Мне кажется, что они умышленно делают это слишком медленно, так медленно, что хозяин успевает схватить одного за рубашку, и она с треском рвется, на секунду задерживает Джесси, а Роб в это время успевает пробежать мимо меня к дверям, через секунду за ним бежит брат. Вынимая из под прилавка два кольта, не спеша идет хозяин. Я могла бы кинуть в него что-нибудь, чтобы отвлечь или сбить прицел! В голенищах моих сапог есть пара острых ножей, я их ношу для самозащиты и ради эффектного зрелища. Сначала я порывалась достать ножи, но в последний момент сделала вид, что поправляю шорты. Мне стало страшно, что я вот также могу оказаться на прицеле у этого человека.

Я вижу, как хозяин медленно прицеливается, прищурив одни глаз, правая рука слегка вздрагивает от выстрела, одновременно вздрагивает и опускается левая. Я перевожу взгляд с дымящихся дул на пол у дверей. Я не хочу понимать, что там происходит. Роб с простреленным затылком, лежит лицом вниз, голова и плечи залиты кровью и белой слизью. Его брат падает рядом, из отверстия на уровне сердца толчками выходит кровь. Он еще смотрит на меня, когда владелец магазина присев на корточки, загораживает его. Он еще раз обыскивает их карманы, но ничего не находит.

– О господи! – я села там, где так долго стояла. Вся моя бравада и запал испарились легкой дымкой. Я трусиха! Я только что не спасла своих друзей!

Хозяин обернулся, только сейчас вспомнив обо мне. Еще несколько посетителей, перекинувшись парой фраз, одобрительно кивнули хозяину за мастерски проделанную работу, и вышли.

– Обычное дело, девочка, с воришками только так! – хрипло сказал хозяин,– может тебе чаю?

Я перевела дух, он так не понял, что я не из честных граждан.

Вечером, придя домой, я не знала, куда спрятаться.

– Как глупо! – кричала Матильда – как глупо размениваться по мелочам! Как глупо ставить на кон жизнь, ради нескольких ржавых кусков золота!

Я сидела, вцепившись в кресло.

– Тебе нужно поработать над своей клептоманией и обуздать этот недуг!– она села рядом, затем притянула к себе и уложила мою голову к себе на колени, – ты долго будешь молчать?

– Мне совсем не хочется говорить.

– Ты понимаешь, что тебя также легко могли застрелить?

Тут я не выдержала и заплакала.

– Я не помогла братьям! Я струсила, Матильда!

– Конечно, ты не могла им помочь! Ты же не всесильна, ты обычная девчонка, порой слишком глупая.

– Не понимаю почему я не оттолкнула того ювелира, я могла метнуть в него нож, – я разочарованно оглядывала ножны.

– Я хочу, чтобы ты навсегда это запомнила. Этот страх, этот ужас, сковывающий руки и парализующий здравый смысл. Смерть ходит с нами рядом. Поэтому никогда, никогда не шути со смертью ради пары безделушек. Твоя жизнь дороже. Особенно для меня!

Как непривычно и еще неловко слышать слова заботы и тревоги от вроде бы чужого тебе человека.

Я все прекрасно понимала, но ничего не могла с собой поделать. Я начала воровать еще в сиротском доме, я не знала, что не могу остановиться, когда нужды в краже не было. Игра, которая начиналась как забава, теперь стала для меня зависимостью. Я хотела преподнести вам мое мастерство, как хороший навык, но на деле, я была всего лишь обычной клептоманкой, которая не умеет держать себя в руках.

Конечно, я запомнила этот эпизод до конца дней. Но как бывает с подростками, я быстро пришла в себя и с удвоенной силой принялась за науку нашего незаконного ремесла.

В последующие годы, еще до 18-го дня рождения, я тоже потеряла многих близких друзей. Кто-то попался на выпуске фальшивых банкнот или облигаций и их кинули в яму к муравьям – гигантам. Других поймали при краже коллекционных картин, за что их привязали доскам, обмазали медом с экскрементами и бросили в болото к насекомым – в виде живого обеда. Ну, а третьих ожидала обычная смерть у столба с солью.

И мне кажется, я к этому привыкла. Эмоции лучше отложить в сторону, когда каждый день ходишь по острию ножа, то приближаясь к смерти, то удаляясь от нее.

