Однако главные надежды Людовика основывались на Пильницком договоре. По этому трактату, заключенному 24 июля, австрийский император и прусский король обязывались восстановить во Франции трон и абсолютную монархию и охранять честь европейских корон от посягательств со стороны французского народа; кроме того, они обязывались склонять соседние державы присоединиться к их договору.

Людовик не отрекся от этой коалиции, и, более того, последующие факты доказывают, что он был ее главой.

Национальное собрание представило на утверждение Людовика конституцию, которую оно выработало. Людовик утвердил ее, заметив при этом, однако, «что он не увидел в предложенной исполнительной и административной системе всей той энергии, какая необходима, чтобы приводить в движение все части столь обширного государственного механизма и сохранять их единство; но, поскольку мнения по этому поводу расходятся, он полагает, что судьей здесь останется опыт».

В своем воображении он уже целиком предвидел будущее, казавшееся ему недалеким.

Поскольку его братья и родственники торопили от его имени европейские державы выполнить Пильницкий договор, Людовик надеялся обрести возможность поддержать от имени французского народа войну, затеянную против Франции от его собственного имени: только полное отчаяние народа могло помочь ему восстановить абсолютную власть; если же ему не удастся добиться этого, рассуждал он, то успешное вторжение неприятеля, слабость, бессилие и обращение в бегство французских армий вынудят народ признать волю победителя, который в награду за это завоевание потребует от восставшего народа всего лишь покорности и восстановления прежнего правления… И это событие, представлявшееся Людовику неизбежным, оправдало бы его суждение о конституции.

Город Арль должен был привлечь внимание Людовика: там господствовал фанатизм, искавший опоры в абсолютном монархе.

Законодательное собрание, желавшее исправить некоторые нарушения в действиях избирательного собрания, отдало этот прекрасный край в руки мятежников, священников и деспотов, издав 23 сентября указ, содержавший просьбу к королю послать в Арль комиссаров, которым поручалось восстановить там мир и разрешалось применить силы правопорядка; эти распоряжения, подчинявшие город Арль влиянию исполнительной власти, имели самые гибельные последствия.

Министерство задержало отправку касающихся колоний указов от 13 и 15 мая, а также июньского указа с прилагаемой к нему инструкцией. В итоге эти законы, способные обеспечить общественное спокойствие, получили в колониях лишь в то время, когда там был обнародован указ от 28 сентября, ставший сигналом к повторению тех кровавых сцен, какие спровоцировала европейская аристократия.

Исполнительная власть отправила указы, касающиеся присоединения Авиньона и Венессенского графства и их временного устройства, лишь в конце октября; она оставила более чем на месяц без определенного устройства, без законов, без гражданских комиссаров, без законных и признанных властей горячий и расколотый народ, готовый в любую минуту взяться за оружие.

Названные события связаны с последующими событиями и входят в обширный план заговора, которым Людовик беспрестанно занимался в течение всего созыва Законодательного собрания.

Гражданская война, разожженная во всех департаментах фанатиками и аристократией, вторжение эмигрантов и иностранных держав, сохранение деспотического и аристократического управления в колониях являются частями этого плана, который продолжает исполняться и с которым соотносятся поведение и все действия Людовика.

В сознании его агентов подкуп также представляется средством приобретать голоса в Законодательном собрании.

Лапорт, Ради Сент-Фуа и Дюфрен Сен-Леон сговариваются освободить цивильный лист от расходов на пенсии, причитающиеся тем, кто входил в военную свиту короля.

Дюфрен Сент-Фуа берет на себя переговоры с некоторыми членами Законодательного собрания.

Он вынуждает большинство членов ликвидационного комитета одобрить проект указа, который предполагал упразднить пенсии лицам, входившим в военную свиту короля, и позволял снять с цивильного листа расходы на несколько миллионов.

Сумма, предоставленная Дюфрен Сен-Леоном на подкуп депутатов, которые должны были поддержать проект указа и распределить между собою роли при голосовании, достигает полутора миллионов ливров.

