"Черный лев, совсем черный, сын кабана и львицы, размером больше лошади бея; он здесь, перед нами, в чаще; только лев пострашнее, чем он, может выгнать его оттуда".

По дрожи, охватившей его лошадь, Жерар понимает, что арабы говорят правду. Спешившись, он один идет к зарослям, куда, как издалека видели арабы, вошел зверь, и пытается разглядеть его, раздвигая ветки стволом ружья. Но в чаще ничто не шелохнется.

Тогда Жерар кричит арабам, чтобы те привели собак, дабы отыскать след, который он считает потерянным. Однако арабы, размахивая бурнусами, дают ему знать, что лев не выходил из зарослей.

Следует вспомнить, какое суеверие мешает арабам произнести пресловутое р а-х е н а — "он здесь".

Между тем два араба, более смелые, чем остальные, отделяются от товарищей и направляются к Жерару: один, вооруженный только ятаганом, останавливается шагах в шестидесяти от него; другой, с ружьем, останавливается примерно в двадцати шагах и, делая знак Жерару приготовиться, поднимает камень, а затем бросает его в гущу зарослей.

В то же мгновение слышится хруст веток, раздвигаются кактусы и, словно пробивая стену, в прыжке появляется лев: узнав в Жераре своего вчерашнего врага, он бросается на него.

Жерар едва успевает приложить карабин к плечу раздается выстрел, и лев, будто сраженный молнией, падает, потом поднимается; но его настигает второй удар, и на этот раз он без сил катится в овраг. Прибегают арабы, но, до того как они успевают прибежать, лев при последнем издыхании открывает окровавленную пасть.

На этот раз его решают унести немедленно, не откладывая на завтра; несколькими выстрелами его приканчивают, а затем, положив на носилки, уносят в дуар.

В ту секунду когда появился лев, араб с ятаганом развернулся на месте и доверил свое спасение скорости ног. Другой, с ружьем, сначала поступил точно так же, но, сделав несколько шагов, ощутил угрызения совести и вернулся.

Тушу льва поместили напротив шатра шейха, где собрались жители дуара, и все они поочередно подходили к убитому зверю и окликали его: один требовал у него ответа за своего быка, другой — за лошадь, этот за своего барана, тот — за верблюда.

Но вот встал один из самых старых людей племени и, потребовав тишины, сказал: "Дети мои, вот он, Кунегский лев, тот самый, чей рык мы каждый вечер слышали в горах, тот самый, что еще недавно поднял до света весь наш дуар на ноги; это он уничтожил стада наших соседей, это он похитил в Сиди-Дандане кобылу и несколько быков, и, наконец, именно он напился человеческой крови, сожрав среди бела дня христианина, шедшего по дороге, и мусульманина, сидевшего на берегу ручья.

Вы видите, дети мои, Кунегский лев мертв, но настоящий лев жив и будет жить, чтобы устрашать тех, кого он повстречает.

Хвала и честь отважному Жерару, истребителю львов, пусть память о его подвиге останется с нами и пусть он унесет с собой нашу признательность!"

О Кунегском льве было известно более шестидесяти лет.

Четвертый лев

На следующий год в июле Жерар подстерегает льва у брода Булержег. До одиннадцати часов вечера ожидание это было напрасным; но в одиннадцать часов появляются целых три льва вместо одного.

Один из них, заметив охотника, останавливается, но в тот же миг, когда он остановился, Жерар первым выстрелом из карабина раздробил ему плечо. Лев с ревом скатывается в Уэд-Шерф, а два его спутника, испугавшись, обращаются в бегство.

Жерар, не зная, что сталось с раненым львом, бросается вслед за ним, но, добежав до берега реки, сталкивается со зверем. Тот взобрался по скользкому склону и готов кинуться на охотника.

Вторая пуля снова отбрасывает его в русло реки, но не убивает. После второго ранения страшный противник поднимается вновь, и лишь после четвертой пули он падает, теперь уже навсегда.

