Annotation
Людовик XVI и Революция
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
XVII
XVIII
XIX
XX
XXI
XXII
XXIII
КОММЕНТАРИИ
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
XVII
XVIII
XIX
XX
XXI
XXII
XXIII
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
Людовик XVI и Революция
I
Людовик XVI. — Его рождение. — В 1765 году он становится дофином. — Его характер. — Его склонности. — Слова принцессы Аделаиды. — Его наставник. — Его воспитатель. — Высказывание Людовика XV. — Женитьба дофина. — Людовик Строгий. — Страсть к охоте. — Малые покои. — Память Людовика XVI. — Его представления о справедливости и честности. — Его бережливость. — Сдержанность в карточной игре. — Граф д’Артуа и малое экю. — «Resurrexit». — Дофина Мария Антуанетта. — Ее воспитание. — Господин де Роган. — Свадебные празднества. — Вопрос об этикете. — Поведение Людовика XV в деле мадемуазель де Лоррен. — «Я это припомню!» — Госпожа де Ноайль. — Госпожа Этикет. — Шуазёли. — Три портрета. — Смерть Людовика XV. — Ответ Людовика XVI прежним министрам. — Три партии. — Господин де Машо и г-н де Морепа. — Принцессы, тетки короля. — Паж Большой конюшни. — Господин де Морепа. — Парламент Мопу. — Министры. — Тюрго. — Популярные сатирические песенки. — Возвращение ссыльных.
Людовик XVI родился в Версале 23 августа 1754 года.
Он был вторым сыном дофина Луи, о смерти которого, равно как и о смерти Марии Жозефы Саксонской, его жены, мы рассказывали прежде, и приходился внуком Людовику XV.
Поскольку его старший брат умер, юный герцог Беррийский стал в 1765 году дофином Франции.
Его младшими братьями были граф Прованский, принявший с этого времени титул Месье, и граф д'Артуа.
Займемся вначале дофином. К двум другим юным принцам мы вернемся позднее.
Уже в ранней юности дофин обладал строгим внешним видом и серьезным, сдержанным, а порой и резким характером; он не любил ни карточной игры, ни театральных зрелищ, ни шумных забав. Все его развлечения заключались в том, чтобы обрабатывать напильником железо и копировать географические карты.
В ту пору, когда он был еще лишь герцогом Беррийским, отец питал к нему чувство особенной любви, возбуждавшей ревность у его братьев. Принцесса Аделаида, со своей стороны, тоже нежно любила его и, печалясь при виде того, какой он молчаливый и робкий, беспрестанно говорила ему:
— Ну говори же без стеснения, Берри! Кричи, бранись, поднимай шум, как это делает твой брат д'Артуа. Давай, бей мой фарфор, ломай мои фарфоровые безделушки и хоть так заставь говорить о себе!
Но, несмотря на все эти призывы, дофин становился день ото дня все более серьезным и неразговорчивым.
Наставником у него был г-н де Коэтлоске, бывший епископ Лиможский, человек честный, неподкупный и простодушный, но слабохарактерный до трусости.
Воспитателем дофина состоял герцог де Ла Вогийон, человек менее безупречный, чем прелат, но порядочный, хотя и был царедворцем; прекрасно зная светскую жизнь, образованный и просвещенный, он был при этом полностью предан иезуитам, архиепископу Парижскому, г-же де Марсан и всем придворным святошам и являлся заклятым врагом Австрии и г-на де Шуазёля, внушая дофину ту глубокую ненависть к ним, какую юный принц даже и не трудился скрывать.
Людовик XV с огорчением наблюдал за строгим воспитанием, которое давали его внуку. Нравственная чистота одного служила упреком в безнравственности другому. Герцог де Ла Вогийон, полагая, что он вполне заслужил признательность со стороны старого короля, пожелал приобщиться к управлению государственными делами и попросил дать ему должность председателя финансового совета. С письменным ходатайством о предоставлении ему этой должности он обратился к Людовику XV; однако внизу этого прошения Людовик XV написал:
«Вы хорошо мне служили, и я хорошо вознаградил Вас. Должность в правительстве, которую Вы просите у меня, совершенно бесполезна».
Подобная неприязнь распространялась и на юного принца, которого король продолжал называть Берри, хотя тот уже стал дофином. Принцесса Аделаида, которую Людовик XV любил так сильно, что его даже обвиняли в чрезмерной любви к ней, нередко пыталась ввести дофина в совет, чтобы он получил хотя бы поверхностное представление о государственных делах; однако король всегда категорически противился этому. Со своей стороны, юный принц, при всей свойственной ему робости, несколько раз отваживался обратиться к деду с расспросами о государственных делах. Но каждый раз, когда он решался на это, Людовик XV обрывал его и принуждал замолчать. Король словно заранее предвидел те несчастья, какие ему предстояло собрать над головой своего преемника, и радовался далекому шуму этой будущей грозы.
— Хотел бы я знать, — порой говаривал он с мрачным смешком, — как Берри выкрутится из этого положения, когда меня здесь уже не будет.
Когда юный принц стал дофином Франции, три главные черты, составлявшие основу его характера, а именно застенчивость, благодетельность и скромность, стали проявляться еще отчетливее. Насколько он был стеснительным с дедом, тетками, братьями и принцами крови и чуть ли не подозрителен по отношению к ним, настолько он был общительным с людьми из низших сословий. Если бедняки не шли к нему, он сам шел к ним, заставлял их рассказывать о горестях, которые они просили его облегчить, и вдавался при этом в мельчайшие подробности их несчастий. Если ему доводилось встретиться во дворе или в саду с работниками, он вел себя весьма непринужденно: беседовал с ними о мощении улиц, садоводстве, плотницкой работе, извести и строительном растворе и принимался за дело, чтобы отодвинуть в сторону балку, мешающую проходу, или поднять тяжелый камень. Научившись работать напильником и ковать, он стал опытным слесарем и сносным механиком, и дофина, видя, как он с грязными руками подходит к ней, такой опрятной, элегантной, аристократичной и холеной, со смехом говорила:
— А вот и мой бог Вулкан!
Зачастую, напоминая ему о различных прозвищах, которые носили короли Франции, у него спрашивали, какое прозвище он желал бы получить сам.
— Людовик Строгий, — отвечал он.
Единственной подлинной страстью дофина была охота. Поднимаясь после восстания 10 августа 1792 года по лестнице, которая вела в малые королевские покои в Версале, народ мог увидеть шесть таблиц, представлявших собой роспись охот его величества. Эти таблицы содержали количество, вид и качество дичи, убитой им на каждой охоте, с итоговым подсчетом за каждый месяц, каждый сезон и каждый год его царствования.
Эти малые покои могут дать представление о том, кто в них обитал.
Вот их описание. Вначале театральная сцена, а затем и действующие лица.
Гостиная, украшенная позолотой, представляла собой нечто вроде выставки гравюр, сделанных в годы его царствования и посвященных ему; рисунков каналов, которые он велел прорыть; рельефной карты Бургундского канала и чертежей деревянных конусов, использованных при строительстве Шербурского порта.
Целый зал служил складом географических карт, небесных сфер и глобусов, а также карт, сделанных им самим и раскрашенных с большим мастерством: одни были уже закончены, другие только начаты.
В столярной мастерской, помимо токарного станка, находилось множество хитроумных инструментов, предназначенных для работ по дереву; король унаследовал все эти инструменты от Людовика XV, двумя странными прихотями которого были поваренное искусство и токарное дело. Людовик XVI сам поддерживал порядок в мастерской, и все эти разнообразные орудия мастерства сверкали чистотой.
