- Всё великолепно, - ответил эльф, выходя из тени. - Вижу, ты захватила с собой сувенир, - Самулиган указал длинным пальцем на черное перо.

- Именно, - кивнула Уна, но как бы ей ни хотелось узнать больше о том, почему она смогла принести с собой перо, внутри у нее все кипело в предвкушении поимки убийцы своего отца. - Но сейчас это не важно. Нам нужно попасть в музей. Самулиган, ты можешь подготовить экипаж?

- Сию минуту, - поклонился эльф и исчез, двигаясь по коридору со сверхъестественной скоростью.

- Всё в порядке? - поинтересовался Волшебник.

Юна открыла рот, собираясь рассказать дяде всё, что выяснила, но что-то её остановило. Ей пришла в голову мысль - мимолётное ощущение, - что если бы ее дядя знал, что она собирается делать, то он никогда бы не позволил ей уйти. А ей нужно было в музей. Она должна быть там, когда убийца ее отца окажется наконец разоблачен. В конце концов, именно Уна выяснила, кто это сделал, и она была полна решимости довести дело до конца.

- Мне просто нужно в музей по одному делу, - произнесла Уна.

- Можно мне взглянуть на перо? - Волшебник протянул руку.

Уна почувствовала, как внутри у неё всё сжалось. Ей хотело спрятать подарок отца, но она понимала, что должна выполнить дядину просьбу, и протянула ему перо.

Долгое мгновение её дядя ничего не говорил, просто смотрел на перо с задумчивым выражением, а затем произнёс:

- Линетт.

Уна удивлённо подняла голову.

- Прости, о чём ты?

Дядя кашлянул.

- Линетт Эбшир. Так звали женщину, которую я любил.

Уна вспомнила вопрос, который задала дяде в парке, и удивилась, что он отвечает на него именно сейчас. Она не знала, что ответить, и даже была немного раздражена тем, что он выбрал именно этот момент для разговора по душам. И тем не менее, она не могла сдержать своего любопытства.

- Что с ней случилось? - спросила Уна, страшась ответа.

Волшебник перевел взгляд с пера на Уну, как будто забыл о её присутствии, и Уна подумала, что, возможно, перо обладало какой-то силой, которая на него влияла. Легкая печаль, которая всегда пряталась в глубине его глаз, внезапно стала более заметной, чем когда-либо.

- О нет, нет, она не мертва, если ты об этом, - ответил Волшебник. - Она замужем, она счастлива, и у неё уже несколько взрослых детей. Просто... Видишь ли, у меня был выбор. Отказаться от обучения у Волшебника Флиртенсникла и остаться с Линетт, или стать следующим Волшебником, как шептали мне мои амбиции.

Уна прижала ладонь ко рту.

- Но почему? Почему тебе нужно было выбирать? Я не понимаю...

- Потому что Линетт мечтала о простой жизни... не такой, которая включала бы в себя сложности жизни Волшебника. Она сказала мне об этом, когда мы только начали встречаться. Я был так очарован всем в ней... ее красотой, звуком ее голоса, ее яркой и полной надежд личностью, и особенно тем, как она смотрела на меня, что заставляло меня чувствовать себя самым особенным молодым человеком на всей Тёмной улице. Я знал, что у неё есть и другие поклонники, жаждущие её очаровать... И поэтому я зашёл дальше, позволяя ей поверить, что собираюсь отказаться от ученичества. Я и сам почти в это верил. Но, наконец, когда пришло время принять решение... Я выбрал будущее Волшебника. - Он сделал паузу, уставившись на перо. - И я не жалею об этом.

Его слова звучали искренне, но Уна засомневалась, были ли они полностью правдивы. Его глаза, казалось, говорили об обратном.

Волшебник покачал головой и вернул перо Уне.

- Не знаю, зачем тебе всё это рассказываю. Уверен, что тебя не интересует древнее разбитое сердце, к тому же, ты, кажется, торопишься. Не расскажешь мне, что задумала?

Уна закусила губу. Дядя был абсолютно не прав насчёт её интереса к его истории, но как бы ей не хотелось узнать подробности, девочку ждали дела.

- Это сюрприз, - ответила девочка.

- Сюрприз? - вскинул брови дядюшка. - Заинтриговала.

- Скоро всё узнаешь, - пообещала Уна и бросилась к выходу, но на полпути остановилась и обернулась. - Дядя, мне жаль... что она разбила тебе сердце.