Пятый лев

В августе того же года Жерар попадает в область Бере-бан. Около восьми часов вечера он слышит, как в двухстах шагах от него рычит львица. На этот раз он даже не удосуживается спрятаться, чтобы подождать ее: он идет прямо к ней, пробивает ей пулей лоб и убивает ее наповал.

Шестой лев

А теперь хотите послушать Жерара-рассказчика? Прочтите нижеследующее письмо, в котором Жерар рассказывает полковнику Буайе об одной из тех страшных встреч, какие стали для него привычными.

Господин полковник_у

вчера я прибыл из Махуны, где находился с 16 декабря, и считаю своим долгом поведать Вам подробности моей встречи с львицей из Улед-Хамзы.

В течение нескольких дней эта львица нападала на стада дуарау в котором я находился, но мне ни разу не доводилось с ней встретиться.

Изучив 5-го числа на протяжении целого дня ее следы_у я велел привязать на ее обычном пути козу.

Прошло не больше десяти минут с того времени, как я занял свой пост_у и вот на опушке леса, в пятнадцати шагах от козы, показалась голова львицы; бросив осторожный взгляд во все стороны, львица бегом бросилась к своей жертве и была примерно в шести футах от нее_у когда пуля угодила ей в лоб_у опрокинув ее. Увидев, что она поднимаетсяу я послал вторую пулю, и львица снова упала.

АрабЫу пасшие стада в ста метрах оттуда и ставшие свидетелями этой сцены, сбежались с радостными криками. Но пока я, даже не перезарядив карабин, подходил к львице, которая глухо рычала, вытягивая лапы_у словно умираЯу мы, к величайшему нашему удивлению, увидели, как она поднялась в двух шагах от нас, снова упала и опять поднялась, а затем довольно быстрым шагом добралась до леса.

Я перезарядил ружье и вместе со всеми бросился за ней. От того места, где она упала_у места, где она потеряла больше литра крови, мы преследовали ее до наступления темноты, ни разу не потеряв ее след: всюду, где она падалау оставалась лужа крови; время от времени можно было увидеть, как она с трудом бежит впереди нас, перебираясь от куста к кусту, но всякий раз на чересчур большом расстоянии, чтобы можно было добить ее последним ударом. Снег и ночная тьма заставили нас вернуться.

Мы дали слово возвратиться в лес на следующий день; но снег шел не переставая, а кроме того, у меня начался жар, и я вынужден был вернуться в Гельму, получив предварительно поздравления и благодарность арабов за то, что мне удалось избавить их от львицы, которая каждый год приходила зимовать в их края.

Еще они обещали мне, что если погода наладится, то они сходят за львицей и принесут ее мне, но снег все идет, и я не знаю, когда они смогут привести в исполнение свой план.

Имею честь и пр.

Жюль Жерар".

Седьмой лев

В марте 1840 года одна львица произвела на свет детенышей в лесу, носящем название Эль-Гела-та-Дебба и расположенном на горе Мезиур, в краю улед-халл-халлов. Вождь этого племени, по имени Зидем, обратился тогда к своему соседу Сиди бен Амбараку, вождю племени бени-фуралов, и в условленный день по тридцать мужчин из каждого племени собрались с рассветом на вершине Мезиура. Шестьдесят арабов окружили со всех сторон кустарник размером не больше тридцати квадратных метров, служивший укрытием львице, и принялись испускать крики; однако львица так и не появилась; тогда они обшарили кусты и нашли там двух львят примерно месячного возраста.

Арабы, полагая, что им нечего больше опасаться львицы, тут же в беспорядке отступили, как вдруг шейх Сиди бен Амбарак, ехавший позади всех, заметил выходившую из леса и направлявшуюся к нему львицу Он тотчас позвал на помощь своего племянника Мессауда бен Хаджи и своего друга Али бен Брагима, и те сразу прибежали. Но, вместо того чтобы напасть на шейха, сидевшего верхом на лошади, львица бросилась на пешего племянника; тот спокойно ждал ее и нажал на спусковой крючок ружья, стреляя уже в упор. Но загорелся только запал.