Апофеозно нелепым следует назвать состояние, которое установил Бард Эрман: «У нас вообще нет ни одного документа, написанного каким-нибудь свидетелем жизни Иисуса. Нет данных о его рождении, нет записей очевидцев его чудес, нет протокола суда над ним, нет записей того времени о его смерти. Все наши источники более поздние…Все свидетельства, которые у нас есть, принадлежат более поздним авторам. Поражает, что эти авторы не входили в состав непосредственно приближённых к Иисусу последователей. Взять хотя бы четыре евангелия Нового Завета. Они написаны на греческом, блестяще образованными авторами, где-то через 30-60 лет после смерти Иисуса. А последователями Иисуса были крестьяне из Галилеи, говорившие по-арамейски, и вряд ли знавшие греческий, и уж тем более не умевшие составлять повествования (или даже читать) по-гречески». Учёные уже давно установили, что эти евангелия проблематичны как исторические источники и имеют право быть толь как предписания для верующих. Более того, именное авторство четырём евангелиям было приписано христианами второго века, чтобы утвердить их апостольское происхождение. Поэтому апостольские имена им просто приписали.
Фигура Иисуса была в значительной мере сотворена людьми, и даже не столько современниками, сколько его более поздними последователями. Пробираясь по цепочке источников четырёх евангелий, Бард Эрман вынужден был констатировать: «Если спутники Иисуса не записывали то, что Он говорил и делал на протяжении своей жизни, то истории об Иисусе должны восходить к устной традиции. Другими словами, после (или ещё до) смерти Иисуса его ученики рассказывали истории из его жизни так, как они их запоминали; затем люди передавали их другим, а эти другие дальше и т. д. Устные рассказы о жизни Иисуса продолжались годами – десятилетиями, пока кто-то не догадался записать их (например, Марк). Таким образом, в конечном итоге наиболее ранние письменные свидетельства, дошедшие до нас, и те письменные источники, на которых они были основаны, восходят к историям, передававшимся из уст в уста год за годом, десятилетие за десятилетием» [«Религия, её сущность и происхождение», с. 237]. Но при этом, конечно, не мог не иметь места «испорченный телефон». У учёных есть доказательства, что именно так это и происходило.
Засилье религиозного догматизма отнюдь не случайно. Его мощное историческое господство было рукотворно создано путём жестокой сепарации, переделки и сокрытия первичных источников и их содержания, которые церковь насильственно осуществляла на протяжении веков. «Еретические» евангелия были для церкви неприемлемы, потому что так или иначе изображали Иисуса как человека. Но оказалось много других евангелий, которые были отклонены как «недостоверные». К настоящему времени уже обнаружено около 50 апокрифических (непризнанных) евангелий. Хотя большинство этих работ уничтожались согласно постановлениям церкви, некоторые копии сохранились и дошли до нас. Например, евангелие от Варнавы (дяди Марии и спутника Петра) было принято как каноническое в церквях Александрии до 325 года, когда на Никейском соборе того года было принято решение уничтожить все копии этого евангелия и всякого, кто обладает этим евангелием, приговаривать к смерти. Каково!? Копия этого евангелия была найдена лежащей на груди Варнавы в его гробнице на Кипре. Курт Берна был приговорён к тюремному заключению, пострадал и Хассиайн, хотя был мусульманином.
Итак, в свете обнаруженного и доказанного, христианство не должно было бы оставаться в его ортодоксальном виде, а жизнь Христа после распятия подрывало христианство в своём основании. Но этого не произошло, если не считать скромного заявления папы, опубликованного в единственной итальянской газетке. Почему? По сущности своей без воскресения Христа не должно быть и христианства. Потому и такая всемолчаливость и всеотстранённость. Это легко проверить утвердительно. Спросите себя, читатель, согласны ли вы усомниться в своём миропонимании и в итоге основательно поменять свои установки и практику жизнедеятельночсти? Конечно нет! Причин немало: 1) огромен и тяжёл пласт традиций; 2) высока заинтересованность в сохранении статус-кво властей; 3) высока незаинтересованность и «пугливость учёных; 4) недоступен индивид в своих догмах, укоренённых в его психике; 5) неподъёмна инертность людской массы и т. п.
