– Не по своей воле, хочу заметить, – пристегиваюсь и удобнее устраиваюсь в кресле.

– Ты сама выскочила из-за угла.

– А ты гнал сверх положенного ограничения по территории, где могут быть скопления детей, – дергаюсь в его сторону, чтобы сделать вдох и все-таки унюхать перегар. Но вместо этого в нос ударяет приятный запах парфюма и ментолового шампуня. – Не в совсем трезвом состоянии, – перебарываю себя, чтобы оторваться и перестать уже заметно обнюхивать его. Но любопытство берет верх. – Что это вообще за запах? Специально вылил на себя флакон туалетной воды, чтобы затушевать амбре от веселой ночи?

– Какая тебе разница?

– Для такого мерзавца и алкоголика ты слишком классно пахнешь.

– А у тебя слишком развязный язык для такой милой мордашки.

– Все-таки считаешь меня милой? – в этот раз вовремя скрыть улыбку не получается. Она мгновенно цепляет лицо и сменяется хитрым взглядом.

– Не льсти себе, Панда. Не милее всех остальных выпускниц старшей школы.

– Все еще заглядываешься на школьниц? Ужас какой.

– Кажется, все-таки это мой ад, а не твой. Закрой, пожалуйста, рот и сиди молча.

– «Пожалуйста»? Ночью ты не был так вежлив.

– Думал, сработает, но ты по-прежнему продолжаешь болтать. Знал бы – не растрачивался.

– Поздно, я уже оценила.

Эзра закатывает глаза и тормозит перед пешеходным переходом.

– Куда тебя везти? Курсы экстрасенсорики я не заканчивал.

– Норт-Энд. Держись ближе к порту. А там покажу.

– Серьезно? Ты там живешь?

– Снимаю квартиру.

– Еще б на Аляску забралась.

– Извините, но не у всех есть бабки на бары в центре города и новые тачки из салона.

– Туго с финансами?

– Тебя это не касается, – резко обрубаю я, стараясь не смотреть в его сторону.

– Так, может, дело в тебе?

– Что?! – поворачиваюсь и сталкиваюсь с улыбающимся профилем мерзавца, который внимательно смотрит на дорогу.

– Может, если бы ты держала язык за зубами, тебя бы не выперли с работы? – невозмутимо продолжает он, на этот раз предельно раздражая меня. Все должно было идти не так.

– Может, в этот раз стоит заткнуться тебе и не лезть в чужие дела? Я не записывалась на сеанс к психологу.

– Да тебя ни один психолог не выдержит. Не трать последние центы.

– Ничего больше не слышу.

Вытаскиваю из кармана наушники и всовываю их в уши, запуская на телефоне любимый плейлист. Эзра больше не говорит ни слова – вижу по его сомкнутым губам.

Да, я смотрю, хоть и знаю, что уже пора отвернуться к окну, по которому дождь начал вырисовывать свои незамысловатые узоры. Но продолжаю ловить себя на том, что тайно поглядываю на мужчину слева. Сегодня он не такой, каким был ночью. Несколько часов назад я видела перед собой неопрятного мужлана, не знающего меру в алкоголе. Хама, не представляющего, что такое чувство такта. Наглеца, не подбирающего слова в адрес кого бы то ни было.

И этот мужлан, хам, наглец сейчас везет меня домой. И выглядит опрятным, вкусно пахнет, частично, но сдерживает себя, чтобы не послать меня куда подальше, и даже подбирает слова. И молчит. И так же, как и я, делает вид, что не смотрит в мою сторону. А, может, и не смотрит. Может, это мое бурное воображение с чего-то разыгралось и рисует теперь идиотские картины. Такие же идиотские, как и рисунки на его теле, которые выглядывают из-под ворота и рукавов кожаной куртки.

«Интересно, куда доведут эти рисунки?», – исследую взглядом его расписанные черными чернилами пальцы, сжимающие руль, запястья, руки, облаченные в черную кожу, плечи, шею, на которой видны части татуировок, линию подбородка, обрамленную ровной щетиной, но не скрывающей острые скулы, горбинку на носу. – «Красивый, как черт. От этого и такой мудак», – стоило подумать, как напрямую сталкиваюсь с такими же черными глазами, как линии под его черной курткой.

– Куда дальше?

– Эм… Сейчас направо. Через два дома повернешь еще раз направо и все – твоя миссия будет выполнена.

– Неужели.

