И в самом деле, менее чем через три месяца после переворота, совершенного им единолично, Миних был лишен поста первого министра и всех своих воинских званий.

Принцессу Елизавету, напротив, в это время задаривали.

Восемнадцатого декабря 1740 года, в день ее рождения, великая княгиня Анна подарила ей великолепные браслеты, а маленький Иван послал ей золотую табакерку с русским орлом на крышке; в это же время соляное ведомство получило приказ выплатить принцессе сорок тысяч рублей.

Наверное, если бы принцесса Елизавета была одна, ничего из того, о чем мы намереваемся рассказать, не случилось бы: дочь Петра I и Екатерины не отличалась честолюбием и, при условии, что у нее было бы достаточно денег и много любовников, прожила бы свою жизнь, довольствуясь тайными чувственными наслаждениями.

Но, хотя у нее самой честолюбия не было, случилось так, что рядом с ней оказался врач, честолюбия которого хватало также и на ее долю.

Впрочем, мы уже рассказывали, как ему удалось вывести принцессу Елизавету из состояния полнейшей безучастности и побудить ее отважиться на решительные действия.

Результатом этих решительных действий стало то, что однажды утром Сент-Джеймский кабинет получил от своего посланника депешу, датированную 26 ноября 1741 года:

"Вчера, в час ночи, принцесса Елизавета отправилась в казармы Преображенского полка, сопровождаемая лишь одним из своих камергеров, г-ном Воронцовым, г-ном Лестоком и г-ном Шварцем; встав во главе трехсот гренадеров, вооруженных ружьями со штыками и имевших при себе гранаты, она явилась прямо во дворец, где, заняв предварительно все входные пути, захватила маленького царя и его малютку-сестру, лежавших в постели, великую княгиню и герцога, которые тоже уже спали, и отправила их, так же как и фаворитку Юлию Менгден, в свой собственный дом. Принцесса тотчас же отдала приказ взять под стражу Миниха и его сына, Остер-мана, Головкина и нескольких других.

Все ее приказы были выполнены с величайшей быстротой, и принцесса вернулась в свой дом, где собрался почти весь город; перед домом выстроились развернутым строем полк гвардейской кавалерии и три пехотных полка; она была единодушно провозглашена самодержицей России, и ей принесли присягу; в семь часов утра она овладела Зимним дворцом, после чего прогремел пушечный залп".

Вы видите, с какой легкостью все было проделано; никто даже не потрудился придумать что-нибудь новое; так же, как великая княгиня приказала арестовать Бирона, принцесса Елизавета, ничего не меняя в распорядке действий, приказала арестовать великую княгиню.

И в том, и в другом случае переворот был в знак ликования завершен пушечными выстрелами.

Ну а теперь посмотрим, что стало с бедным маленьким императором, который еще недавно посылал золотые табакерки своей кузине и трон, а вернее, колыбель которого у него с такой яростью оспаривали.

Первым побуждением новой императрицы было препроводить герцога Брауншвейгского, его жену и маленького Ивана к границе. Но вскоре, опережая одно из прекраснейших правил будущей дипломатии, она раскаялась в своем первом порыве, ибо он был добрым. Троих пленников довезли лишь до Риги.

Всех троих заключили в крепость.

Позднее герцог и герцогиня Брауншвейгские были отправлены на остров на реке Двине, расположенный ниже Архангельска. Принцесса Анна умерла там во время родов, оставив трех малолетних мальчиков и двух девочек. Муж пережил ее на двадцать девять лет и умер там же в 1775 году.

Что же касается маленького Ивана, не имевшего никакой иной вины, кроме той, что он царствовал семь месяцев в том возрасте, когда ему даже не было понятно, что такое трон, то он был разлучен с семьей, когда ее отправили из Риги, и препровожден в монастырь на пути к Москве.

Фредерик, врач Елизаветы, сообщает в своей книге, названной "История моего времени", что Ивану дали зелье, от которого он потерял рассудок.

