– Я не просила тебя об этом! – меня начинает откровенно лихорадить от злости, – Между прочим, у меня тоже были амбиции и мечты! Ты вынудил меня отказаться от них! Ты посадил меня в эту золотую клетку, которая стала для меня душной тюремной камерой! Я просто прошу тебя закончить этот абсурд, называемый нашим браком, и разойтись каждый своей дорогой!

– Стелла, успокойся, – рявкает Саша, теряя терпение, и его зычный голос разрезает воздух, будто ножом, – Этот разговор не имеет смысла, потому что мы все равно не разведемся. А если ты попытаешься уйти от меня, то я заберу у тебя дочь и ты больше никогда ее не увидишь. Сколько раз я должен это повторить тебе, чтобы ты, наконец, поняла?

Его слова погружаются в меня и тяжелой ношей ложатся на дно моей души. Паника подкрадывается ко мне подобно хищному зверю, готовому набросится в любой момент и загрызть до смерти, а страх лишиться ребенка сковывает мое сердце льдом. В груди уже теснятся судорожные всхлипы.

– Ты этого не сделаешь…

Муж просто прикрывает глаза ладонью, показывая тем самым, что его утомила эта «беседа». В моем горле возникает удушливое чувство от сдерживаемых рыданий, а зрение заволакивает подступающими слезами. Я поджимаю губы, отчаянно глядя на Сашу. Он молчаливо ждет, когда я успокоюсь и вновь займу свое «законное место» в нашей кровати.

Вдруг до меня доносится звук шлепающих босых ножек по паркету. Дверь в спальню тихонько приоткрывается, и в проеме показывается голова принцессы Леи – с взлохмаченными курчавыми волосами и грустными сонными глазками.

– Эй, солнышко… Что случилось? – Саша садится в постели и с озабоченностью смотрит на нее.

Я пытаюсь сбросить с себя напряжение и вымученно улыбаюсь дочери. Присев на корточки, протягиваю к ней руки. Лея нерешительно топает ко мне.

– Мне приснился страшный сон… – лепечет она, шмыгнув носом и надув губки.

– Ты сильно испугалась, малышка? – воркует Саша, пододвигаясь ближе к краю кровати.

– Ну… да… – отвечает Лея, потупив взгляд и прижавшись ко мне всем своим маленьким теплым тельцем.

– Хочешь, я полежу с тобой, пока ты не уснешь? – моя рука бережно поглаживает дочь по спине, а губы прижимаются к ее виску в нежном поцелуе.

– А могу я поспать с вами сегодня? – Лея поднимает голову, и ее умоляющий взгляд мечется между мной и Сашей.

– Мне кажется, это будет не очень удобно для тебя… – начинаю я.

– Конечно, принцесса, – Саша улыбается и заговорщически подмигивает дочери, а она тут же вырывается из моих рук и запрыгивает к нему на колени. Он обхватывает ее и целует в макушку. Они весело хихикают.

На какой-то короткий миг мне кажется, что все у нас на самом деле не так уж и плохо. По крайней мере, мое сердце всегда радуется, когда я вижу, насколько трепетно Саша относится к принцессе Лее. Это утешает меня, как мягкое пушистое одеяло. Может, только ради ее заразительных улыбок и заливистого смеха я могла бы быть более терпимой?

Несколько лет назад

До Саши я ни с кем не занималась сексом. Хотя когда мы с ним встретились, мой возраст уже перевалил чуть за двадцать. В этом не было никаких принципиальных или религиозных убеждений, просто не попался мне парень, которого я бы сочла достойным того, чтобы отдаться ему до конца. Я относилась к интиму серьезно и не спешила сорвать пломбу, так сказать.

А Саша меня покорил и влюбил в себя с первого взгляда. Высокий, поджарый, с эталонно красивым лицом, он был старше, мудрее и виделся мне таким правильным мужчиной, что я ни секунды не сомневалась: он, как говорится, тот самый. Я словно оседлала волну счастья, и мир за пределами моего любовного пузыря просто блекнул. Надо сказать, Александр оказался весьма почтительным и не напористым. А когда я открылась ему и сообщила, что ни с кем не спала до него, он заявил твердо: не возьму тебя, пока не надену кольцо на палец. И так и сделал.

