Annotation
XXXV
XXXVI
XXXVII
XXXVIII
XXXIX
XL
XLI
XLII
XLIII
XLIV
XLV
XLVI
XLVII
XLVIII
XLIX
L
LI
LII
LIII
LIV
LV
LVI
LVII
LVIII
LIX
LX
ПРИЛОЖЕНИЯ
1
2
3
4
КОММЕНТАРИИ
XXXV
XXXVI
XXXVII
XXXVIII
XXXIX
XL
XLI
XLII
XLIII
XLIV
XLV
XLVI
XLVII
XLVIII
XLIX
L
LI
LII
LIII
LIV
LV
LVI
LVII
LVIII
LIX
LX
ПРИЛОЖЕНИЯ
1
2
3
4
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
XXXV
Двадцатисемичасовое заседание. — Бывших министров восстанавливают в должности. — Высказывание Дантона. — Указы, обнародованные при свете факелов. — Господа Майярдо, д'Обиньи и Карль убиты. — Четыре кельи монастыря фельянов. — Двадцать пять луидоров. — Законодательное собрание останавливает свой выбор на Люксембургском дворце. — Коммуна, Тампль. — Костер и гильотина. — Королевская семья в Тампле. — Жилище короля 13 августа. — Слуги-невольники. — Ночь скорби. — Тизон и его жена. — Архитектор Паллуа. — Дневные занятия. — Гнусный надзор. — Шпага короля. — Клери разрешено находиться в Тампле. — Сапер Роше. — Плакат со словами «Верден взят». — Бывший капуцин. — Аббат Шестифут. — Голова принцессы Ламбаль. — Трехцветная лента останавливает толпу. — Королева раздавлена переживаниями.
Заседание Законодательного собрания продолжалось; оно длилось двадцать семь часов.
Депутат Шудьё предложил безотлагательно проголосовать за наличие военного лагеря под стенами Парижа и непрерывность заседаний Законодательного собрания.
Было невозможно провозгласить низложение королевской власти и при этом сохранить министров короля; по предложению Бриссо трое отправленных прежде в отставку министров, Ролан, Клавьер и Серван, были, как само собой разумеющееся, без всякого голосования восстановлены в должности.
Вслед за тем Дантон был назначен министром юстиции, Монж — министром военно-морского флота, Лебрен — министром иностранных дел, Грувель — секретарем совета министров.
Дантона мы уже знаем и сказали о нем все, что нам следовало сказать.
— Я был принесен в министерство пушечным ядром, — сказал он, сообщая эту новость своим близким друзьям Камилю Демулену и Фабру д'Эглантину. — Я хочу, чтобы Революция пришла вместе со мной к власти, я силен только благодаря ей и погибну, если отложусь от нее.
Монж в то время уже был знаменитым ученым, которого Египетскому походу предстояло сделать еще более знаменитым.
Лебрен был канцелярским чиновником.
Грувель был литератором, посредственным и честолюбивым.
Дантон, Монж и Лебрен были назначены на свои должности в результате поименного голосования.
Затем был составлен обзор указов, принятых в течение дня, и вечером, при свете факелов, он был обнародован.
Законодательное собрание приостановило заседание в час ночи.
Король и его семья оставались в ложе «Стенографа» четырнадцать часов.
Ел в это время один лишь король.
Вместе с королем и королевской семьей несколько преданных друзей — хотя мы ошибаемся, в глазах королей нет друзей, есть только слуги, — так вот, несколько верных слуг пришли вместе с ними в Законодательное собрание; этим избранникам беды, принесшим королю новости, он дал приказы, и, исполняя полученные приказы, они покинули зал заседаний.
Трое покинувших зал так и не возвратились туда:
г-н Майярдо, командир швейцарцев, которого уволокли в тюрьму Аббатства;
г-н д'Обиньи, который был убит на площади Людовика XV, у подножия сброшенной на землю статуи;
г-н Карль, командир парижской жандармерии, который, услышав сильный шум снаружи, бросился из зала, чтобы узнать причину этого шума, и был убит прямо на пороге.
Эмиграция пробила первую брешь в рядах сторонников монархии.
Смерть, в свой черед нанеся удар, пробила вторую брешь.
В час ночи смотрители зала заседаний пришли за королем и королевской семьей, чтобы препроводить их во временное жилище, которое им предстояло занять и которому суждено было стать приготовленным наспех привалом между дворцом и тюрьмой.
Это помещение располагалось на верхнем этаже старинного монастыря фельянов; оно служило жильем архивисту Камю и состояло из четырех комнат.
И здесь нам снова придется позаимствовать те подробности, какими пренебрегает историк, но какие с великим тщанием разыскивает летописец, в интереснейших мемуарах г-жи Кампан, откуда мы уже столько всего позаимствовали.
Эти четыре комнаты, а точнее, четыре кельи, были поделены между королем, королевой, королевской семьей и состоявшими при них особами, которые добились разрешения остаться подле их величеств.
В первой комнате расположились мужчины: принц де Пуа, барон д'Обье, г-н де Сен-Парду, шталмейстер принцессы Елизаветы, г-н де Гогела, г-н де Шамийи и г-н Гю.
Во второй комнате расположился король; ему подравнивали волосы, когда туда вошла г-жа Кампан, которую вызвала к себе королева. Взяв две отрезанные пряди, он дал одну из них г-же Кампан, а другую — ее сестре. Обе они хотели поцеловать ему руку, но он воспротивился этому и обнял их, ничего не сказав.
Третью комнату, оклеенную невзрачными бумажными обоями зеленого цвета, заняла королева; она бросилась на жалкую постель и, судя по всему, испытывала страдания, рядом с которыми муки колесованного должны казаться пустяком; подле нее находилась какая-то толстая женщина с добрым и честным лицом, присматривавшая за этими покоями.
Четвертую комнату вначале заняли дофин, дочь короля, принцесса Елизавета и г-жа Турзель, но, когда к королеве присоединилась принцесса де Ламбаль, дети перешли в комнату матери, а обе принцессы и г-жа де Турзель остались единственными пользовательницами этой темной клетушки.
У королевы не было с собой ничего; жена английского посла прислала ей постельное белье для нее и для ее сына, а поскольку на пути из Тюильри в монастырь фельянов королева потеряла свой кошелек, она взяла взаймы двадцать пять луидоров у сестры г-жи Кампан, г-жи Огье, чей муж предложил в свое время королю портфель, содержавший сто тысяч экю. Эти двадцать пять луидоров вначале послужили причиной ареста несчастной женщины, а позднее стоили ей головы.
Впрочем, королю суждено было оставаться в этой временной тюрьме всего лишь три дня. Законодательное собрание постановило, что он будет жительствовать в Люксембургском дворце; но, поскольку Коммуна желала оспорить любые постановления Законодательного собрания, изменить их или отменить, она через посредство своего прокурора Манюэля уведомила депутатов, что не сможет нести ответственность за короля, если в качестве жилища ему будет предоставлен Люксембургский дворец, который, по ее уверению, подземными ходами сообщался с катакомбами.
Как известно, Законодательное собрание уже действовало исключительно по воле Коммуны, и оно оставило Коммуне заботу о выборе жилища для короля.
Коммуна остановила свой выбор на Тампле — отдельно стоящем донжоне, старинной приземистой и мрачной башне, последнем остатке великолепного командорства Тампль, из которого Жак Моле вышел, чтобы отправиться на костер, подобно тому как Людовик XVI вышел оттуда, чтобы отправиться на гильотину.
Заметим, что недалеко от донжона находился дворец, в котором некогда жил г-н де Конти, но о такой возможности никто даже не подумал.
