Статья 13. На содержание вооруженной силы и на расходы по управлению необходимы общие взносы; они должны быть равномерно распределены между всеми гражданами сообразно их возможностям.

Статья 14. Все граждане имеют право устанавливать сами или через своих представителей необходимость государственного обложения, добровольно соглашаться на его взимание, следить за его расходованием и определять его долевой размер, основание, порядок и продолжительность взимания.

Статья 15. Общество имеет право требовать у любого должностного лица отчета о его деятельности.

Статья 16. Общество, где не обеспечена гарантия прав и нет разделения властей, не имеет конституции.

Статья 17. Так как собственность есть право неприкосновенное и священное, никто не может быть лишен ее иначе, как в случае установленной законом явной общественной необходимости и при условии справедливого и предварительного возмещения».

Эта декларация взбудоражила все умы; своей высшей ступени жертвенность и самоотверженность достигли в Бретонском клубе, одном из первых основанных тогда клубов. Молодой герцог д'Эгийон, после короля один из самых богатых вельмож Франции, предложил предоставить крестьянам право выкупать феодальные права на умеренных условиях.

Новость об этом предложении дошла до виконта де Ноайля. Виконт де Ноайль был младшим сыном в семье, и, следовательно, терять ему было нечего, поэтому он предложил не только разрешить выкуп феодальных прав, но и упразднить их без всякого выкупа.

Но это было чересчур: он пошел дальше цели, и следовало к ней вернуться.

Какой-то неизвестный депутат, никогда не выступавший ни прежде, ни потом, а на этот раз заговоривший, выдернул замковый камень из феодального свода и разрушил все здание.

Звали его Ле Ген де Керангаль.

Он потребовал сложить костер и сжечь на нем постыдные дворянские грамоты, эти памятники варварства, которые посредством барщины низводят человека до уровня животного и впрягают в одну телегу крестьянина и быка.

Тотчас же депутаты стали приводить примеры всех этих странных прав: право барщины и право первой ночи. Один бретонский дворянин обладал, среди прочего, правом вспороть по возвращении с охоты живот двум своим вассалам и согреть в их внутренностях свои ноги.

И тогда поднимается г-н де Фуко. Это провинциальный дворянин, человек почти такой же неизвестный, как и г-н Ле Ген де Керангаль. Он требует, чтобы без всякой пощады было покончено с пенсионами и придворными должностями, почти всегда пожалованными вследствие подлых интриг.

Господин де Богарне предлагает, чтобы впредь все французы, все граждане были допущены ко всем должностям и, кроме того, чтобы наказания были одинаковыми для всех преступников, независимо от того, к какому сословию они принадлежат.

Господин де Монморанси требует немедленно закрепить все эти положения, чтобы они имели силу закона.

Господин де Мортемар восклицает, что со стороны дворянства есть только одно пожелание: поторопиться с указом, который утвердит эти предложения.

И тогда самоотверженность переходит в исступление, а исступление переходит едва ли не в безумие. Подобно тому, как игроки бросают золото в пропасть, каждый депутат в свой черед выходит вперед и бросает в революционную бездну, полагая, что она закроется после этого жертвоприношения, принадлежащие ему звания, дворянские грамоты, права и привилегии. Господин де Вирьё, депутат от дворянства Дофине, полностью разорен; у него нет ничего, кроме голубятни, голуби которой живут за счет крестьянских угодий: он готов принести в жертву Катуллова воробья и требует разрушить феодальные голубятни.

Все торопят председателя Ле Шапелье провести голосование депутатов Национального собрания, ибо каждый опасается, как бы сосед и он сам не пошел на попятный.

— Простите, — ответил лукавый Ле Шапелье, — но ни один из представителей духовенства еще не имел возможности высказаться, и мне придется упрекать себя, если я закрою им путь на трибуну.

И правда, в разгар всех этих отказов от прерогатив и прав на высокое положение, духовенство остается эгоистичным. Епископ Нанси, к примеру, требует, чтобы средства от выкупа права не отходили к собственнику, а шли на пользу самому бенефицию.

Епископ Шартрский действует еще разумнее: он требует упразднить феодальное право на охоту.

— Ах так, — восклицает герцог дю Шатле, — епископ забирает у нас право на охоту! Ну что ж, тогда я заберу у него право на десятину.

И он предлагает, чтобы десятина натурой была переведена в денежное обязательство, которое при желании может быть выкуплено.

Затем, после епископов, приходит черед выступать бедным священникам; они благородны, как и все, кто беден. Кто-то из них заявляет, что совесть запрещает ему иметь более одного бенефиция; другие предлагают отказаться от платы за богослужебные обряды.

Но на этот раз Национальное собрание отвечает отказом.

То, что происходило тогда в зале, было, возможно, самым любопытным зрелищем из всех, какие являло собой Национальное собрание за все время своей работы.

Заседание, начавшееся в восемь часов вечера, закрылось лишь в час пополуночи. Тысячелетний феодальный строй исчез за пять часов.

Иностранцы, присутствовавшие на этом заседании, ровным счетом ничего не поняли и спросили у тех, кто сидел по соседству с ними, что все это означает; на что их соседи ответили:

— Смотрите и слушайте, и тогда вы поймете, что такое народ, сделавшийся свободным.

Вот краткий обзор жертв, принесенных дворянством и духовенством в ночь 4 августа, с восьми часов вечера до часа пополуночи.

«1°. Отмена всех феодальных прав, принятая единогласно.

2°. Отказ привилегированных сословий от всех своих денежных прав и привилегий.

3°. Согласие духовенства и дворянства платить все возможные налоги в соответствии со своим достатком.

4°. Отмена сеньориальных судов; правосудие будет отправляться безвозмездно во всем королевстве.

5°. Повсеместное упразднение королевских охотничьих округов и отмена прав на охоту.

6°. Упразднение пошлины на свободные феоды и права мертвой руки.

7°. Отмена поземельных оброков и феодальных рент, какой бы натуры они ни были, а также прав на кроличьи садки и голубятни.

8°. Упразднение денежных сборов в пользу папской казны и епархий, выплачиваемых приходскими священниками.

9°. Любой священнослужитель может владеть лишь одним бенефицием или доходом с оного.

10°. Отмена платы приходским священникам за богослужебные обряды.

11°. Отмена должностей цеховых присяжных и мастеров в городах.

12°. Отказ Лиона, Бордо, Марселя, Парижа и других городов от их денежных прав и привилегий.

13°. Запрет продажности должностей.

14°. Граждане всех сословий допускаются ко всем штатским и военным должностям.

15°. Безансонский парламент упразднен.

16°. Отказ знатных вельмож от своих титулов первых баронов и прочих. Это, равно как и их отказ от части своих пенсионов, сделано ими в знак уважения к нации.

17°. Дабы наглядно удостоверить это великое благодеяние для Франции, Национальное собрание позволяет герцогу де Лианкуру отчеканить медаль, которая изобразит разрушение феодального строя и полное объединение всей Франции.

18°. Национальное собрание известит короля о том, что оно наделило его титулом Восстановителя свободы Франции.

19°. Благодарственный молебен будет отслужен в Версале, в присутствии короля и всех депутатов, под звон всех колоколов и грохот всех пушек».

Эту ночь все расценили совершенно по-разному, в зависимости от того, ущемила она их интересы или принесла им пользу. При дворе ее назвали ночью одураченных и Варфоломеевской ночью собственности; в народе ее назвали ночью самоотверженности и освобождения.