Наша первая брачная ночь должна была стать феерией, а на деле обернулась сущим кошмаром. Как только Саша вошел в меня, то сразу заподозрил что-то неладное. С моей стороны тоже показалось странным отсутствие даже малейшего ощущения разрыва, какой-то болезненности и кровяных выделений. Конечно, все индивидуально, но, тем не менее, большинство сексуальных дебютов у девушек проходят по похожему сценарию…

Саша буквально выскочил из меня и за доли секунды из нежного и любящего новоиспеченного мужа превратился в демона. Его взгляд метал молнии. Он кричал, что я шлюха и лгунья, что я кормила его ложью, обвела вокруг пальца со своей девственностью… В моей же голове бегущей строкой проносилась, словно мантра, одна-единственная мысль: я не была девственницей, я не была девственницей… Как такое вообще возможно? Ведь я точно знала, что это ну просто нереально! И как объяснить это своему мужу, если у меня для самой себя не было объяснения?…

Саша, конечно, был в бешенстве, и я даже не могла винить его в этом. Да, его грубые оскорбления в мой адрес обжигали душу, но я была настолько обескуражена открывшейся истиной, что не могла вымолвить ни слова в свою защиту. Я просто сидела и смиренно выслушивала весь поток его ругательств. А потом он ушел, оставив меня одну в шикарном гостиничном номере для новобрачных.

Я готовилась к тому, что на следующий же день Александр предъявит желание развестись из-за моего «коварного обмана». Но, на удивление, о разводе он даже не заикнулся. Саша просто игнорировал меня, будто наказывая своим молчанием. И, конечно, он не предпринимал попыток прикоснуться ко мне ночами, когда мы лежали в нашей супружеской кровати в квартире, которую нам так щедро подарили на свадьбу его состоятельные родители… Такое отношение мужа ко мне заставляло меня чувствовать себя грязной и порченной. И почему-то винила я в этом только себя саму.

Но мне было важно разобраться в природе случившегося. Не на шутку испугавшись, что это может свидетельствовать о какой-то болезни, я поспешила к врачу. Мне попалась очень знающая докторесса, которая и разъяснила все. Как оказалось, в медицине это носит название «аплазия гимена» (или проще – девственной плевы), что означает ее отсутствие как органа. Это не является патологией, но и нормой не считается. Просто такая анатомическая особенность, которая, кстати, нередко встречается у женщин.

Приободрившись тем, что, наконец, у меня было вполне научное объяснение тому «конфузу», я не могла дождаться того, чтобы поделиться этой новостью с мужем. Но когда я ему все рассказала, оперируя медицинской терминологией для пущей убедительности, Саша только хладнокровно посмотрел на меня, давая понять, что ни слову моему не поверил и что ему откровенно скучно выслушивать мои оправдания. Я была раздавлена такой реакцией.

«Ладно, Стелла, – сказал он, – Это все не имеет значения больше. Ты моя жена, и сей факт неизменен. Так что давай перевернем страницу и начнем писать нашу историю с чистого листа».

Честно, я не знала, как реагировать. С одной стороны, мне следовало бы обидеться на его неверие, но с другой, я была так счастлива, что он вообще снова разговаривает со мной и даже готов дать нам еще один шанс… Проглотив свою гордыню, я бросилась к нему на шею. Саша заулыбался и принял меня в свои объятья.

В ту ночь мы впервые занимались полноценным сексом.

Июньское солнце печет, но легкий южный ветерок освежает раскаленный воздух и заигрывает с моими распущенными волосами, так что мне постоянно приходится заправлять выбивающиеся прядки за уши.

Улыбка пересекает мое лицо, пока я наблюдаю, как Лея с громким счастливым визгом кружится на карусели. Мы с моей подругой Кирой сидим на скамейке в парке, в котором обычно встречаемся. Это удобно: пока дочь резвится с подружками на площадке, я могу по-женски посекретничать с Кирой. Хотя парк в это время заполнен людьми – мамочки с детьми на прогулке, праздно шатающиеся влюбленные пары и просто случайные прохожие – я могу быть уверена, что наши разговоры никто не подслушает.