было 4626 или 85,02 %, на купцов, мещан и прочее приходилось лишь 815 человек или 14,98 %; в 1847 году число военных равнялось 6217, что составит около 30 %.
Далее, пребывание высшего начальства безусловно вызывало жительство в городе многочисленного чиновничества. Все это, конечно, играло большую роль в судьбе города — и весьма понятно, что уничтожение в 1881 году генерал-губернаторства вызывало нижеследующие рассуждения[115]:
«История города Оренбурга и Оренбургского края ныне вступает в новую эпоху. Упразднение Оренбургского генерал-губернаторства и Оренбургского военного округа освобождает город и край от исключительных условий государственной жизни и обособленности и вводит их в общую жизнь прочих частей центральной России, связывая эти части органически с цельным. Оренбург теперь не главный город заволжских степей, а обыкновенный губернский город и край Оренбургский распадается на четыре обыкновенных губернии. Первым последствием этой меры явится, конечно, сокращение казенных затрат на дорого стоящие казенные особые учреждения. Вторым последствием будет более ровное течение внутренней местной жизни. Но самым ближайшим образом, по крайней мере на первый раз, новая мера коснется очень невыгодно местной городской торговли и установившагося общественного строя. Слишком триста тысяч рублей, составляющих содержание чинов упраздненных учреждений, оставались большею частью на месте и теперь, уплывая, посократят дела и бакалейщиков и галантерейщиков. Около 150 чинов, составляющих местную интеллигенцию, так или иначе, отъездом своим воздействуют на строй жизни нашей, без чиновников, татарски серенькой. Миллионы рублей, которые затрачены на разные казенные сооружения, оставят после себя множество пустых домов и зданий, которых и деть некуда. Словом, новая мера просто пугает, давит нас и туземцу трудно понять, как это Оренбург, от начала своего управляемый на особом праве, войдет в общую колею и заживет по новому. Обыватель готов уже вообразить, что Оренбург станет городом татарским».
