Я с трудом отрыла глаза. Меня разбудила дикая тошнота и ломота в костях. Веки долго не открывались. А когда открылись – затошнило еще сильнее, и меня вырвало в подставленную кем-то посудину. Потом я опять отключилась и приходила в себя только для того, чтобы выплюнуть желчь из желудка. Так тяжело и так больно мне еще никогда не было.

Не знаю, сколько времени это продолжалось, но однажды я смогла открыть глаза, и меня не тошнило. В комнате было темно, только рядом с кроватью горела маленькая лампа, накрытая темной тканью. Я повернулась к свету, кто-то мягко тронул за руку.

– Привет, Мэри, как себя чувствуешь?

– Еще раз скажешь «Мэри», меня стошнит тебе на колени. Меня зовут Эль!– кое – как прохрипела я. Голос ломался и не слушался,– где Матильда? Ты кто?

– Матильда отдыхает, она недавно ушла от тебя. Я ее сменил. Ты меня не узнаешь?

Вглядываясь в полумрак, я разглядывала парня, сидящего за лампой с накрытым абажуром.

– О! Удиви меня, ты же этот …– я туго соображала.

– Кто? – он засмеялся,– я Нейт.

– Ох!– вырвалось изо рта. Я густо покраснела: я обчистила его карманы за пару секунд в антикварной лавке Тони.

– Ничего,– прошептала я. – Я немного не в себе. Что ты здесь делаешь? Я тебя совсем не узнала, ты такой…такой…мужественный.

– Хм, ты как обычно, сразу оскорблять…– Нейт снял ткань с лампы,– так лучше?

– Угу,– я приподнялась на подушках и села, утопая в одеялах,– где Матильда?

– Я же сказал: отдыхает.

Я приподняла руку, ее перебинтовали от плеча до локтя. Медленно размотала повязку. Поперек плеча тянулся тонкий след от «пера», порез сильно вспух и сочился сукровицей. Пахло гнилой кровью и лекарством.

– Так я и думала, – я тяжело вздохнула.

– Бабушка не говорит откуда у тебя это, но зная тебя, не трудно представить, где ты его схлопотала. Давай забинтую. – Нейт пересел на кровать.

– Я сама.

– Тебя не просто зацепило ножом,– продолжил он, не обратив внимания на грубость,– тебя отравили. И судя по симптомам, это змеиный яд.

Мне так и не удалось снова закрепить бинт на руке, окончательно ослабев, я сползла с подушек и закрыла глаза. Воздух с трудом поступал в легкие. Нейт мягко приподнял покалеченную руку и быстро перемотал рану. Он так низко наклонился, что на меня накатила волна теплого воздуха от его тела. Руки, сухие и ловкие, слегка приподняли меня и уложили удобнее.

Он так похож на итальянца. И откуда у него эти черные волосы и глаза? Не слишком ли он молод для доктора? В голове крутились самые нужные мысли. Я просто мастер коммуникации!

– Тебе повезло, что бабушка тебя вовремя нашла, ты с таким грохотом упала, что старушка подпрыгнула в своей кровати. Ты была без сознания около четырех суток. Я ввел тебе антитоксическую иммунную сыворотку, не знаю ядом какой змеи тебя отравили… Ну, а так как ты не скончалась через 6 часов после нанесения раны, то можно тебя поздравить. У тебя сильный организм.

– А ты?– дальше сил не было спросить.

– Я приехал на следующее утро. Я предупреждал бабушку, что давно в городе, но она просила не приходить, пока тебя не подготовит.

– Ммм…

Нейт провел пальцами по моему пылающему лицу, положил руку на лоб. Я стряхнула его руку и возмущенно скривила губы.

– Температура спадает. Отдохни.

– Угу…

От него исходило столько уверенности и спокойствия, что мне немного полегчало, казалось и воздух посвежел, и стало легче дышать. Сон быстро сморил меня.

На следующее утро возле меня сидела Матильда. Точнее это был злой Шершень! Сначала она широко улыбнулась, когда я открыла глаза, но спохватившись, нахмурилась и отвернулась. На глазах у нее стояли слезы.

– Кто это тебя?– наконец спросила Матильда.

– Силач Ад…

– Ты совсем потеряла голову? Опять в карты играла?!

