Через три недели он принес хоботковую крысу женского пола. "Держите, господин полковник, вот ваш зверь: клянусь, он мне нелегко достался". Полковник осмотрел зверька: все было на месте. Радость его не знала предела: теперь у него была пара хоботковых крыс.

И потому какое-то время ему стали завидовать все его спутники. Господин Равуазье не спал по этой причине, а г-н Деламалль просто заболел. Всех зефиров, какие ему встречались, он просил принести ему крыс с хоботком.

Те переглядывались и отвечали: "Не понимаю".

Крыса с хоботком поднялась в цене. Следующая была продана уже за двести франков. Но потом этот столь редкий зверек получил широкое распространение: не было дня, чтобы не продавалась крыса с хоботком. Цена их снизилась до ста франков, затем до пятидесяти, а там и до двадцати пяти.

Способ получения крыс с хоботком впоследствии стал известен. Он, за малой разницей, тот же, что и способ приготовления рагу из зайца, указанный в "Домашней кухне".

Только для того, чтобы сделать рагу из зайца, нужен всего один заяц, а чтобы сделать крысу с хоботком, их требуется две.

Берется кончик хвоста одной и прививается щитком на нос другой; на место соединения накладывается диахиль-ный пластырь, затем зверька пеленают, чтобы он не тревожил повязку. Через две недели ему возвращают свободу, и дело сделано.

С этого времени хвост неотделим от крысиного носа, подобно шпоре на петушиной лапе, и вы получаете хоботковую крысу.

Вот только хоботковые крысы не воспроизводятся — по крайней мере, с хоботком. Если хочешь иметь их, без прививки не обойтись.

Это что касается естествознания. Перейдем теперь к археологии. Один швейцарский банкир, большой любитель древностей, высадился в Африке и отправился на поиски римских развалин. Он сделал уже несколько важных приобретений, как вдруг один зефир принес ему камень, служивший, похоже, крышкой гробницы. На камне была выгравирована надпись, причем прекрасно сохранившаяся и, судя по форме букв, восходившая, видимо, к веку Августа.

Вот какова была эта надпись:

С. ELL

A. RI. U. S. Р. О.

LK. А. М.

IN

VEN…..Т

А…..V

I

Т Е

Т. NON. D.

ЕС.

О. R. А.

BI

Т

UR.

Неделю ученый корпел над этой надписью, полученной им за бесценок — всего-то, думается, за какие-то восемьдесят франков. И чем больше он предавался этому занятию, тем меньше находил в ней смысла.

И тогда он решил обратиться по этому поводу к нашему ученому другу Бербрюггеру; внимательно осмотрев камень, тот покачал головой. "У кого вы купили эту древность?" — спросил он швейцарца. "Да у солдата". — "У какого-нибудь зефира, не так ли?" — "Мне кажется, да". — "Так вот! Хотите, я скажу вам, что это за надпись?" — "Вы меня очень обяжете". — "Пожалуйста: "Cellarius Polkam iventavit et non decorabitur"".

Дословный перевод: "Целлариус изобрел польку и, тем не менее, не был удостоен награды".

Швейцарский банкир был человек остроумный, хотя и банкир, хотя и швейцарец: он нашел современную надпись по-своему любопытной и не менее интересной, чем если бы она была античной, и привез ее в Цюрих, где она занимает лучшее место в его кабинете.

Зефир не всегда бывает воришкой, иногда он дает покупателям за их деньги настоящий товар.

В 1836 году, во время экспедиции в Маскару, один парижанин сопровождал колонну войск просто как любитель. Разбили бивак и, в надежде застать врага врасплох, запретили разводить там огонь. Парижанин, защищавшийся от вечернего ветра и ночной росы лишь своим плащом, воскликнул: "Черт возьми! Я отдал бы двадцать пять луидоров, чтобы заполучить дом". — "Какой желаете дом, сударь, — спросил, подойдя к нему, зефир, — из дерева или полотна?" — "Из дерева", — ответил первый. "И вы дадите двадцать пять луидоров, если вам его предоставят?" — "Я их приготовил". — "Хорошо".

Через час были разобраны две обозные повозки и построен дом.

