МЫ НЕ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ, МЫ НЕ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, НО МЫ МОЖЕМ ПОНЯТЬ, КАК ЭТИ ЛЮДИ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ВЛИЯЮТ НА НАС И КАКИЕ ЧУДЕСНЫЕ ПОДАРКИ МЫ ОТ НИХ ПОЛУЧАЕМ.
Изменить можно только себя – и это необходимо!
Пока мы не возьмем на себя ответственность за свою жизнь, пока сами не займемся своей ресурсностью, своей судьбой, пока будем винить во всем происходящем обстоятельства или окружающих людей, ничего не изменится. Мы все так же будем недовольны жизнью и ждать, что оно как-то само разрешится.
Не разрешится!
Только мы сами можем покорить свой Олимп
Олимп у каждого свой, но Мир Систем – идеально строгий, слаженный и прекрасный в своей математической четкости. И потому, каким бы ни был личный олимп каждого, восхождение к нему напоминает подъем к вершине пирамиды – ступень за ступенью.
И ПЕРВАЯ – ГЛАВНАЯ – СТУПЕНЬ В ПИРАМИДЕ ЛИЧНОГО ОЛИМПА – СВОЕ МЕСТО С РОДИТЕЛЯМИ.
Вы уже сто раз слышали, что «все мы родом из детства». И это действительно так. Мы приходим в этот мир младенцами – прямо в любящие руки Мамы и Папы (погодите спорить, скоро вы поймете, что руки их могут быть только любящими, какие бы сложности вам ни подкинула жизнь). Мы приходим в этот мир детьми, о которых заботятся родители.
В этот миг мы беспомощны, безоружны и безоговорочно счастливы. Мы живы. Мы в этом мире. Мы в этой семье. И у нас есть все – весь «пакет опций», все ДОЗы. Просто потому, что мы существуем. Просто по праву рождения.
Это потом начинается весь этот жизненный сумбур. Все наши внутренние обещания, чужие установки, горестные события. Бывает всякое. И это «всякое» сбивает с толку, уводит с пути, заставляет забывать о своем месте и примерять на себя чужие роли. Вот тут-то и случаются сбои в системе, которые приводят к потере бонусов. А мы, не зная, что происходит, бросаем все силы на восполнение ресурса.
Сбиваясь с ног, мы залатываем жизненные «дыры», уставая и раздражаясь, хотя все, что на самом деле надо сделать, это вернуться на свое место. И в первую очередь – на свое место с родителями, на свое место с Мамой!
Вот так выглядит наш личный олимп:
1. Сначала мы должны осознать себя в Мире Систем: просто признать их существование и понять, как они функционируют.
2. Затем занять свое место с родителями – это основа основ, это база, это то, на чем строится дальнейшее восхождение. Без восстановления отношений в этой ключевой системе невозможно двигаться наверх, поскольку в любой другой системе далее мы будем искать удовлетворения тех потребностей, которых не достигли с родителями: любви, признания, уверенности, взаимодействия с людьми и др.
3. И только после этого мы сможем все остальное: и научиться выстраивать сбалансированные отношения в паре, и осознать себя как профессионала, и заняться самореализацией в этом огромном мире, и многое-многое другое.
Чтобы подняться на максимальную высоту, надо понимать причины и следствия, взаимосвязи систем. Именно поэтому я говорю о том, что Мама – это Начало. Это фундамент нашего олимпа.
С него и начнем…
Часть 1
Мама
Глава 1
Мама как источник
Даша с мамой резко замолчали, когда дверь на кухню открылась и вошла Иришка. Гробовая тишина, «немая сцена», как у Гоголя. Неловкость, повисшая огромной нелепой тучей. И одна только мысль: «Давай, Даша, скажи что-нибудь, разряди обстановку».
– Мам, вскипел? – это первое, что пришло в голову. Вроде как они с матерью прислушивались, выключился ли чайник.
– Серьезно, мам? – Иришка не дала Даше и шанса, даже не попыталась сделать вид, что не заметила эту уловку, а просто ткнула пальцем в мерный столбец чайника, который красноречиво показывал, что воды там – абсолютный ноль без палочки. – Опять обо мне говорили?
– А что сразу о тебе да о тебе, – пошла в наступление бабушка, – можно подумать, нам и поговорить не о чем больше.
– Ладно, мам, оставь, нас поймали с поличным, – Даша уже поняла, что отпираться бессмысленно, к тому же она не любила врать ни себе, ни дочке, никому, – но, Ир, мы же видим, что что-то происходит, мы хотим помочь.
