— В целом, я готов, так что можешь начинать свой ритуал, — тёмный маг дал отмашку, и лич торжествующе снял авиаторы, из-под которых уже вовсю пылала всепожирающая бездна с нотками шартрезовой скверны.

От «волшебной палочки» чародея пошла внезапная волна магической силы, что во мгновение ока прошла по всей территории фабрики. Пара секунд и на облезлых стенах из красного кирпича начали вспыхивать нефритовые руны, одновременно походившие на скандинавские и на церковнославянские, коих свет и вовсе не видел много лет. Сложнейший ритуал массового жертвоприношения был приведён в действие за один миг, ведь, пока чернокнижник спорил, старый лич уже успел поработать телекинезом, буквально выписывая магические знаки на стенах этого лофта.

Люди веселились, танцевали и предавались разврату; нежить же терпеливо ожидала, пока все руны напитаются нужным потоком магии. Секунда, ещё одна, и нефритовое сияние становится слишком уж притягательным, давая молодёжи узреть, что есть настоящая магия, а не те жалкие фокусы, что смеют устраивать «ярмарочные маги».

Всё нарастающая паника была усладой для некроманта, но, к их сожалению, было уже слишком поздно. Один негромкий щелчок, и цилиндрик в руках чародея вспыхивает инфернально шартрезовым светом, а «волшебная палочка» неожиданно превращается в посох.

Расплывшись в жадной улыбке, больше подходившей пиранье, чем «человеку», он щёлкнул костяшками пальцев в последний раз. Мгновение, и нефритовые руны засветились ещё сильнее. Пара секунд, и люди перестали сопротивляться, а в их глазах уже отражалось изумрудное сияние; посох в руках некроманта плавно коснулся пола старой фабрики, наконец-то вступая в контакт с рунами смерти. Вытягивая жизнь из всех собравшихся, Распутин «оживал» буквально на глазах, оставляя от своих жертв лишь пепел. Пара секунд, и пол утонул в море из пепла, слёз и магии скверны.

Вздыхая полной грудью отвратительный воздух нового мира, уже далеко не «лич» раскатисто рассмеялся, с удивлением обнаружив невредимую девушку-бармена, что была укрыта мощным коконом из полупрозрачного полотна белоснежной силы нашего мышонка.

— Мне понравилась её улыбка, — тут же пояснил чернокнижник, и губы девушки изогнулись в неестественной ухмылке.

— Как скажешь, камрад, я ни на что не претендую, да и мне вообще как-то плевать, главное, что я вернул себе плоть! — сухо произнёс некромант.

— С чем я тебя и поздравляю, — ехидно дополнил монолог нежити чернокнижник. — А теперь можно и в нормальный бар, — усмехнулся мышонок.

— Язва ты, — с улыбкой ответил Распутин. — Но не могу с тобой не согласится, так что давай кутить до рассвета, — чародей самодовольно улыбнулся.

Постигая магическое искусство, Стрэндж и не рассчитывал, что оно настолько его увлечёт, но время шло, а он так и не сдвинулся с места в своих изысканиях. Впрочем, когда одна дверь закрывается, то где-то там во тьме дальних странствий открывается другая. И не сказать, что Стивену она была ближе, но иного пути, увы, пока нет, да и магия оказалась на диво занимательной наукой. Да-да, наукой и никак иначе!

Ведь в любом «искусстве» всегда найдётся место прагматичному взгляду на жизнь, и неважно волшебство это, лепка из глины или же медицина. Холодный расчёт всегда помогает сохранить ясность ума, отрезая пагубное влияние эмоций и всех прочих мешающих факторов. Ну, или, по крайней мере, Стрэндж хотел в это верить. Ведь что как не вера делает из людей тех, кто они есть? Пусть прагматичный атеизм и не давал ему возможность в полной мере оценить силу чего-то подобного, но магия не оставляла его равнодушным и давала возможность поверить в «чудо». Или он уже слишком стар для всех этих чудес?

