Скажем несколько слов о каждом из этих трех событий.

«Жителям Парижа, — говорит г-жа де Мотвиль, — угодно было взбунтоваться из-за подати, которую намеревались наложить на их дома».

Итак, вот что привело к этому бунту.

Старинные королевские указы запрещали строиться в предместьях Парижа; однако всем известно, как мы, французы, уважаем старинные и новые королевские указы. Так что на запретных землях было возведено большое количество домов, и Мазарини позволял это делать, с присущей ему насмешливой улыбкой поглядывая на строителей, ибо, слегка преследуя это нарушение закона, он видел в нем средство добыть, под видом денежного взыскания, не один слиток золота. Вследствие такого расчета государственный совет принял постановление, в соответствии с которым чиновникам Шатле было поручено обмерить в каждом из предместий все недавно сооруженные здания; эта мера повлекла за собой небольшое народное восстание, названное Обмерным бунтом и не имевшее, впрочем, никакого иного последствия, кроме того что оно заставило королеву возвратиться из Рюэля, где она развлекалась, и дало Парламенту повод к новым обидам на королевский двор.

Что же касается янсенизма, этой религиозной секты, наделавшей столько шума во Франции и впоследствии так сильно беспокоившей Людовика XIV и г-жу де Ментенон, то следует начать рассказ с чуть более отдаленного времени, чтобы дать нашим читателям более точное представление об этом спорном вопросе.

Во Франции в ту пору жил человек, известный одновременно строгостью нравов и живостью ума: это был аббат де Сен-Сиран. Ришелье, понимая, какую пользу можно извлечь из личности с подобным характером, если вдруг она отдастся во власть какого-нибудь человека или какой-нибудь идеи, предложил ему епископство, однако тот отказался. Этот отказ стал причиной удивления кардинала, к которой вскоре добавился и повод для гнева.

Гастон, брат Людовика XIII, оставшийся вдовцом после того как мадемуазель де Монпансье умерла при родах, произведя на свет дочь, Великую Мадемуазель, которая, как мы вскоре увидим, при всей своей молодости будет играть во время Фронды куда более важную роль, чем ее отец, так вот, Гастон, повторяем, вступил во второй брак, женившись на принцессе Лотарингской.

Ришелье, против воли которого этот брак состоялся, пожелал расторгнуть его. И тогда все духовенство Франции, подчиняясь его деспотической воле, объявило брак недействительным. Один только аббат де Сен-Сиран утверждал, что брак этот имеет законную силу. Это было уже слишком, и Ришелье приказал задержать аббата, не желавшего ни принимать его благодеяния, ни покоряться его воле, и препроводить его в Венсен. Арест произошел 14 мая 1638 года.

За неделю до этого умер Корнелий Янсений, большой друг аббата де Сен-Сирана, епископ Ипра, что в Бельгии. Этот прелат оставил после себя книгу, которая была трудом всей его жизни и носила название «Августин».

В те времена тонкие вопросы богословия еще не уступили места политическим спорам, имеющим куда более материальную основу. В новой книге говорилось о божественной благодати, то есть о предмете, касаться которого не дозволялось указом папы Урбана VIII. Так что книга была сразу же запрещена, но, поскольку по причине этого запрета она мгновенно получила широкое распространение, во Франции на нее начались нападки, и Сен-Сиран поручил ее защиту Антуану Арно, младшему из двадцати детей адвоката Арно.

Так и возникло движение янсенизма, которое с таким пылом преследовали иезуиты, причем вовсе не потому, что в этой книге содержались нападки на их орден, как можно было бы подумать, а потому, что во Франции она получила заступника в лице аббата де Сен-Сирана, воевавшего с отцом Гарассом, а в качестве защитника — сына адвоката Арно, их старого противника.

Однако вопрос этот не мог оставаться только богословским. Однажды утром Антуан Арно получил от королевы приказ, предписывавший ему отправиться в Рим, чтобы дать его святейшеству отчет в своем образе действий. Этот приказ вызвал тем большую тревогу, что его никто не ожидал. Арно, не желая повиноваться, скрылся, тогда как Университет, членом которого он был, и Сорбонна, в состав которой он незадолго до этого вошел, отправили к королеве депутации с просьбой отменить данное ею распоряжение.

В то же время Парламент, в котором с каждым днем все более назревала готовность к бунту, пошел еще дальше, ибо он заявил канцлеру, что свободы галликанской церкви не позволяют, когда речь идет о вопросах веры, судить француза нигде, кроме Франции, и вследствие этого считает Антуана Арно не обязанным подчиняться приказу королевы.

На этот раз вопрос оказался серьезным, поскольку из богословского он сделался политическим. Анне Австрийской пришлось уступить. Королевские прокуроры и адвокаты заявили, что ее величество не отменит своего распоряжения публично, поскольку такая отмена противна достоинству монарха, но она согласится с заступничеством Парламента, причем не только в связи с этим частным делом, касающимся лично сьера Арно, но и в связи с подобными делами в будущем.

С этого времени тех, кто взял сторону сочинения «Августин», а также его заступника и защитника, стали называть янсенистами. Позднее мы увидим, как основные положения янсенизма развивали отшельники Пор-Рояля.

Завершило год первое представление «Родогуны», одного из шедевров Корнеля. Это произведение, если верить вступительному слову, предшествующему пьесе, входило в число тех сочинений поэта, к каким он питал особое расположение. Упомянутое вступительное слово любопытно простосердечным восхищением, которое сам автор высказывает по отношению к своей трагедии.

«В ней, — говорит он, — есть одновременно красота сюжета, новизна вымысла, крепость стихов, легкость выражения, основательность рассуждений, пыл страстей, нежность любви, и это удачное соединение устроено таким образом, что с каждым актом она поднимается на все более высокую ступень: ее второй акт превосходит первый, третий стоит выше второго, а последний берет верх над всеми другими. Действие в ней единое, значительное и законченное; его продолжительность если и больше времени ее представления на сцене, то лишь совсем немного; оно разворачивается в течение одного дня, заполненного самыми яркими событиями, какие только можно вообразить, а единство места в ней вполне согласуется с тем, как я разъясняю его в третьем из моих рассуждений, но с той поблажкой, какую я прошу для театра».

Поскольку таких людей, как Фрерон и Жоффруа, в те времена еще не придумали, публика придерживалась того же мнения, что и Корнель.

Год 1645-й начался с ареста президента Барийона и битвы при Нёрдлингене, которую совместно выиграли герцог Энгиенский и маршал де Тюренн. Затем последовала свадьба принцессы Марии де Гонзага с королем Польским, ставшая огромным развлечением для парижан, поскольку она преподнесла им новый вид зрелища. Торжественный въезд в Париж чрезвычайных послов состоялся 29 октября.

Воевода Познанский и епископ Вармийский были выбраны Владиславом IV для того, чтобы совершить от его имени бракосочетание с принцессой Марией.

Герцог д’Эльбёф с двенадцатью знатными особами был послан королевой встречать послов у ворот Сент-Антуан, и туда же были отправлены кареты короля, герцога Орлеанского и кардинала.

Шествие посольского кортежа открывалось ротой пеших гвардейцев, которые были облачены в платье красного и желтого цветов, украшенное большими серебряными петлицами; ими командовали несколько офицеров, богато одетых и сидевших на великолепных лошадях. Одежда этих офицеров состояла из чрезвычайно красивого турецкого полукафтана, поверх которого они носили широкий плащ с длинными рукавами, небрежно свешивавшийся на один бок лошади. Эти полукафтаны и плащи были украшены рубиновыми пуговицами, алмазными застежками и жемчужным шитьем.