– Хочешь помочь – помоги материально, – огрызнулась Иришка.
– Не хами матери! – тут же заворчала бабушка.
– Ой, ну, начинается. Опять я во всем и виновата. Да что с вами не так? – девушка схватила шоколадку и хлопнула дверью так, что Даша вздрогнула.
Снова повисла тишина.
– Мам, так мы никогда не узнаем, что случилось, – Даша чувствовала досаду. Ей казалось, не пригласи она маму пожить, пока Егор в командировке, можно было бы вывести дочь на разговор. А пока получались только вот такие дурацкие полуразговоры.
– Да что у нее могло случиться. Обычный подросток. Дерзит, потому что хочет дерзить. Ты в ее возрасте такая же была.
– Такая же – это какая?
– Да как все. Дерганая, воображающая себе что-то.
– Это, знаешь ли, обидно.
– А что обидно? Можно подумать, все уже такие взрослые и умудренные опытом в 15 лет. Надо делом заниматься, оценки нормальные получать, а не вот это все, – Мария Афанасьевна раздраженно пилила одновременно и колбасу, и дочку, и внучку, – всех разом.
Даша совершенно механически уставилась на нож, движения которого почти гипнотизировали, и провалилась в воспоминания.
Вот ей 15, как сейчас Иришке. Она приходит домой из школы, где только что разыгралась нешуточная любовная драма. Так хочется рассказать, поделиться. Но мамы дома нет, папа тоже работает, сестра на учебе. Хочешь, не хочешь, а просто делаешь уроки, готовишь еду, какую найдешь, смотришь телевизор. Это нынешней молодежи хорошо, у них мессенджеры, постоянно что-то строчат, обсуждают друг с другом.
Вечером можно было бы и поболтать, но мама всегда уставшая. Ее хватает только на какие-то бытовые дела да склоки с отцом. Даша пробовала все: готовить ужин-сюрприз, ластиться, вместе смотреть фильмы, просто заводить разговор издалека – с какой-то шутки. Но мама отмахивалась: «Вы можете оставить меня в покое». Даша слышала это по отношению к себе, к папе, к старшей сестре. И в какой-то момент ее осенило: кажется, именно это и надо сделать. Оставить в покое.
Конечно, у мамы не всегда было такое настроение. Она бывала радостной – и тогда сама пыталась выйти на разговор. Но было поздно: Даша уже дала себе обещание оставить всех в покое. Не мешаться, не отсвечивать, проживать все свои события без мамы. Пусть отдыхает, если ей так нужно.
Но обида никуда не делась, а потому на каждую попытку матери сблизиться отвечала уже той самой подростковой дерзостью, какую бабушка видела теперь во внучке. «Ты ведь хотела, чтобы тебя оставили в покое, вот я и оставляю», – думала тогда обиженная Даша.
И вскоре эта дерзость настолько вошла в привычку, настолько вросла в душу, что отношения вконец испортились. Даша даже пыталась уйти из дома, правда, ее быстро нашли у подруги, отругали, на чем свет стоит, и посадили под домашний арест. А ведь когда-то она хотела близких отношений с мамой и вовсе не хотела дерзить…
– Мам, а скажи, почему я дерзила?
Мария Афанасьевна явно не ожидала такого вопроса. Она занервничала и традиционно пошла в наступление, это была ее излюбленная тактика защиты:
– Все дерзят, и ты дерзила. Или ты на что-то намекаешь?
– Ну, Маша же не дерзила, ты мне сама говорила, что это со мной ты намучилась в пубертат, а Маша была хорошая и послушная. А ты все равно к ней постоянно цеплялась.
– Ага, ну, понятно. Мать опять какая-то не такая. Сама не можешь с дочерью разобраться, а мать виновата.
Снова хлопнула дверь, и Даша осталась на кухне одна. И ведь правда: теперь, как и в детстве, Даша снова винила во всем происходящем мать. Это же она «отпугнула» Иришку. Это она опять ведет себя так же, как в Дашином детстве. Даша ведь не такая, она не отмахивается от дочки. Или такая?
Даша судорожно начала вспоминать, не бросала ли, сама того не заметив, фразы про «оставить в покое» или что-то в этом же духе.
Нет, такого она не могла припомнить. И все же смутная тревога внутри росла. Ведь столько историй про мам – не сосчитать. У каждого есть что припомнить маме. Даже если детство было в основном счастливым и безоблачным, даже если не били, не жили в нищете, не ругались с отцом. А все равно какая-нибудь претензия обязательно найдется.