Я в это нисколько не верю. Местные предания говорят, что бедный маленький принц был очаровательным ребенком, а из очаровательного ребенка превратился в красивого молодого человека. Если бы он был слабоумным, Елизавета не колебалась бы какое-то время в своем выборе между ним и герцогом Гольштейнским, которым Бирон угрожал принцессе Брауншвейгской; если бы он был слабоумным, у Петра III не появилась бы мысль сделать его своим наследником, разведясь с Екатериной и отказавшись от Павла I; наконец, если бы он был слабоумным, он, вероятно, все равно умер бы в тюрьме, но умер бы естественной смертью.

Как бы там ни было, в 1757 году, когда молодой принц ожидал своего семнадцатилетия, вот что сообщил посланник Соединенных провинций г-н Сварт английскому посланнику в Берлине сэру Митчеллу:

"В начале прошедшей зимы Иван был переведен в Шлиссельбург, а затем в Санкт-Петербург, где его поместили в приличном доме, принадлежащем вдове секретаря тайной полиции, и тщательно охраняли. Императрица приказала привезти его в Зимний дворец и виделась с ним, переодетая мужчиной. Теперь все гадают, кто взойдет на престол: великий князь и великая княгиня или Иван?"

Тем не менее Елизавета вернулась к прежнему решению, остановив свой выбор на племяннике, герцоге Гольштейнском, и 4 января 1762 года, умирая, оставила ему трон. Пока была жива добрая императрица, не позволившая совершить за время своего царствования ни одной смертной казни, жизнь юного Ивана, хотя он и оставался в тюрьме, не подвергалась опасности.

Елизавета была настолько верна своей клятве никого не лишать жизни, что, согласившись подвергнуть пыткам убийцу, спрятавшегося в ее покоях и обнаруженного на пути, которым ей предстояло проследовать на обедню, она не позволила предать его смерти; тем не менее она страшно испугалась, ибо любила жизнь, умея наполнять ее наслаждениями, и начиная с этого времени никогда не ночевала два раза подряд в одной и той же комнате, причем никто заранее не знал, в какой спальне она проведет ночь.

Елизавета немного успокоилась лишь после того, как Разумовский, церковный певчий, ставший ее мужем, нашел ей надежного человека, очень некрасивого, очень верного и очень сильного, который каждую ночь спал у нее в передней.

Вернемся, однако, к Ивану.

После встречи с Елизаветой он был вновь препровожден в Шлиссельбург. Петр III встречался с Иваном дважды: в первый раз он сам отправился в крепость, а во второй раз приказал привезти его в Санкт-Петербург. О результатах этих встреч ничего не известно, но, вне всякого сомнения, страх, который они внушали Екатерине, ускорил свержение и смерть Петра III.

Взойдя на престол, Екатерина отдала самые строгие распоряжения относительно юного Ивана. Для него построили посредине двора крепости отдельный деревянный дом; вокруг дома тянулась галерея, где день и ночь дежурили часовые. С приходом ночи молодой принц ложился спать в постель, обособленно стоявшую посредине комнаты, подобно тому как сам дом обособленно стоял посредине двора. И тогда с потолка опускалась железная клетка, полностью накрывавшая кровать, и одновременно открывалась амбразура, в которой виднелось жерло пушки, заряженной картечью и наведенной на постель.

Хотя и находясь в заключении, и как раз потому, что он в нем находился, молодой принц будоражил все умы; не было ни одного беспорядка в столице, с которым не связывали бы его имя, звучавшее как угроза для Екатерины.

Даже послы нередко докладывали об этом своим государям.

Вот что писал о нем 25 августа 1751 года лорд Бекин-гем, посол Англии:

"В отношении Ивана взгляды разделяются: одни говорят, что он совершенно слабоумен, другие — что ему лишь недостает воспитания".

Внезапно 20 апреля 1764 года стало известно, что молодой принц был убит в своей тюрьме вследствие предпринятой поручиком Мировичем попытки освободить его.

Ходило два разных рассказа об этом происшествии, но оба они заканчивались одним и тем же — страшной трагедией.

Этой трагедией была смерть.