Дюфрен Сен-Леон пишет Делессару, что он занят ликвидацией служб королевской свиты; что члены комитета знакомятся с методом, который он им предлагает; что общая сумма выплат по этим службам не должна была превышать восемнадцати миллионов, но он довел ее до двадцати пяти миллионов, чтобы сохранить себе свободу действий…

Этот проект не был представлен Национальному собранию, но доказательства подкупа, тем не менее, налицо: сам проект и докладные записки к нему помечены рукою Людовика.

Убедившись через посредство своих агентов в характере и настроениях нескольких видных членов Законодательного собрания, Людовик продолжает осуществлять свои замыслы.

Девятого ноября Законодательное собрание издает указ против эмигрантов; Людовик отсрочивает его исполнение и открыто поощряет эмиграцию.

Его бывшая военная свита собирается в Кобленце; он сохраняет денежное содержание офицерам и солдатам, составлявшим бывшие роты телохранителей; 28 января 1792 года он приказывает казначею цивильного листа выплачивать им жалованье каждые три месяца.

В 1792 году он выплачивал должностные оклады, наградные, кормовые деньги и дворянские надбавки старшим и другим офицерам своей свиты, которые являются эмигрантами и чьи титулы более не существуют.

Пятнадцатого декабря Буйе отправляет из Майнца отчет о расходовании девятисот девяноста трех тысяч ливров, которые были предоставлены в его распоряжение и из которых он выделил брату короля шестьсот семьдесят тысяч ливров. Буйе все еще является агентом и корреспондентом Людовика.

Невозможно оценить размер денежной помощи, которую он оказывал эмигрантам.

В феврале 1792 года он предоставил подобную помощь супруге Полиньяка и Ла Вогийону и снабдил девятью тысячами ливров Шуазёль-Бопре.

Седьмого июля он распорядился доставить три тысячи ливров Гамильтону; восемьдесят одна тысяча ливров была выдана Рошфору в период с 15 марта по 15 июля.

Тем временем братья Людовика собирали всех эмигрантов под свои знамена, развевавшиеся у границ Франции; они набирали полки во многих государствах, входивших в Германский союз, вели переговоры с иностранными державами, делали займы и от имени короля заключали договоры с правительствами и частными лицами. Различные свидетели утверждают, что сами видели доверенность Людовика на имя его братьев, и, действительно, без такой доверенности принцы не получили бы тех льготных условий, какие им предоставляли все европейские дворы и банкиры. Их заимствования обеспечивались национальным имуществом.

О поручениях, которые они давали, и о договорах, которые они заключали, было известно уже давно, но лишь 5 июля Людовик заявил, что, узнав о том, что от его имени продолжают вступать в переговоры с иностранными державами, делать займы и набирать войска, он отрекается от всех переговоров, заимствований, покупок и всех государственных и частных сделок, совершенных его братьями от его имени. Он сделал это бесполезное заявление, лишь обретя уверенность в том, что оно не навредит его планам и не отсрочит вторжения неприятеля на французскую территорию.

Эмигранты нападали на французов и перерезали пути сообщения с Германией до того, как Людовик надумал протестовать против этого нарушения договоров и требовать удовлетворения от государей, мирившихся со скоплением на своих территориях войск, которые предназначались для совершения враждебных действий против Франции.

Исполнительная власть сделала вид, что она уступает настойчивым просьбам Национального собрания, когда было уже невозможно сопротивляться им долее, не вызывая негодования всей Франции. Людовик вступил в переговоры с австрийским императором и майнцским курфюрстом, однако эти переговоры не принесли ничего, кроме уклончивых ответов и оставшихся невыполненными обещаний; между тем он держал Национальное собрание в неведении относительно Пильницкого договора и новых соглашений, заключенных в ноябре между императором и королем Пруссии, а также относительно присоединения короля Швеции к сложившейся против Франции лиге.