Прожжённый циник и слегка мизантроп, но даже он хотел верить в лучшее! И волшебство давало ему шанс хоть что-нибудь изменить, но пока была лишь учёба и какая-то там практика. Казалось бы, магия, но нет доктор, учиться и ещё раз учиться…

Мгновенно прервав свою медитацию от внезапного стука, Стрэндж тут же открыл глаза. Следом появился и Вонг с виноватым выражением лица, словно собирался сказать какую-то не очень приятную новость. «Обычно с такой постной миной кого-нибудь увольняют», — пронеслось в голове Стивена. Но его же не могут «уволить»? Или маги попросту изгоняют своих нерадивых адептов? Накручивая себя ещё больше, Стрэндж всё же услышал размеренный голос Вонга, что спокойно вещал о повседневных мелочах, но тут его тон изменился.

— Древняя просила тебя зайти. Это касается магической практики, так что лучше отправляйся прямо сейчас, — закончил он, провожая неофита с жалостью в глазах, вызывая тем самым у доктора лишь ещё больше новых вопросов.

Быстро собравшись, Стрэндж тут же отправился в покои древней, где та любила устраивать свои чайные церемонии и порой медитировать, с комфортом устроившись на горе из подушек. Два тактичных стука в дверь, и доктор, опустив голову в почтении перед мастером, молча уселся на подушки напротив Древней. Эбонитовая кожа чародейки буквально поглощала весь и так не большой свет в помещении, и первое время это чертовски пугало доктора, ведь не пришёл же он учиться в какую-то секту? Но теперь даже столь изысканная красавица с угольно-чёрной кожей была для него обыденностью. Человек привыкает ко всему и даже к магии!

— Чаю? — спокойно поинтересовалась Древняя чародейка у неофита.

— Не откажусь, — как истинный британец в меру тактично ответил Стрэндж.

Изящно поднявшись из позы лотоса и уверенно взяв в руки небольшой чайничек времён империи Тан, она начала без какой-либо спешки разливать прекрасный чай, что растёт в ближайших горах. Каждый раз Стивена увлекала прекрасная вязь из золотых татуировок и серебреных рун, которые были нанесены практически по всему телу чародейки, создавая тем самым искуснейший из рисунков, что он когда-либо видел.

Одеяние Древней также было весьма любопытным и по-своему скромным. Короткий топ из белоснежного материала, что почти ничего не скрывал, а только подчёркивал и прозрачное платье до самых пят. Оно было особенно любопытно тем, что несло на своей ткани угаритское письмо, но Стрэндж не знал этого языка и оттого каждый раз гадал, что значат все эти надписи. Вскоре чай был разлит, и «церемония» продолжилась, ведь когда ты бессмертный, тебе некуда спешить. И подобное чертовски бесило нашего доктора. Срок его жизни был, напротив, сильно ограничен, а уж после той злополучной аварии и подавно.

Подорванное здоровье и масса уничтоженных нервных клеток не добавляло ему радости и гармонии в постижении дзена. Но Стрэндж всё ещё верил в силу магии, желая полного исцеления. Отпив прекрасного чая, Стивен зажмурился от даруемого напитком блаженства. Живя в отрыве от цивилизации где-то в горах, словно аскет, ты начинаешь ценить различные мелочи. Да и чай был на диво хорош, но даже он не мог отвлечь его от размышлений о том, как он вернётся домой и снова сможет взяться за любимое дело.

Но как всегда есть это злополучное «но», и для получения новых знаний ему нужно пройти магическую практику, подтверждая тем самым квалификацию, тягу к знаниям, да и вообще, что он не зря переводит здесь чай. Маги оказались закрытым обществом, что крайне ревностно относилось к собственным знаниям и секретам, но это и не удивительно. Стрэндж же хотел как можно быстрее покинуть столь гостеприимное место, но оно не отпускало его, выдавая новые знания порционно и в меру, дабы неофит всё усвоил. И это крайне тяготило нашего доктора.

— Пришло время практики, — степенно произнесла чародейка, допивая свой чай.

— Но разве я готов? — с затаённой надеждой спросил Стивен.

— Вот мы и проверим, — с умиротворённым выражением лица проговорила она. — Вонг расскажет тебе подробности миссии в Майами. А теперь иди.

— Майами? Но я не готов, — запаниковал Стрэндж, ведь он планировал ещё столько всего изучить, и пусть он и желал всем сердцем пройти все эти экзамены, что так ограничивают его в информационном плане, но он понимал, что подготовиться можно и лучше.