– Да…

– С ним бесполезно разговаривать и что-то доказывать, у него в голове черт знает, что твориться. Он не будет смотреть на твое красивое лицо, а оторвет тебе голову, если скажешь ему что-то поперек!

Я промолчала. Когда мы играли с ребятами в карты у складов, к нам без разрешения присоединился накаченный чернокожий парень. Силач Ад. Это была гора мускулов, все его боялись, но считали непроходимым тупицей. Но это только видимость.

Никогда не верьте тому, что явно бросается в глаза. Возможно это умелое притворство. Так и ум Ада часто недооценивали, а когда он наступал врагам на пятки, было уже слишком поздно. Парень был очень жесток. И очень силен. Во время игры в покер, он явно жульничал, это видели все, но никто не решался сказать об этом. Ребята проигрывали, но молчали. Когда дело дошло до меня, я предупреждающе пригвоздила ножом его рукав к столу. Взбесившись Ад перевернул стол и схватив меня за горло, прижал к стене. Высокий, черный и сильный, он высился надо мной массивной медвежьей тушей. Больно сжав пальцы на горле, Ад приблизил лицо с толстыми губами, щетина вокруг рта уколола щеку. Озверев от такой наглости, я ударила головой в его подбородок, но он будто не заметил. Вынул тонкое «перо» и прижал к моей руке слегка нажимая на рукоятку. Видимо, тогда я и не почувствовала, как нож рассек кожу, настолько тонким было лезвие.

Ребята стояли, обступив полукругом, никто не решался разнять нас.

– Хватит пялиться,– зло сказала я, – глаза надорвешь!

Силач Ад усмехнулся и отпустил.

– Будь осторожна Эль, я такого больше не потерплю.

– Я не такая дура, сидеть и смотреть, как Вы4 играете на верняк5, и делать вид, что все правильно. Если пришли, играйте в боевую6, Вас здесь никто не обманывает.

– Только из уважения к Матильде Вам это сходит с рук, – Ад подошел к столу и начал собирать рассыпанные купюры.

– Только из уважения к Матильде, Вы еще живы, – бросила я ему и, пнув, перевернутый стул, вышла из круга.

Естественно, я была в такой ярости, что совсем забыла про порезанное плечо, я даже не знала, что там рана. Ничего не почувствовала.

– Будешь теперь ходить у меня на привязи! – хмурился Шершень.

– Я никому не позволю выставлять меня дурой! Особенно ему!

– Господи, как мне тебя образумить? – Матильда потрясла руками в воздухе,– ты меня в могилу так сведешь! Одна – дура, другая – старая!

– Не сведу.

– Когда уже у нас крематорий достроят?!

– Да, еще попроси спичку поднести! Матильда, о чем ты говоришь!?

– Я хочу, чтобы меня сожгли в крематории. Такими темпами и дальше, и я точно из-за тебя инфаркт получу.

– Ладно- ладно, не надо шантажировать! Я обещаю, что буду осторожнее.

– Тебе невозможно верить! – гроза аферистов ненадолго замолчала.

– Как ты себя чувствуешь?– после долгой паузы снова спросила Матильда.

– Уже лучше. Ад меня полоснул ядом и я ему…

Тут же у Матильды удивлено округлились глаза. Я поспешно прикусила язык. Слава богу, на первом этаже раздался звонок в дверь.

– Бабушка, это тебя!– крикнул Нейт на первом этаже.

– Лежи спокойно и не пытайся встать!– пригрозила Матильда, – иначе я посажу возле тебя внука на весь день!

– Милый, иди, смени повязку Эль, – ехидно сказала Матильда, стоя в дверях, – я буду в кабинете.

Я посмотрела на руку, сквозь ткань просочились капли крови, обрисовав порез в форме тонкого полумесяца.

Постучавшись, вошел Нейт. Высокий, худой, смуглый, с короткими черными волосами. Вчера я плохо его разглядела. Прямой нос, немного острый подбородок делали из него итальянца. Не то чтобы я видела настоящих итальянцев, но у меня именно такие представления о них.

Держит спину прямо, голова поднята, можно подумать, что он заносчив. Наверняка знает, что он совершенен. И меня раздражает его совершенство. Он очень изменился за те десять – одиннадцать лет, когда последний раз навещал Матильду. На два года старше меня, образованней, собранней… В общем, обычный честный гражданин.