4.2. Религиозная остаточность в людях
Ущербное влияние догматов христианской религии на людей достаточно подробно было описано в пункте 1.5.2. четвёртой книги, где основным фактором ущерба людям названо и рассмотрено угнетение и сдерживание потенциалов саморазвития индивидов и свободы их деятельности. Но сделано это было в режиме номинальной констатации фактов и явлений как таковых без привязки к проблеме «Сохранения». Было высказано много критических мнений учёных мира. Здесь же на примере отдельных фактов наклоним рассуждения в сторону смыслов проблемы, чтобы почувствовать её предметность в сфере религиозной остаточности.
В одной из проповедей Иисус сказал, что теснины и трудности жизни выводят к истинности, а «широкие врата и пространный путь ведут к погибели». Аналогично можно рассуждать, что длительная блаженная жизнь чревата сменой неблагополучием. «Дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердце человека» [Ф. Достоевский]. Человек воочию обнаруживает пользу от общения с себе подобными и угрозы от соперничества с ними же. Жизнь для него представляет собой восходящий колебательно – маятниковый процесс в своей парности с тяготением к полезным результатам. Для практической реализации каждой из противоположных жизненных пар человечество наработало множественные цепи действий и деятельности. В их атрибутику и содержание обширно и твёрдо вошли сила и хитрость. Различия индивидов не только их сохраняют, но расширяют и разнообразят. Сегодня главные различия снова переместились к богатству, знатности, рангу, могуществу, общественной роли, личным достижениям и достоинствам. По ним и судят человека.
Не спроста «Страшный Суд» признан религией в качестве одного из её основных судьбоносных принципов. Догмат о «Страшном Суде» и воскресении из мёртвых для присутствия на нём, хотя и ослаб в своей жёсткости, но продолжает сохранять немалую остаточную силу и влияние, по крайней мере отдельными своими аспектами. Такова притча о спасении души, обретения Царства Божия и Рая и притча о наказании за грехи, т. е. снискание Ада. Сила притч поддерживается жёстким и непримиримым отношением церкви к греховности. Моральный эффект для людей неоспорим, т. к. требования распространяются и охватывают всю глубину природы человека.
Но с другой стороны индивид как бы «не дотягивает» («не доделывается», «недосозревает») до полной реализации своих коренных сутей. Чтобы ослабить эту противоположность, нужно признать наличие своеобразного ада здесь, на земле, его и остерегаться. «Покаяние» по-гречески означает «перемену мыслей». От неё далековато до порицания себя самого, что и означает в религии покаяние. Не укладывается также и постулат исходной, первичной греховности факта зачатия и рождения человека. Они-де изначально происходят во грехе. Зачем родиться, чтобы тут же и спасаться? Тогда лучшим спасением будет не родиться вовсе.
Русскому крестьянству, особенно в Северных районах России, вплоть до революции был присущ мощный пласт религиозного искательства, большая совокупность и разнообразие отправляемых религиозных праздников, событий, дат, прославления святых угодников и многое подобное. Народная фантазия здесь не знала ни границ, ни удержу, порождая множество доморощенных суждений и толкований. В религиозном творчестве крестьян значатся: предания, легенды, приметы, свои собственные названия праздникам, о происхождении и тайном значении которых крестьяне не знали; своими лубочными картинками переделывали толкования на свой лад священные истории, религиозные события, жития святых. Обычаи хоронить мух, тараканов, клопов по религиозным праздникам, например, в день Воздвижения явно и ясно говорит о примитивной наивности в отдельных событиях религиозного искательства.