Волшебник покачал головой.

- О, Линетт не разбивала мне сердце... Это сделал я сам. Но, увы, разбитое сердце - не самое худшее в мире. Есть те, кто прожил всю свою жизнь, так и не полюбив по-настоящему. Именно к ним я испытываю наибольшее сострадание. В любом случае, не забывай, что сегодня у тебя последнее боевое испытание.

Уна удивлённо вскинула голову.

- Но Дьякон сказал, что ты планировал дать мне поспать двадцать четыре часа.

- Планировал, но согласно традициям, финальное испытание должно состояться в тот же день, когда ты проснулась после испытания сновидениями. Если бы я ввел противоядие завтра, то день последнего испытания наступил бы завтра.

- Ясно, - кивнула Уна и снова поспешила к выходу. Ей было стыдно за то, что она убежала именно тогда, когда дядя решил ей открыться, но что она могла поделать? Вспомнив любящее лицо своего отца, пришедшего к ней во сне, она просто не могла больше ждать; она должна была привлечь к ответу его убийц.

- Во сколько мне нужно вернуться? - крикнула она дяде.

- Встречаемся в полдень. Нас ждёт дорога на кладбище.

Уна замерла, будто наткнувшись на невидимую стену.

- На кладбище? - переспросила она, вспомнив свой сон про погост среди облаков.

- Да. Придётся ещё ехать туда на экипаже, поэтому не опаздывай. Сомневаюсь, что стоит задерживаться там после захода солнца.

Волшебник имел в виду тот факт, что после захода солнца духи умерших оживали и бродили по территории кладбища вместе с ордой полтергейстов, которые охраняли вход на кладбище, не позволяя выйти ни призракам, ни живым людям.

У Уны внезапно пересохло в горле, и она почувствовала, как пальцы на руках начало покалывать, не столько от мысли о призраках — хотя сама по себе эта мысль была довольно тревожной, — но от чего-то более личного. Она подумала о могилах своей матери, сестры и отца на семейном участке Крейтов... О том, как она не навещала их со дня их похорон более трех лет назад.

- С тобой точно всё в порядке? - озабоченно нахмурился Волшебник. - Ты такая бледная.

Уна с трудом стряхнула оцепенение.

- Я буду вовремя, - кивнула она и начала быстро спускаться по лестнице. Пересекая холл по направлению к входной двери она бросила взгляд на настенные часы. Стрелки показывали десять часов. Нельзя было терять ни минуты.

* * *

- Как раз вовремя, - прошептала Уна.

Она выглянула в окно экипажа, когда Самулиган остановил лошадь перед зданием музея. Уна заметила, как по ступенькам поднимается инспектор Уайт и размахивает руками в воздухе, пытаясь прогнать Дьякона. Ворон не переставая кружил над головой инспектора, подгоняя его ко входу в музей.

В нескольких шагах позади за ними следовал констебль в форме, ухмылявшийся от уха до уха и наблюдавший за этой сценой с нескрываемым весельем.

Уна вышла из экипажа и поспешила за ними по каменным ступеням, зажав под мышкой книгу про завязывание узлов.

- Вот вы где, мисс Крейт! - завопил инспектор. Они оказались на верхней ступени лестницы одновременно, и инспектор в последний раз замахнулся на Дьякона, но ворон невозмутимо приземлился на плечо Уны.

- Отличная работа, Дьякон, - похвалила Уна.

- Я старался, - ответил Дьякон и горделиво выпятил грудь.

- Что вы себе позволяете?! - обвиняюще ткнул в девочку пальцем инспектор. - Ваша птица чуть не заклевала меня до смерти!

Уна закатила глаза.

- Сомневаюсь, инспектор. Он просто подгонял вас, чтобы вы успели задержать опасного преступника.

- О чём вы говорите? - нахмурился инспектор.

- Идёмте за мной, и вы сами всё поймёте, - ответила Уна и толкнула тяжёлые дубовые двери музея.

И вот он, дневной сторож, Виктор Макгилликадди. Он стоял там же, где и всегда, - рядом с музейной регистрационной стойкой, на которой отмечались все посетители. Уна даже подсознательно ожидала, что его не будет в музее — что он каким-то образом узнал, что за ним идут, и сбежал. Но нет, он стоял на своём посту, наблюдая за их приближением, как будто ему нечего было скрывать.