Пару месяцев назад они уже встречались на расследовании пожара в шахте метро. Молодой и неопытный следователь МУР-а также как и выпускница трехмесячных курсов переподготовки действующего состава при Центральной школе ОГПУ Рената тогда ещё только наблюдали, как работают опытные товарищи, осматривают место происшествия и опрашивают свидетелей. Это было громкое дело, до сих пор по Москве ходят слухи о провалившихся в яму домах вместе с сотнями жильцов. На самом деле погиб один человек, а старые потрескавшиеся дома итак должны были снести. На этот раз начинать следствие предстояло самостоятельно.

– Позвольте узнать, – поинтересовался Холмогуров, – зачем вы так сильно беспокоитесь по такому мелко–хулиганскому делу? Чисто уголовщина – это же не по вашему ведомству.

– Посмотрим, – сдержанно ответила Рената, вспоминая инструкции такие как «Методика чекработы» и «Техника контрразведывательной службы».

– Тут всё ясно, – авторитетно произнес Холмогуров, – Убийца, скорее всего, бригадир Иван Гертрудов. У него с мертвецом был комсомольско-воспитательный конфликт. Рабочий Сидор Думыло проявил беспартийную несознательность и полез в драку, прилюдно оскорбив передовика производства, подорвал его авторитет. У Гертрудова нет алиби – в комнату общежития явился под утро. С его слов ночевал у дамы. Имя дамы назвать отказался. Классическая отговорка – якобы дама замужем за уважаемым человеком. У него было время, чтобы подкараулить убитого и отомстить за обиды. Разыграть банальное ограбление – будто бы рабочий Думыло получил премию, пошел ее пропивать и получил перо в бок от каких-то хулиганов. Вот и всё.

– Во-первых, подозревать бригадира и комсомольца – это политически неграмотное решение. На стройке итак не хватает крепких кадров, а если мы арестуем Гертрудова, то в бригаде начнется моральное разложение, пьянство и упадет производительность труда. Мы с утра уже задержали чертову дюжину подонков, которые не ночевали дома и лучше подходят на роль убийцы. Во-вторых, это территория метрополитена – охраняемый объект. Стройка на особом контроле НКВД.

– Труп лежал за забором, практически на улице – это городской район и наша епархия.

– Судя по следам и пятнам крови, которые вы уважаемый коллега, наверное, не заметили, рабочий был убит где-то вон там, на территории стройки. Жаль, что следы уже затоптали, здесь уже, похоже, проехал бульдозер.

– В таком случае, очень странно, что убийца не спрятал труп поглубже, хотя бы вон в ту лужу, а вытащил на улицу и бросил у всех на виду.

– Судя по характеру расположения тела, труп не сразу умер. Видимо, получил ранение, пытался бежать, истек кровью и упал здесь окончательно. Значит, сия фелония совершена на объекте, а за это отвечает наше ведомство. Кто обнаружил труп?

Привели вахтера, и тот повторил свои показания.

– Так Вы утверждаете, что труп звал доктора? – спросила Рената.

– Ну, я не знаю, он сказал "доктор".

– "Доктор" и всё? Имя произносил?

– Кажись, сквернословил до того, а так, только "доктор" и замолк.

– Четко слышали?

– Чай не глухой.

– Весьма любопытный коинцидентал.

– Что?

– Покажите вашу винтовку боец.

Вахтер снял с плеча ружье и передал для осмотра комиссарше.

– Где штык?

– Нам не выдали.

Рената вернула винтовку бойцу и обратилась к оперу Тимуру.

– Обыск производили?

– Конечно, как и положено.

– Денег при нем, разумеется, не оказалось?

– Как Вы догадались?

– Традукция! – небрежно кинула Рената.

– Ну конечно! – улыбнулся Тимур.

Комиссарша брезгливо пощупала тело мертвеца, вывернула карманы, заглянула за голенища сапог.

– Это не ограбление, – резюмировала она, – а ликвидация с двойной имитацией.

– Почему с двойной?

– Вы рану осмотрели? Утверждаете, что сей труп убит ножом?

– Точно не могу сказать, но судя по дыркам на телогрейке, ранение имеет сквозной характер. Может, был выстрел, а может, заточкой или копьем.