У Матильды я постигала азы ювелирного мастерства. Я называю такие моменты – днями бесконечной мудрости. С утра до утра она заставляла учить на память виды и классификацию драгоценных камней. Сколько часов необходимо держать камень в растворе марганца, для создания алого цвета? Как, темно-зеленый Александрит, превратить в редкий малиновый и продать в четыре раза дороже? Каким образом добавить стеклянную пыль в трещины алмазов и, опять же, продать втридорога? Полагаю, что она хотела сделать меня своей преемницей и дать мне билет в более-менее светлое будущее. Без воровства и угроз.

Когда дни бесконечной мудрости становились невыносимыми, я уходила в город на охоту или на учебу, оттачивала мастерство на практике: наблюдала, торговалась, увещевала, изучала и делала выводы.

В один из таких дней я натолкнулась на молодую пару. Они уже битый час морочили продавцу голову в антикварной лавке. Тони хватался за голову и никак не мог понять их странный акцент и просьбы.

Именно через него Матильда и продавала различные вещицы, украденные еще Уилом, но так и не пущенные в дело. Тони – антиквар с 60-летним стажем, он знал не только всю древнюю историю от античности до времен Эйнштейна, но и каждый экспонат в Лувре прошел тщательнейший анализ под его строгим контролем. Вы поняли, что «под контролем» означает, что он не смог стащить ничего из музея?!

Близился его 77-й день рождения, но, несмотря на возраст, он неизменно стоял за прилавком. Когда я к нему зашла, старик обливался потом, и закатывал глаза от изнеможения. Перед ним стояла молодая пара и что-то объясняла. Молодой человек что-то монотонно бубнил девушке на ухо, слегка покачиваясь с пятки на носок. Девушка, похожая на гречанку, с черными прямыми волосами, темными глазами, стояла ко мне боком, и ее профиль с прямым носом, показался отдаленно знакомым. Парень продолжал нашептывать свистящим голосом, но она, кажется, его не слушала. Они, видимо, стояли они уже довольно долго, но покупать ничего не собирались. Тогда зачем так долго мучить бедного старика?!

Я надвинула шляпу на глаза и, встав за девушкой, трубным голосом сказала:

– Антуан! Ты, опять зубы заговариваешь людям?!

Тони едва заметно улыбнулся и глазами указал на молодого человека.

– А-а, что же ты юноше голову морочишь?– продолжила я, не поднимая головы,– опять пытаешься продать этот старый сундук?

Тут же девушка с парнем обернулись, но я отошла подальше, чтобы они не увидели моего лица. Парень растерянно моргал.

– Антуан, мне нужен мой заказ! Тот редкий резной стол!– я нетерпеливо растолкала парочку и встала между ними.

Парень только развел руками, и, взяв девушку за руку, вывел из магазина. Когда они скрылись, я сняла шляпу. Волосы прилипли ко лбу от пота и жары.

– Спасибо, Эль! Они уже второй час меня пытают. Это им не подходит, то слишком большое, а этот дивной работы абажур, видите ли, старье!

– Вот тебе награда за мучения!– я протянула ему портмоне юноши. Я искусный воришка, когда нужно – незаметный, когда необходимо – громкий, но все это нужно только чтобы отвлечь внимание честных граждан. Ладно-ладно, я просто не могу удержаться от воровства…

–Хм, не густо,– разочарованно прошепелявил Тони,– но кошелек неплохой. Кожа скрипит, как новенькая.

Внутри было только несколько банкнот и два билета в оперу.

– Пойдешь в оперу? – он подмигнул мне.

– Конечно, обожаю рассматривать богачей, когда они надрывают глотки! – я взяла билеты. Не всем можно попасть в центр города на дорогостоящее мероприятие. Некоторые билеты стоят как хороший слиток золота, поэтому я не прочь культурно провести время.

– Пользуйся дорогая,– щедро улыбнулся Тони. – Матильда будет злая как шершень, когда узнает!

– Знаю – знаю, но пусть это будет нашим секретом! Сегодня захотелось побаловаться, а Матильда посадила меня за эти бухгалтерские книги: приход – расход, и не выпускает.