- За день до назначенного обряда, я вышла прогуляться в сад – пыталась привести свои мысли и чувства в порядок. Мару с собой брать не стала, хотелось побыть одной. И тут я услышала приближающиеся мужские голоса. Не знаю, что толкнуло меня на это, но я шагнула в кусты, присела, чтобы меня не заметили, и затаилась, прислушиваясь. Одним из мужчин был мой отец, а второго я не знала. Они радовались, что всё прошло отлично и уже завтра нужная девица будет здесь. Отец сказал: «Твоя девчонка - молодец! Хорошо обработала Милену, похоже, она не сомневается в правильности принятого решения. Надеюсь, что так же ловко у неё получится и с иномирянкой. Недолго нам осталось ждать! Скоро этот мир будет принадлежать тем, кто, действительно, этого достоин».

Милена замолчала, обхватив руками голову и потирая виски, будто у неё внезапно разболелась голова. А потом провела ладонями по лицу, сверху вниз, словно пытаясь стереть эти отвратительные воспоминания.

Я застыла с открытым ртом от осознания чудовищности ситуации. Я уже понимала, что родители не любили Милену, но то, что родной отец хладнокровно приносил её в жертву ради свершения каких-то своих планов, это просто не хотело укладываться в голове. Он – чудовище! По сравнению с этим мерзавцем, волкодлак – милый щеночек.

- Вот ублюдок! – брезгливо выплюнул Алистер, и я увидела, как желваки заходили ходуном на его скулах, а кулаки непроизвольно сжались.

Мне вспомнилось письмо, что передала мне служанка от отца Милены. Так вот в чём дело – нужно было убедить меня, что девушке можно доверять! А я ещё удивилась такому подозрительному проявлению родительской любви и заботы. Но рассказывать Милене об этом не стала. Не хотелось ей сыпать соль на рану.

У Максимилиана было не менее злое выражение лица. Сложив два плюс два, он заключил:

- Я так понимаю, что второй – благодетель Мары. Вот из каких «благих» побуждений он взял сиротку на воспитание.

- Корт Лонью будет рад прижать этого упыря. В прошлый раз ему удалось улизнуть, в этот - точно не выкрутится, - недобро ухмыльнулся Алистер.

- Может и оракул сможет теперь чем-то помочь, – предположила Милена, но заметив выражение наших лиц, спросила, - что с ним?

- Его убили, - без обиняков ответил муж, а девушка только тихо ойкнула.

- Милена, скажи, а когда он тебе предсказывал будущее, он это делал своим голосом или каким-то другим?

Она посмотрела на меня растерянно, не совсем понимая, что я от неё хочу, но всё же ответила:

- В смысле? Обычным стариковским голосом, как и до этого, и после этого разговаривал.

Я удовлетворённо кивнула, но пояснять ничего не стала. Это значило, что Милене он, действительно, сказал то, что от него требовали, а моё предсказание было настоящим. Вот ещё бы понимать, что оно значило. И как жаль, что теперь мы не узнаем, что он должен был насоветовать мне, по задумке тех, кто за всем этим стоит.

- Что теперь будет со мной? – с тревогой в голосе, которую не удалось скрыть за внешне спокойным лицом, поинтересовалась самозванка в моём теле. – Вы заберёте меня с собой? Или сможете обменять нас назад? Или я могу остаться здесь?

Она опасливо покосилась на меня, видимо, побаиваясь, что я снова на неё наброшусь. А я отчётливо расслышала надежду в её голосе на то, что вернуть назад уже ничего не получится.

- Её нельзя забирать, - выпалила я и схватила мужа за руку с мольбой глядя в его глаза.

Три пары глаз уставились на меня в недоумении. А что тут не понятного? Я ответила тихо, почти шепотом, потому, что было даже больно о таком подумать:

- Мои родители этого не переживут.

Пусть я буду скучать и мне горько, что не смогу больше видеть и обнимать их, но я буду знать, что с ними всё в порядке. А иначе, как я смогу жить после того, как своим исчезновением разобью им сердце?

Алистер молчал и это сильно напрягало. Он ведь говорил, что мы только поговорим с Миленой и, если она сама всё расскажет, то забирать её не понадобится. Так что же изменилось?