– Ассасин ходил здесь с копьем у всех на виду? Не смешите, коллега, сикарий использовал ржавый штык или кусок арматуры. Это говорит о его хитрости и профессионализме – он имитировал несчастный случай. Будто бы, шел рабочий, споткнулся и упал в яму с арматурой. Возможно, несчастного бросили туда на арматуру. Только чудом он сумел выбраться – мертвец крепок оказался, не сразу помер. А теперь скажите мне, каким должен быть ликвидатор, чтобы сбросить этого бугая в яму?

– Наверное, силен, роста под два метра, морда боксера, нос сломан, лапы с кувалду?

– Не так силен, как ловок. Обучен приемам рукопашного боя. Явно шпион. Кстати, вы сами слышали – в деле замешан некий "доктор". Так что, это статья не про хулиганство, а про терроризм.

– Шутить изволите? Зачем шпиону убивать простого шахтера, который укладывал кабели?

– Арканум! Государственный конфиденциал! Это дело НКВД…

– Отлично, нам меньше работы, хотя немного обидно, я уже почти раскрыл это дело, – заворчал Тимур, – по мне так банальный случай. Одно, не понимаю, зачем вам портить статистику происшествий на вами же строго охраняемом объекте? Разве вас не поругает начальство за это?

– Когда я завершу это дело, меня наградят. Убийство – это мелочь. Вы, коллега, не владеете всей информацией, а между тем готовится страшная диверсия. Возможно, сообщники убийцы всё еще на территории объекта в тоннеле и готовят большой взрыв – вся Москва может взлететь на воздух.

– Так чего мы ждем? Помочь с задержанием бандитов?

– Мы ждем главного инженера для объяснений.

– Ого, вижу, повесят Вам орден, наградят доской почёта.

– Не ордена сейчас важны, о будущем надо помнить, чтоб не омрачилось жертвами мирное население!

Пока коллеги рассуждали, прохаживаясь вдоль забора, труп Сидора Думыло исчез, будто растворился в тумане…

Оперуполномоченный транспортного отдела НКВД Емельян Григорьевич Никровляев был вызван в кабинет своего начальника – Дышкина Вилена Александровича. Рената Дамирова как обычно опаздывала на совещание.

В органах ОГПУ-НКВД шли перестановки. На новую должность Народного комиссара внутренних дел СССР вступил Генрих Ягода и затеял реформу, собираясь навести порядок в этих самых внутренних делах, придать вид законности процессам, облагородить условия исполнения приговоров, а также ввести новые звания и форму для сотрудников. А пока в ведомстве все ещё царила революционная неразбериха: кое-где подозреваемых ударно хватали, избивали без помощи адвоката, порой расстреливали без прений сторон и сбора доказательств. С должностями и чрезвычайными полномочиями тоже имелась путаница.

Дышкин волей случая и благодаря хорошим знакомствам оказался на временной и не совсем ясной должности исполняющего обязанности заместителя уполномоченного транспортного отдела НКВД. В его обязанности входило предотвращать и разбирать безобразные случаи на московском транспорте. В помощь определили двух сотрудников. Оперуполномоченные Никровляев и Дамирова имели одинаковые должности, и по идее должны носить по 3 шпалы в петлицах. Чтоб было понятно – это, скажем, соответствует званию младшего лейтенанта госбезопасности, но соответствующий приказ еще не вышел. Среди своих Никровляев расхаживал в потертом полувоенном френче и форменной фуражке, а по вечерам рядился в дорогие костюмы. Дамирова ходила без фуражки, зато всегда в галифе и кожанке, распугивая своей портупеей потенциальных женихов и морально подавляя соседей по коммуналке, этих жалких мещан, не заслуживающих чести попасть в расстрельные списки.

Чуя грядущие перемены, Никровляев мнил себя в недалеком будущем начальником и, хоть был всего на пару лет старше Дамировой, относился к ней покровительственно – неужто баба станет начальником вместо замшелого кавалериста Дышкина, которому давно пора на заслуженный отдых. Но старый коммунист Дышкин, заслужив своим потом и чужой кровью целый один ромб в петлице, не собирался отдыхать и метил на второй ромб, что тянуло пока на звание старшего майора госбезопасности.