При отступлении из Константины два зефира присели по-мавритански на корточки на нескольких трупах, которые они придвинули друг к другу; офицер упрекнул их в том, что они оскверняют трупы своих товарищей. "Господин капитан, — ответил один зефир, — им от такого ни тепло, ни холодно, а нас это спасает от насморка".

Другие, чтобы не промокнуть, легли в гробницы Куди-ят-Ати. При виде торчащих ног их принимали за мертвых; лишь иногда они заявляли о себе, перекладывая ногу на ногу.

Третьи пытались вытащить из-под мертвецов бурнусы, но порой в бурнусах обнаруживались живые; и тогда зефиры, пытавшиеся совершить кражу, извинялись, уверяя, что искали скарабеев, или спрашивая, не продается ли сыр грюйер.

Один из самых храбрых офицеров армии, капитан Гитар, является командиром зефиров. Однажды он услышал, что один святой марабут взобрался на минарет Бискры, осуществив без всяких происшествий почти невозможное.

Он тотчас велел оседлать свою лошадь и взобрался на минарет. С той поры его зовут не иначе, как святой Гитар.

Однажды на биваке Рас-Уэд-Зенати все увидели вдруг, как движется лес, словно в "Макбете", но не заросли кустарника, а заросли чертополоха. Это собачий полковник, заметив, что на биваке совсем нет топлива, отправился за ним со своей сворой. В тот день зефиры были единственные, кто сумел сварить суп.

Мы рассказывали, как в лагере Джемила, благодаря губке, привязанной к морде Фанора, два зефира сумели раздобыть себе воды, в то время как другие умирали от жажды.

У зефиров существует и другое предание, связанное с губкой. Один зефир клал огромную губку в свой бидон, затем шел с ним к торговцу вином, и тот его наполнял. После того как бидон был наполнен, зефир, перед тем как расплатиться, решал попробовать вино, находил его скверным и выливал содержимое бидона в бочку.

Однако находившаяся в бидоне губка сохраняла часть жидкости: ее выжимали, и после двух-трех таких опытов набиралась целая бутылка вина, цена которой ограничивалась усилиями по двух- или трехкратному отжиму губки.

Под началом капитана Дюпоте сто зефиров построили два километра дороги за неделю; по цене 50 сантимов за погонный метр это составило тысячу франков, заработанных за одну неделю.

И случилось так, что плата за эту работу совпала с выдачей задолженности в тысячу четыреста франков; в итоге сто человек оказались перед необходимостью прокутить две тысячи четыреста франков. Последовала превосходная гулянка. Шестеро зефиров расположились у немца-маркитанта; после того как они управились с завтраком, обедом и ужином, и все это не вставая из-за стола, чей-то ослабевший желудок потребовал добавки. К несчастью, все уже было съедено, за исключением курицы-несушки, которая начала кудахтать как раз в ту минуту, когда шло обсуждение последнего блюда. Зефир тотчас встал и побежал в курятник.

Немцу стало несколько надоедать общество его гостей, к тому же он дорожил своей курицей. И потому он схватил двуствольное ружье и взял зефира на мушку. Но тот спокойно обернулся: "Дружище, — сказал он, — ты убьешь меня, убьешь одного из моих товарищей, но четверо остальных убьют тебя, а убив тебя, съедят курицу. Давай лучше начнем с нее".

Хозяин внял совету и повесил ружье обратно на гвоздь, несушку же съели, хотя она и была весьма тощей.

В 1833 году, некоторое время спустя после взятия Бужи, когда штатским должностным лицам, пришедшим с армией, не хватало еще самого необходимого, они вынуждены были, помимо всего прочего, чтобы побриться, обращаться к войсковым цирюльникам; среди них особым успехом пользовался цирюльник из роты капитана Пломбена. Только вот мыло в ту пору было редкостью, так что он, опасаясь нехватки этого товара, придумал сажать трех или четырех клиентов в ряд на главной улице Бужи и начинал намыливать подбородок одному за другим; намылив подбородки, он собирал с них по десять сантимов — заранее установленную цену. Получив десять сантимов, он препоручал драгоценный кусочек мыла подручному, который исчезал вместе с ним.