Хмыкаю и убираю наушники обратно в карман.

«Мудак. Определенно и бесповоротно».

– Приехали, Панда. Извольте свалить на хрен из салона моего автомобиля, – поворачивается ко мне лицом и на секунду улыбается. – Хотел бы сказать, что приятно было тебя встретить, но это не так.

– Взаимно, Эзра.

Хватаюсь за ручку и уже собираюсь распахнуть дверь, как замечаю знакомый пикап красного цвета у своего дома, в котором сидит до боли знакомый силуэт до боли знакомого брюнета. Резко сгибаюсь пополам и прячу голову под приборной панелью Шевроле.

– Черт! Трогайся! Трогайся!!!

– Ты шутишь? – вскрикивает Эзра, но заводит мотор. – Что ты делаешь?

– Поехали! Быстрее!

– Серьезно тебе говорю: обратись к психологу. А лучше – к психиатру.

Педаль газа вжимается в пол, а я жмусь все ниже и зажмуриваю глаза.

«Это не он. Это не он. Не он. Не он. Не он».

Идиотка.

Мелкая, наглая, самоуверенная идиотка, возомнившая себя центром Вселенной, которая думает, что может помыкать мной. Которая думает, что способна командовать мной. Указывать мне, что делать.

Не угадала. Высажу ее прямо здесь и плевать я хотел, что она просит.

– Поехали! Быстрее!

Выкрикивает она и на мгновение поднимает на меня свои синие глаза. Глаза, в которых сейчас кроме страха нет больше ничего. Ни язвительности, ни иронии, ни издевки. Только безумный страх непонятно чего. Широкие зрачки разрастаются и перекрывают глубокий синий цвет радужек, а слезы подступают раньше, чем она успевает отвести взгляд.

Не понимаю сам, как вдавливаю педаль газа в пол и гоню с этого места, забивая на светофоры. Смотрю на дорогу, но вижу только ее взгляд, полный ужаса. Тот самый, который видел десять лет назад в глазах совсем другой. Тот самый, который надеялся больше никогда в своей жизни не встретить. Но я увидел, и что-то щелкнуло. Где-то внутри. И, мать твою, я вдавил эту чертову педаль. Я разогнал стрелку спидометра. Я полетел быстрее, хоть она этого не просила, но продолжала дрожать, согнувшись на соседнем кресле, пока я не выехал в другой район Бостона.

Не знаю и, скорее всего, никогда не узнаю причину ее испуга, я даже не спрошу, но понимаю, что должен увезти ее подальше.

Мы молчим несколько кварталов. Молчим всю дорогу до моего бара. Она не смотрит на меня. Я не смотрю на нее, но чувствую, как колотится ее тело, хоть она и пытается это скрывать.

– Я клялась, что больше не переступлю порог этого бара, – выдает она, как только я паркуюсь на «своем» месте. Голос вибрирует, но я не должен заострять на этом внимание. Ей это не нужно. А мне – и подавно.

– А я тебя внутрь и не приглашал. Выметайся, Панда. Ты и так отняла у меня слишком много времени.

Она смотрит на меня, так уверенно теперь и совсем бесстрашно, как будто несколько минут назад вовсе не тряслась под приборной панелью моей тачки, выпрямляет спину и прежде, чем коснуться ручки, говорит:

– Спасибо, Эзра.

Вытягивает с заднего сидения чехол с гитарой и выходит. Раньше, чем я успеваю захлопнуть открывшийся от изумления рот. Куда она пошла – не знаю. Да и плевать я хотел. Нечего мне делать, как захламлять мозг разными сумасшедшими идиотками. Надеюсь, она последует моему совету и обратится к психиатру. С такими психическими расстройствами, как у нее, долго не живут.

– Что-то ты рано, – встречает меня Стенли в пустом помещении, попивая кофе за барной стойкой.

– Непредвиденные обстоятельства, – усаживаюсь напротив и сбрасываю куртку на соседний стул. – Кофе. И покрепче.

– Ты хоть спал?

– Два часа.

– Оно и видно. Выглядишь, как обдолбанный хиппи.

– Ты себя видела?

– А я думала, у нас любовь, – театрально вздыхает она. – А ты, оказывается, мудак, Эзра.

Усмехаюсь и запускаю руку в волосы. Я действительно не заметил, как устал. А сегодня еще куча важных дел. Эта Панда выволокла из меня последний заряд энергии. Какой-то энергетический вампир, а не девушка.