- К сожалению, теперь это решать буду не я. Всё слишком серьёзно. Мы обязаны доложить обо всём королю. Остаётся надеяться на его милость.

У меня сжалось сердце. Теперь жизнь и благополучие моих родителей зависит от монарха мира, о котором они даже не подозревают. Это несправедливо! Слёзы, непрошеными капельками, выступили на глазах, и всё заволокло расплывчатым туманом.

- Не переживай! Я думаю, что король всё поймёт.

Ну, конечно! Когда это королям было дело до простых смертных? Но сказать это я не успела – послышался звук открывающегося дверного замка.

- Мама? Ты рано сегодня, - прощебетала девушка в моём обличье.

- Да, доченька. Там какая-то поломка с электричеством, так что нас отпустили по домам.

Мама? Доченька? Эти слова должны были принадлежать мне! А уж, если даже не мне, то пусть они и дальше будут возможными! Не смейте отбирать у моей мамочки единственную и любимую дочь! Ни она, ни папа не виноваты в том, что в каком-то там мире Тарум, не имеющего к ним никакого отношения, какая-то магическая сволочь решила устроить заговор.

Как я ни старалась, но сдержать слёзы уже не получалось. Теперь они не просто застилали глаза, а солёными ручейками стекали по моим щекам.

- А у нас гости? – услышала я радостный мамин голос, раздавшийся совсем рядом.

- Да, это мои старые знакомые. Они из другого города и у нас проездом.

Мужчины галантно поздоровались, а я поспешно вытерла мокрое лицо, стараясь, чтобы это было не сильно заметно. Но мгновенно преобразить зарёванную физиономию в улыбающуюся, просто не реально.

- У вас что-то случилось?

Мама подошла и, достав из сумочки салфетки, предложила мне. Этот простой жест внимания стал последней каплей, и я разрыдалась, выдавив из себя то, что острыми когтями рвало мою душу на части:

- Я потеряла родителей.

- Бедная девочка! – с искренней жалостью и сочувствием в голосе прошептала мама и обняла меня, поглаживая по голове.

Я рыдала на её плече, упиваясь её теплом и участием, наслаждаясь такой дорогой минутой близости с самым родным для меня человеком. Мысленно прощаясь с ней, я просила прощения за все те слова, что не сказала раньше, за все огорчения, что когда-либо причинила, пусть и не со зла и за то, что никогда больше не смогу обнять ни её, ни папу.

Сзади раздалось деликатное покашливание Алистера, а потом он, извиняющимся тоном, произнёс:

- Простите, но нам уже пора уходить.

Я с трудом оторвалась от дорогого плеча и, выдавив улыбку, сказала:

- Извините за эту минуту слабости. Просто вы очень похожи на мою маму. Нам и правда, нужно уходить. Было очень приятно с вами познакомиться.

Дальше всё происходило словно в тумане. Мы попрощались, а Милена вызвалась нас проводить. Уже выйдя за дверь, она обняла меня и прошептала:

- Прости, если сможешь. Твои родители такие замечательные люди. Я впервые поняла, что значит жить в любящей тебя семье. Я надеюсь, что у вас с Алистером всё сложится замечательно. Я ведь видела, как вы смотрите друг на друга.

Все чувства, что я испытывала раньше к Милене, словно растворились в пролитых слезах. У меня больше не осталось в душе ненависти к этой девушке, по сути, ставшей такой же жертвой обстоятельств, как и я сама. Поэтому, тоже шепотом, ответила:

- Я надеюсь, что тебе позволят здесь остаться. Правда. Береги их.

Мы уже сделали несколько шагов в сторону выхода, когда Милена окликнула нас:

- Подождите, я забыла вам сказать. Тот пергамент с заклинанием и письмо от оракула, я их спрятала, на всякий случай. Возможно, они понадобятся как доказательства.

Она рассказала, как их отыскать и мы, наконец-то, ушли. Это был один из самых тяжёлых дней в моей жизни, и я сейчас желала только одного, чтобы он поскорее закончился. Но сначала нам предстояло вернуться домой, в Тарум.

Алистер